на их пути к власти. Варгас разбил эти надежды. В мае 1938 г. группа интегралистов в попытке свергнуть президента пошла на штурм его резиденции. Дело кончилосьтем, что атакующие были окружены, в столкновениях с охраной многие из них погибли; судя по всему, их расстреляли в садах резиденции.
«Новое государство» не представляло собой радикальный разрыв с прошлым. Многие его учреждения и практики обрели форму еще в период 1930–1937 гг. Но именно с ноября 1937 г. все они оказались взаимоувязаны и получили внутреннюю целостность в контексте нового режима. Централизаторский уклон, проявившийся еще в первые месяцы после революции 1930 г., реализовался теперь в полной мере. Управление штатов перешло в руки интервентóров, назначавшихся центральным правительством, которое отбирало их на основании различных критериев. Назначения получили военные — родственники Варгаса. Однако в наиболее крупных штатах облагодетельствованной, как правило, оказывалась какая-либо из группировок региональной олигархии.
Централизация государства не означает, что оно отрывается от общества. Система представительства различных социальных интересов изменила свою форму, но не перестала существовать. До ноября 1937 г. эти интересы получали свое выражение в Конгрессе, а также через функционирование некоторых правительственных учреждений. Начиная же с момента установления «Нового государства», представительству в Конгрессе был положен конец, и наоборот, был усилен потенциал вспомогательных органов внутри госаппарата.
В социально-экономическом плане «Новое государство» представляло собой альянс гражданской и военной бюрократии с промышленной буржуазией, ближайшей общей целью которых было продвижение в стране индустриализации без крупных социальных потрясений. Гражданская бюрократия отстаивала программу индустриализации, потому что видела в ней путь достижения подлинной независимости страны; военные — потому что считали, что создание базовых отраслей промышленности укрепит экономику как важную составляющую национальной безопасности; промышленники — поскольку наконец-то убедились в том, что стимул к индустриализации зависит от активного вмешательства государства в экономику. Сближение промышленной буржуазии с правительством Варгаса началось, главным образом, в период после 1933 г., после подавления паулистской революции.
Альянс данных социальных слоев не означал полного совпадения их взглядов. В отличие от правительственных чиновников промышленники были не столь радикальны в отношении поддержки вмешательства государства в экономику и в педалировании противостояния с иностранным капиталом. Они, как правило, требовали принятия мер в области обменного курса и установления таможенных пошлин на импорт, что защитило бы интересы национальной промышленности.
После 1937 г. растущая заинтересованность правительства Варгаса в продвижении индустриализации страны отразилась на его политике в сфере образования. Хотя министр Капанема и проводил реформу среднего образования, наибольшее внимание правительства было сконцентрировано на организации профессиональнотехнического образования с целью подготовки квалифицированной рабочей силы для промышленности.
В сфере управления государством верховной инстанцией принятия основополагающих решений была личная власть Жетулиу Варгаса. Особое значение имели доверительные отношения между президентом и его министрами. В период с марта 1938 г., когда Освалду Аранья стал министром иностранных дел, по июнь 1941 г. в правительстве не было произведено ни одной перестановки. Влияние военных осуществлялось через многочисленные и постоянно множившиеся при режиме «Нового государства» правительственные органы, Главные штабы родов войск и Совет национальной безопасности (Conselho da Segurança Nacional, CSN). Приданные последнему полномочия по изучению всех вопросов, связанных с национальной безопасностью, трактовались в расширительном смысле. Именно поэтому Совет стал играть столь важную роль в принятии экономических решений.
Благодаря армии была создана государственная сталелитейная промышленность, хотя и не все рекомендации военных были учтены. В сфере нефтяной промышленности в июле 1938 г. в качестве специального органа при президенте был создан Национальный совет по нефти (НСН — Conselho Nacional do Petróleo, CNP), руководство которым было возложено на генерала Орту Барбозу. Правительство утвердило программы военных по закупке вооружений, включавшие в себя артиллерийские установки производства германской компании «Крупп», военные корабли из Великобритании и Италии, вооружение для пехоты из Чехословакии и самолеты из США.
Хотя формальная и неформальная власть армии распространялась на многие области, она не была абсолютной. Военные не хотели, да и не имели условий к тому, чтобы просто заменить собой гражданскую элиту. Это было понятно еще в момент переворота: кандидатура из числа военных вряд ли была бы широко поддержана, а сам военный министр постарался избежать открытой вовлеченности армии в эти события.
Армия выступала как сплоченный институт в отношении общей цели, а именно модернизации страны авторитарными методами. Но взгляды военных на отношения с великими державами, на траекторию экономического развития (т. е. на степень его самостоятельности) менялись в зависимости от соглашений с различными группировками либо от личных пристрастий.
Тем самым президент мог манипулировать притязаниями военных и согласовывать их с общими интересами, которые представляло его правительство. При необходимости он мог и противостоять военной верхушке. Когда вскоре после переворота 1937 г. Варгас принял решение прервать выплаты по обслуживанию внешнего долга, он активно использовал поддержку военных, поставив вопрос следующим образом: либо выплата внешнего долга, либо перевооружение армии и переоснащение транспортной системы. Годы спустя, в начале 1942 г., решение президента о солидарности с США после нападения Японии на Пёрл-Харбор было достаточно сдержанно встречено генералами Дутрой и Гоисом Монтейру. Оба они представили прошения об отставке, которые были отклонены президентом. По словам заместителя госсекретаря США Самнера Уэллеса, Варгас даже заявил обоим военным, что он опирается на народ и в своей борьбе с подрывной деятельностью отнюдь не нуждается в армии.
Финансово-экономическая политика «Нового государства» была иной, чем в 1930–1937 гг., когда не имелось четкой ориентации на стимулирование промышленного развития. В тот период правительство лавировало между интересами различных групп, среди которых был и аграрный сектор, а также было весьма восприимчиво к внешнему давлению. Начиная же с ноября 1937 г., государство, осуществляя политику замены импорта продукцией собственного производства и создания базовых отраслей промышленности, стало действовать с большей решимостью. Сторонники данного вектора развития приобрели немалое влияние; это было связано как с критическим состоянием платежного баланса, которое нарастало еще с 1930 г., так и с нараставшей угрозой мировой войны, которая могла бы наложить большие ограничения на импорт (как в результате и получилось).
До 1942 г. политика импортозамещения проводилась вне общего планирования: каждый сектор экономики рассматривался по отдельности. Но в августе того же года, со вступлением Бразилии в войну и с разрастанием военного конфликта, государство взяло контроль над экономикой в свои руки. С этой целью была создана Служба координации экономической мобилизации (Coordenação de Mobilização Económica, СМЕ) во главе с бывшим тенентистом Жуаном Алберту.
Стимул к проведению индустриализации был тесно увязан с идеологией национализма [132], но Варгас предпочел не втягивать страну в националистическую кампанию. Конституция 1937 г. отдавала в собственность нации горнодобычу и водопады, при этом в Основном законе было определено, что дальнейшие шаги по их национализации будут регулироваться специальным законом —
