Ознакомительная версия.
Далее следовали магистраты, созданные специально для демократии, которые не были жрецами и заботились о материальных интересах города. Во-первых, стратеги, в ведении которых находились военные и политические вопросы; затем десять астиномов, которые наблюдали за благоустройством города и порядком на улицах; десять агорономов, которые следили за благоустройством мест торговли в городе и в Перее и следили за строгим соблюдением правил торговли; пятнадцать ситофилаков, осуществлявших надзор за торговлей хлебом в зернах, мукой и печным хлебом; пятнадцать метронов, которые следили за правильностью мер и весов; десять хранителей казны; десять полетов вели контроль за поступлениями в казну; коллегия одиннадцати, осуществлявшая надзор над тюремными помещениями и распоряжавшаяся исполнением наказаний, преимущественно смертной казни. Кроме того, большая часть этих должностей повторялась в каждой трибе и каждом деме. Самая небольшая группа населения в Аттике имела своего архонта, жреца, секретаря, полета и военачальника. Чиновники встречались и в городе, и вне города практически на каждом шагу.
Все они избирались сроком на один год, так что почти каждый мог надеяться, что в свое время займет какую-нибудь должность. Магистраты-жрецы избирались путем жеребьевки. Магистраты, следившие за общественным порядком, избирались народом. В любом случае принимались меры предосторожности и против прихоти жеребьевки, и против прихоти всеобщего голосования. Каждый вновь избранный чиновник подвергался испытанию либо в сенате, либо представ перед магистратами, сложившими полномочия, либо перед ареопагом; от него не требовалось доказательств его способностей или талантов; интересовались его честностью и его семьей; каждый магистрат был обязан иметь земельную собственность.
Казалось бы, эти магистраты, избранные своими же согражданами и всего лишь на один год, не могли пользоваться значительным влиянием и властью. Однако достаточно обратиться к Фукидиду и Ксенофонту, чтобы убедиться, что им подчинялись и они пользовались большим уважением. Древние люди, и даже афиняне, отличались дисциплинированностью и умением подчиняться. Возможно, это было результатом привычки к повиновению, которая появилась в период жреческого правления. Людей приучили с уважением относиться к государству и всем тем, кто в той или иной мере представлял его. Им в голову не приходило проявить неуважение к магистрату, поскольку они сами его избирали; народное голосование считалось одним из самых священных источников власти.
Выше магистратов, обязанность которых состояла в наблюдении за исполнением законов, стоял сенат (буле). Это был просто совещательный орган, своего рода государственный совет; он не принимал законов, не обладал верховной властью. Состав сената ежегодно обновлялся, и это никого не беспокоило, поскольку от членов сената не требовалось ни особых способностей, ни опыта. В него избиралось по пятьдесят человек от каждой трибы; члены совета, пританы, по очереди исполняли священные обязанности и в течение года обсуждали политические и религиозные дела города. Сенаторы избирались жеребьевкой, возможно, по той причине, что сенат был собранием пританов, то есть жрецов священного огня. Справедливости ради следует заметить, что после избрания жеребьевкой каждый подвергался испытанию, и если находили, что кто-то не соответствует этой должности, то его отстраняли.
Выше сената было народное собрание. Вот оно-то и обладало верховной властью. Но подобно тому, как в правильно устроенной монархии монарх принимает меры предосторожности против собственных капризов и ошибок, так и при демократии имелись правила, которым она подчинялась.
Народное собрание созывали стратеги или пританы. Народные собрания проходили на холме Пникс. С утра жрецы обходили холм, совершая жертвоприношения и призывая покровительство богов. Народ сидел на каменных скамьях. В центре возвышалась трибуна, на которой находились пританы и проедры, председательствующие на собрании. После того как все рассаживались по местам, вперед выступал жрец и произносил: «Храните молчание, благоговейное молчание. Молите богов и богинь (в этом месте он называл имена главных божеств страны), чтобы все совершилось как можно лучше на этом собрании для большей пользы Афин и благоденствия граждан». Народ, или кто-нибудь от имени народа, отвечал: «Мы молим богов о защите нашего города. Да восторжествует мнение мудрейшего. Да будет проклят тот, кто попытается дать дурной совет, кто попытается изменить постановления и законы или откроет наши тайны врагам».
После этого глашатай, по приказу председателя собрания, объявлял, какие вопросы должно обсудить собрание. Вопросы, которые представлялись для обсуждения народу, предварительно рассматривались и обсуждались в сенате. У народа не было того, что на современном языке называется инициативой. Сенат представлял готовый проект постановления; народ мог отклонить или принять его, но не мог обсуждать никаких других вопросов.
