Ознакомительная версия.
Кроме того, следует отметить, что изменения коснулись способа избрания консулов. Действительно, раньше голосование по центуриям при избрании консулов, как мы видели, было простой формальностью. По сути, новый консул избирался старым консулом, который передавал ему ауспиции, предварительно получив согласие богов. Центурии голосовали за двух или трех кандидатов, которых представлял действующий консул; кандидатуры не обсуждались. Как бы народ ни относился к кандидату, он был вынужден голосовать за него. В период, о котором мы говорим сейчас, избрание проходило иначе, хотя порядок оставался прежним. Перед началом собрания совершалась религиозная церемония, а затем происходило голосование, но теперь уже церемония была простой формальностью, основным стало голосование. Кандидатов еще представлял действующий консул, но он был обязан, если не по закону, то, по крайней мере, согласно обычаю, представить всех кандидатов и объявить, что ауспиции одинаково благоприятны для всех. Таким образом, центурии избирали тех, кого хотели. Избрание консулов больше не зависело от богов; решение принимал народ. К богам и ауспициям обращались только с тем условием, что они будут беспристрастны относительно всех кандидатов. Выбирает народ.
Глава 10
ПОПЫТКИ АРИСТОКРАТИИ БОГАТСТВА УПРОЧИТЬ СВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ. УСТАНОВЛЕНИЕ ДЕМОКРАТИИ. ЧЕТВЕРТЫЙ ПЕРЕВОРОТ
Государственный строй, пришедший на смену господству религиозной аристократии, вначале не был демократическим. Мы видим, например, что в Афинах и в Риме свершившийся переворот не был делом рук самых низших классов. Правда, были города, где эти классы восстали, но им не удалось упрочить свое положение; доказательством служат длительные беспорядки, в которые были втянуты Сиракузы, Милет и Самос. Новый строй установился только там, где уже существовал высший класс, способный на какое-то время взять в свои руки власть, утраченную эвпатридами и патрициями. Какой же была эта новая аристократия? Наследственная религия не принималась в расчет, и не было других оснований для социальных различий, кроме богатства. Люди еще не дошли до понимания, что равенство должно быть абсолютным, а потому потребовалось разделение на классы в зависимости от имущественного положения.
Солон считал, что нет лучшего способа покончить с древним различием, основанным на наследственной религии, чем установить новое деление, основанное на имущественном положении. Он разделил граждан на четыре разряда, или класса, наделив их разными правами. Для достижения высших должностей требовалось быть богатым; чтобы заседать в сенате или в суде, надо было входить во второй или в третий класс.
Так же обстояли дела и в Риме. Мы видели, что Сервию удалось уничтожить власть патрициев только путем создания новой аристократии. Он создал двенадцать центурий, набрав всадников из наиболее богатых плебеев. Так появилось сословие всадников, ставшее самым богатым сословием Рима. Остальные плебеи, не вошедшие в сословие всадников, были разделены на пять классов, согласно имущественному положению. Беднейшие граждане в расчет не брались. У них не было политических прав и если они и появлялись в центуриатных комициях, то, можно с уверенностью сказать, не имели права голосовать. Республиканский строй сохранил различия, установленные царем, и поначалу казалось, что плебеи не испытывают желания устанавливать между собой равенство.
То, что мы видели в Афинах и в Риме, происходило практически во всех городах. В Кумах, например, политические права сначала получили те, кто, имея лошадей, сформировал что-то вроде сословия всадников; затем те, кто согласно имущественному цензу следовал за ними, увеличив число граждан, обладавших политическими права, всего на тысячу человек. В Региуме на протяжении долгого времени управление сосредоточилось в руках тысячи самых богатых людей. В Турий требовалось обладать огромным богатством, чтобы войти в состав правящей верхушки. В своих произведениях Феогнид показывает, что в Мегарах на смену аристократам пришли богачи. В Фивах правами граждан не могли обладать ни ремесленники, ни купцы.
Таким образом, политические права, которые в предшествующую эпоху были связаны с происхождением, стали на какое-то время связаны с богатством. Во всех городах образовалась аристократия богатства, но не в результате какого-то расчета, а только в силу человеческой природы. Человек, вырвавшись из строя, где неравенство было нормой, не мог сразу перейти к строю с полным равноправием.
