Мысль эта Розанову показалась довольно странной и на следующий день он в решительной форме на консультации с профессором Борхардтом отверг мнение Клемперера.
— Опыт хирурга, — сказал Розанов, — решительно противоречит предположению Клемперера. Свинцовые пули обросли плотной соединительной тканью, через которую в организм ничего не проникает.
Пуля, лежавшая на шее под грудино-ключично-сосковой мышцей, легко прощупывалась, удаление ее не представляло значительной сложности. На удаление этой пули Владимир Николаевич согласился, в то же время категорически возражал против удаления пули, глубоко лежавшей в области левого плеча Владимира Ильжча и ничем ему не мешавшей. Ленин поддержал мнение профессора Розанова.
— Ну, одну-то давайте удалим, — сказал Владимир Ильич, — чтобы ко мне не приставали и чтобы никому не думалось.
Положение пуль было проверено рентгенологически в институте академика П.П.Лазарева. Пули были хорошо видны. Они немного сместились со своих прежних мест сравнительно с тем, что было зафиксировано на рентгенограммах после ранения.
После того, как были сделаны снимки положения пуль с различных направлений, Владимир Ильич пошел с академиком П.П.Лазаревым осматривать физический институт. Однако осмотр не удался. Ленин заинтересовался материалами по Курской магнитной аномалии и попросил академика познакомить его с этими материалами самым подробным образом. Ко всему, о чем рассказал ученый, Ленин проявил живой интерес, и, уезжая, просил держать его в курсе дела.
Ленин посетил Институт биологической физики 22 апреля 1922 года. Этот день был днем его рождения. Ему исполнилось 52 года. Характерно, что Владимир Ильич впервые не сделал ни одного приема. Не провел ни одной беседы. Не подписал ни одного документа. Видимо, врачам, родным и друзьям удалось уговорить его отдохнуть перед операцией. Не в этот ли день произошла у Надежды Константиновны памятная "Беседу с Ильичем", о которой рассказала "Правда" 22 апреля 1935 года.
У тех, кто близко знал Ленина, кто работал с ним рядом, к чувству радости всегда примешивалось чувство острого сожаления: Владимир Ильич рано сгорел. "Не мог он не сгореть, — писала Н.К.Крупская. — Напряженно все время работала его мысль. Помню, когда стала надвигаться последняя, погубившая его болезнь, врачи настаивали на строгом режиме, велели лежать по два часа после обеда. Ильич режиму подчинялся, но относился к требованию врачей скептически: "Не могут они сделать так, чтобы я не думал", — сказал он как-то".
В день рождения Владимира Ильича они уходили куда-нибудь подальше в лес. И на прогулке говорили о том, что их особенно занимало в данный момент. "Весенний воздух, — писала Крупская, — начинающий пушится лес, разбухшие почки — все это создавало особое настроение, устремляло мысль вперед, в будущее хотелось заглянуть. Остался в памяти один такой разговор в последние годы его жизни… Сначала он говорил о разных текущих делах, но когда мы глубже зашли в лес, он замолчал, а потом стал говорить — в связи с одним изобретением — о том, как новые изобретения в области науки и техники сделают оборону нашей страны такой мощной, что всякое нападение на нее станет невозможным. Потом разговор перешел на тему о том, что когда власть в руках буржуазии, она направляет ее на угнетение трудящихся, что когда власть в руках сознательного организованного пролетариата, он направит ее на уничтожение всякой эксплуатации, положит конец всяким войнам. Ильич говорил все тише и тише, почти шёпотом, как у него бывало, когда он говорил о своих мечтах, о самом заветном".
На 23 апреля 1922 года В.И.Ленину была назначена операция по извлечению пули. В Солдатенковскую больницу он приехал в сопровождении Н.А.Семашко. Едва переступив порог хирургического кабинета, стал подшучивать над торжественным видом врачей. Над их облачением в белые накрахмаленные халаты и высокие колпаки.
Когда за Лениным пришла хирургическая сестра и увела его в раздевалку, Борхардт вдруг сказал Розанову:
— Делайте операцию вы, а я вам буду ассистировать…
Борхардт волновался и не мог этого скрыть. На какое-то мгновение Розанов дрогнул, хотел было уже согласиться, но подумал о Владимире Ильиче, о его реакции на перемену ролей хирургов и твердо, но деликатно ответил:
— Я думаю, профессор, мы будем действовать с вами, как условились. Позвольте мне быть вашим ассистентом.
Когда операция закончилась, врачи приступили к составлению специального медицинского бюллетеня.
— И это все нужно? — спросил Ленин. — И здесь писанина…
— Очевидно, Владимир Ильич, нужно, — ответил Розанов.
