Байера и не Миллера, а Татищева: Рюрика в обоих сочинениях зовут княжить из Финляндии (в драме — «страна Варягорусс»).
Варяжские гости
Третьего августа 975 года над миром всходит косматая гостья из небесных сфер. Необычное видение пугает простонародье и смущает образованные умы в разных концах света. В Константинополе молодой придворный диакон по имени Лев (до 950 — ок. 1000) смотрит на небо со смешанными чувствами. Двумя десятилетиями позже, работая над десятой книгой своей «Истории», он вспомнит: «…В начале месяца августа появилась хвостатая звезда — нечто божественное, небывалое и превышающее человеческое разумение. Ничего похожего не видели в наш век, и никогда прежде не случалось, чтобы подобное явление длилось столько дней подряд. Появившись на северо-востоке, комета поднималась в форме гигантского кипариса на огромную высоту, затем постепенно уменьшалась в размерах и склонялась к югу, пылая белым огнём и распространяя ослепительные, яркие лучи. Люди смотрели на неё, преисполнившись страха и ужаса. Появившись, как я сказал, в начале августа, комета была видна целых восемьдесят дней, восходя в середине ночи и светясь до самого утра».
Придворные астрологи спешат истолковать появление кометы в благоприятном для царствующего василевса Иоанна Цимисхия духе, обещая ему «победу над врагами и долгие дни жизни». Но, как скорбно заметит Лев Диакон, дальнейший ход событий показал, что комета появилась не на добро, предвещая «пагубные мятежи, вторжения иноплеменников и гражданские войны, бегство [населения из] городов и областей, голод и мор, страшные землетрясения и почти полную гибель ромейской державы…».
10 января 976 года Иоанн Цимисхий умирает. В столице поговаривают, что не обошлось без яда. И в самом деле, он покидает этот мир удивительно вовремя, уступив трон двум юным порфирородным сыновьям Романа II Лакапина (ум. в 963) — василевсам Василию II и Константину VIII, которые как раз вступили в возраст мужества (18 и 16 лет соответственно).
Константин, «безвольный прожигатель жизни», по характеристике Михаила Пселла (1018 — ок. 1097), добровольно отдаёт бразды правления в руки старшего брата, чтобы предаться развлечениям. Василий II поначалу тоже пьёт полными глотками из чаши наслаждений, однако очень скоро ему приходится оставить кутежи и любовные интрижки.
В восточных провинциях империи зреет мятеж. При вступлении на престол Василий II, по совету приближённых лиц, наложил опалу на могущественного доместика схол Востока (командующего восточными армиями) Варду Склира. Этот заслуженный полководец и любимец солдат, не так давно отразивший нашествие князя Святослава на Балканы, внезапно смещён с должности и назначен дукою (губернатором) отдалённой Месопотамской фемы. Претерпеть такую обиду от погрязшего в разврате юнца Склир не в силах. Летом 976 года он провозглашает себя василевсом и начинает приготовления к походу на Константинополь.
Отныне и до конца дней Василий II не будет знать ни одного спокойного дня. Царствование его пройдёт в беспрестанных тревогах, войнах против внешних врагов и ожесточённой борьбе с дерзкими покушениями знатных вельмож на его державные права.
Солдаты правительственных войск толпами переходят на сторону Склира. В течение 977 года под его властью оказываются почти все провинции Малой Азии. Императорский двор пребывает в растерянности. «Узнав, что все тяжеловооружённые воины стеклись к Склиру, — пишет Михаил Пселл, — император и его приближённые решили… что погибли».
Больше всего на свете Василий II нуждается в верных войсках. Отчаянное положение вынуждает его отправить посольство в далёкий Киев, где княжит сын Святослава Ярополк, с просьбой прислать «воев». Прибыв в столицу «внешней Росии», ромеи напоминают молодому русскому князю клятву его отца: «И никогда не буду посягать на вашу страну, ни собирать войска (для войны с ней) и не наведу другого народа на вашу страну и земли, подвластные грекам… А если кто-либо другой посягнёт на вашу страну, то я буду ему противником и буду биться с ним» (договор Святослава, 971 год). Чтобы легче пробудить в Ярополке тягу к военным подвигам, послы Василия раскладывают перед ним богатые подарки и сулят щедрое вознаграждение за помощь.
Ярополк обещает выполнить просьбу василевса. Но выясняется, что помощь нужна ему самому.
Русская земля поделена между тремя Святославичами. В соседней с Киевом Древлянской земле правит младший брат Ярополка Олег. В 977 году нелепый случай — спор из-за границ охотничьих угодий — заставляет их вступить в братоубийственную распрю. Олег проигрывает битву под стенами своего стольного града Овруча и гибнет во время бегства, свалившись вместе с конём в городской ров. Ярополк присоединяет Древлянскую волость к своему уделу.
Известие о смерти Олега громовым раскатом гремит в далёком Новгороде, где правит третий Святославич — Владимир. Рождённый от «рабыни» (предание называет его матерью Ольгину «милостницу» Малушу) [149], он старше своих сводных братьев годами [150], однако стоит ниже их на лествице родового старшинства. На новгородском столе он очутился по воле своего отца.
В первой половине Х века Словенская земля становится второй, северной, сценой древнерусской истории. Наплыв переселенцев из Славянского Поморья в Приильменье значительно повышает плотность местного населения и полностью меняет его этнографическую структуру («Новгородцы же те люди от варяжского рода, а прежде были словене»). У истока Волхова образуются три «конца» — территориально-соседские общины, возглавляемые влиятельными знатными родами. Один из этих концов населяют выходцы из Славянского Поморья, другой принадлежит финно-угорской родовой знати, в третьем обитают старейшины местных ильменских словен. Около 955 года концентрация людских и политических ресурсов на северном берегу Ильменя завершается возникновением здесь политического центра Словенской земли — Новгорода. Его первая мощёная улица пролегла вдоль дворов знатных людей («бояр») по территории всех трёх поселений.
Но дальнейшей кристаллизации государственных структур препятствует разобщённость новгородской родовой знати. Вражда и соперничество мешают выдвижению из её среды первенствующего княжеского рода, который мог бы сосредоточить в своих руках общеземские функции управления. Решение этой проблемы будет найдено посредством призвания стороннего князя.
Со второй трети Х века государственный престиж Русской земли неуклонно растёт благодаря международным договорам с Ромейской империей и удачным походам против соседних государств и народов. В борьбе за господство над Северным Причерноморьем у русских князей остаётся последний соперник — одряхлевшая Хазария. Василевсы ромеев по традиции всё ещё ставят хазарского кагана выше русского князя в международной табели о рангах. Византийский дипломатический этикет требует скреплять послания, адресованные