Следует отметить, что новая аристократия строила свое превосходство не только на богатстве. Она стремилась создать военный класс. Новые аристократы взяли на себя обязанность не только управлять городом, но и защищать его. У них было лучшее вооружение, и они смело шли в бой, стараясь подражать сверженной аристократии. Во всех городах конница формировалась из самых богатых людей; из состоятельных людей формировались отряды гоплитов или легионеров.
Бедняки не состояли на военной службе, самое большее, их использовали как застрельщиков, или пелтастов, и гребцов. Таким образом, структура войска полностью соответствовала политической структуре города. Опасности были соразмерны привилегиям, и материальные силы были в тех же руках, что и богатство[183].
Почти во всех городах, история которых нам известна, был период, в течение которого богатый или, по крайней мере, зажиточный класс взял управление в свои руки. Эта политическая система имела свои достоинства, как их имеет любая система, когда находится в соответствии с нравами и верованиями своего времени. Жреческая аристократия предыдущего периода, несомненно, сослужила хорошую службу, создав законы и органы управления городом. Она дала возможность человеческим сообществам в течение нескольких столетий жить в мире и сохранять достоинство. Заслуга аристократии богатства состоит в другом: она придала обществу новый импульс. Заработав богатство собственным трудом, новая аристократия уважала и стимулировала тружеников. Новый государственный строй придавал огромное значение трудолюбивым, деятельным и умелым людям, что благотворным образом сказалось на развитии промышленности и торговли. Кроме того, он способствовал интеллектуальному развитию, поскольку для приобретения богатства, которое наживалось или утрачивалось, как правило, в зависимости от способностей человека, в первую очередь требовались знания. Так что нет ничего странного в том, что в этот период Греция и Рим расширили границы духовного и культурного пространства.
Богатому классу не удалось удерживать власть так же долго, как древней наследственной аристократии. У него не было таких возможностей. Богачи не были священными личностями, как древние эвпатриды. Они господствовали, не опираясь на верования и не интересуясь волей богов. Они не обладали способностью воздействовать на сознание людей, заставляя их подчиняться. Человек преклоняется только перед тем, кого считает правым, или перед тем, кто, по его представлению, стоит значительно выше его самого. Он мог долго подчиняться власти эвпатридов, которые произносили молитвы и общались с богами, но богатство не внушало ему благоговейный страх. Богатство обычно рождает зависть, а не уважение. Неравенство, установившееся в результате различия в имущественном положении, вскоре стало казаться несправедливым, и люди приложили все усилия, чтобы уничтожить его.
Кроме того, уже невозможно было остановить начавшиеся ранее перевороты. Старые основы были разрушены, не осталось ни традиций, ни обычаев. Ни один государственный строй не может долго находиться в нестабильном состоянии. Новая аристократия подверглась атакам, как в свое время старая; бедные хотели быть гражданами и предприняли все усилия, чтобы войти в состав государства.
Невозможно вникнуть во все подробности новой борьбы. История городов, по мере удаления от их основания, становится все более разнообразной. В них происходят перевороты, но они не похожи друг на друга. Однако одну особенность можно отметить. В городах, где основной составляющей богатства была земельная собственность, богатый класс дольше пользовался уважением и удерживал власть, и, напротив, в городах, где, как, например, в Афинах, богатых землевладельцев было немного и люди наживали богатство главным образом благодаря торговле и промышленности, раньше пробудились страстные желания и надежды низших классов, и аристократия в скором времени подверглась нападению.
В Риме богатый класс оказал более серьезное сопротивление, чем в Греции, по причинам, о которых мы расскажем чуть позже. Изучая греческую историю, мы с удивлением отмечаем, насколько слабо защищалась новая аристократия. Правда, она не могла, как эвпатриды, противопоставить своим противникам весомый аргумент в виде традиций и благочестия. Она не могла призвать на помощь предков и богов. У нее не было веры в законность своего привилегированного положения.
Ознакомительная версия.