— Очень много у нас пишут, — вздохнул Ленин.
К Ленину подошел профессор Борхардт и они перешли в беседе на немецкий, а Семашко и Розанов стали редактировать медицинский бюллетень. В нем говорилось: "23 апреля 1922 г. в 12 час. дня, профессором Борхардтом при ассистенции В.Н.Розанова в присутствии главного врача больницы В.И.Соколова, Народного Комиссара Здравоохранения Н.А.Семашко и д-ов Е.Д.Рамонова и Я.Р.Гольденберга председателю Совета Народных Комиссаров В.И.Ленину произведена операция…"
С текстом бюллетеня Владимир Ильич согласился. Розанов сунул руку в карман, достал оттуда вату, вынул из нее продолговатый кусочек свинца и положил на стол. Это была одна из тех отравленных ядом кураре пуль, которыми эсерка Каплан пыталась убить Ленина. На всех дохнул тот зловещий августовский день, когда Владимир Ильич чудом остался жив…
Положив пулю на ладонь, Розанов сказал:
— Видите надрезы… Разрывная… Если бы ударилась в кость — распалась бы! Благодарность случаю — застряла в мягких тканях. На ниточку прошла от крупных сосудов. Мы, врачи, так и говорили тогда: счастливый ход пули.
Ленин мельком взглянул на серый кусочек металла и стал собираться домой.
— Хочу напомнить вам, доктор, — сказал он Розанову, — что вы обещали после операции отпустить меня на все четыре стороны…
— Нельзя, нельзя! — решительно запротестовал профессор Борхардт. — Послеоперационный период — это не шутка. Необходимо квалифицированное наблюдение!
После долгих уговоров Владимир Ильич с большой неохотой остался в больнице на одни сутки. Пришлось "попугать" его тем, что после операции может появиться тошнота и рвота, не исключены головные боли или повышение температуры..
На Розанова свалилась целая куча забот. Куда положить Владимира Ильича? Как организовать его обслуживание, питание, охрану? Решили положить Ленина в 44-ю палату, так как она была небольшой, отдельной, к тому же изолированной. Окнами выходила в сад. Узнав о том, что Владимир Ильич оставлен в больнице, навестить его приехали Надежда Константиновна и Мария Ильинична.
Как всегда и везде, Владимир Ильич при своем кратковременном пребывании в больнице проявил обычную деликатность и внимание к другим. Он беспрекословно подчинялся порядкам, очень охотно отвечал главному врачу В.И.Соколову, который заполнил историю его болезни, на все вопросы, дал себя выслушать, выстукать, хотя явно сознавал всю незначительность произведенной операции.
Дежурила и наблюдала за состоянием Владимира Ильича медицинская сестра Екатерина Алексеевна Нечкина.
Владимир Ильич Ленин все время беспокоился о том, чтобы из-за чрезмерного внимания к нему не были обижены другие больные. Он решительно воспротивился, когда старый санитар Николай Устинов /"Устиныч"/ пытался помочь ему снять штиблеты. Отказался от второй подушки на том основании, что ее, наверное, забрали у другого больного, а ему дали, "как Ленину".
В больнице не обошлось и без курьеза. Когда утром 24 апреля принесли завтрак и стали наливать кофе, Владимир Ильич довольно сердито сказал, обращаясь к медсестре:
— Почему вы наливаете мне кофе? Вы ведь сами сказали, что больных кормят бурдой!
Нечкина сразу не нашлась, что ответить. Подоспевший Розанов пояснил, что завтрак и кофе присланы его супругой, Анной Павловной. Только после этого разъяснения Ленин стал пить кофе.
В Москве на улице Зорге еще недавно жила дочь В.Н.Розанова — Ирина Владимировна. Когда происходили все эти события, ей было двенадцать лет. Она хорошо помнила, как по просьбе своей матери Анны Павловны они с братом Игорем носили в 44-ю палату кофейник. Как пытались "прорваться" к Владимиру Ильичу и как их туда не пускал сотрудник охраны..
— Здравствуйте, — сказали ребята, — мы к Владимиру Ильичу.
— Здравствуйте, — ответил чекист. — Кофе принесли? Давайте. Передам товарищу Ленину..
— А можно нам в палату? — с тайной надеждой спросил Игорь.
— Сегодня никак нельзя, — сочувственно ответил чекист. — Приходите завтра. Если доктор Розанов разрешит, Так и быть, пропущу вас к товарищу Ленину.
Увы, тогда побывать ребятам у В.И.Ленина в 44-й палате не пришлось. Ирина Владимировна увидела Владимира Ильича тогда, кои он приехал к ним на квартиру. Она помнит, как открыла ему дверь, смутилась, хотела убежать, но Владимир Ильич остановил ее.