Глашатай зачитывал предложенный закон, и начиналось обсуждение. Глашатай спрашивал: «Кто хочет выступить?» Ораторы, по старшинству, поднимались на трибуну. Выступить мог любой, вне зависимости от благосостояния и профессии, но при условии, что он обладает политическими правами, не имеет долгов перед государством, ведет правильный образ жизни, состоит в законном браке, владеет земельной собственностью в Аттике, выполняет обязанности по отношению к родителям, принимал участие во всех военных походах, куда его отправляли, и никогда не бросал свой щит ни в одном из сражений.
После выяснения этих подробностей ораторы предавались красноречию. Афиняне, по словам Фукидида, не считали, что слова вредят делам. Наоборот, они хотели, чтобы им все подробно объясняли. Времена изменились, и теперь людям приходилось обдумывать и взвешивать возможные последствия. Все более или менее непонятные вопросы подлежали обсуждению, поскольку только в процессе обсуждения можно было установить истину. Народ хотел, чтобы каждое рассматриваемое дело представляли со всех сторон с указанием доводов за и против. Огромное значение придавалось ораторам; говорят, что ораторам платили за каждую произнесенную с трибуны речь. Аристофан, по крайней мере, дает понять, что все так и было. Мало того, народ внимательно слушал ораторов. Не следует представлять себе афинян как шумную, бурлящую толпу, совсем наоборот. Аристофан в комедии «Всадники» описывает неподвижно сидящих на каменных скамьях людей и слушающих ораторов с раскрытым ртом. Историки и ораторы часто описывают народные собрания. Редко можно встретить упоминание о том, что кто-то прервал выступление оратора; люди внимательно слушали, был ли это Перикл или Клеон, Эсхин или Демосфен; они, замерев, слушали, говорил ли оратор приятное или упрекал в чем-то. С достойным похвалы терпением народ позволял высказывать самые противоречивые мнения. Не было ни отдельных выкриков, ни рева толпы. Что бы ни говорил оратор, ему всегда давали возможность закончить речь.
Если Эллада считалась родиной красноречия, то в Спарте о нем практически не было известно. Там были иные принципы управления. В Спарте еще правила аристократия, установившая традиции, которые освобождали от долгих прений по каждому вопросу. В Афинах народ хотел, чтобы его держали в курсе дел. Он решался на принятие решения только после длительных дебатов; он действовал только в том случае, если был убежден, или считал, что его убедили. Необходимо обсуждение, чтобы запустить систему всеобщего голосования; красноречие – пусковой механизм демократической формы правления. Вот почему ораторы вскоре стали называться демагогами – народными вождями; они действительно заставляли народ действовать и принимать решения.
В Афинах было семь специальных магистратов, называемых блюстителями законов. Они наблюдали за ходом собрания, сидя на возвышении, и, казалось, представляли сам закон, который был выше народного собрания. Если они видели, что оратор посягает на закон, то останавливали оратора на полуслове и немедленно распускали собрание. Народ, даже не проголосовав, расходился.
Еще был закон, правда редко используемый, согласно которому наказанию подвергался оратор, признанный виновным в том, что дал народу плохой совет. Был закон, запрещавший подниматься на трибуну оратору, трижды предлагавшему решения, противоречащие действующим законам.
Афины прекрасно понимали, что только уважение законов может сохранить демократию. Обязанность ежегодно пересматривать действующие законы и докладывать обо всех замеченных противоречиях была возложена на тесмотетов. Они представляли свои предложения в сенат, который имел право отклонить их, но не вносить в законы. В случае одобрения сенат созывал народное собрание и сообщал предложения тесмотетов. Но сам народ ничего не мог решать сразу; обсуждение откладывалось на другой день. Назначали пять ораторов, задача которых состояла в том, чтобы защищать существующие законы и отметить все трудности, связанные с предложенным нововведением. В назначенный день народ выслушивал сначала ораторов, защищавших существующие законы, а затем тех, кто поддерживал проект внесенных поправок. Заслушав всех ораторов, народ еще не принимал решение. Он ограничивался тем, что назначал весьма многочисленную комиссию, состоявшую исключительно из людей, занимавших судейские должности. Комиссия заново пересматривала предложения, опять выслушивала ораторов, совещалась и выносила решение. Если она отклоняла предложение, то ее решение не подлежало обжалованию. Если она одобряла его, то опять созывалось народное собрание; на этот раз проводилось голосование, и проект становился законом.
Ознакомительная версия.
