– шесть святых жен, изображенных также в драгоценных венцах и золотых оплечьях с камнями. Стало быть, все эти святые жены изображены по типу св. Агнии, как она представлена в знаменитой ее базилике в Риме вне стен, в алтарной мозаике. Мы знаем, что святая Агния, римская мученица, празднуемая 21 января и пострадавшая около 304 года, была только патрицианка, и потому венчающая ее корона, а также венцы в описываемой мозаике капеллы св. Зенона имеют значение венца мученического. Настоящая мозаика, таким образом, получает особое историческое значение в церковном прославлении Богоматери.
227. Мозаический фриз в капелле св. Зенона в церкви св. Пракседы в Риме
228. Мозаика в капелле Зенона в церкви Пракседы в Риме
Любопытно также сравнить изображение Богоматери в нише с фризом капеллы (рис. 227) и с другим в арке (рис. 228) и с образом Божией Матери в мозаике триумфальной арки храма, представляющей Иepyсалим небесный (также времени папы св. Пасхалия, 817–824 гг.). Внутри святого града представлен Спаситель, с предстоящими ему Богоматерью и Иоанном Предтечей – следовательно, одно из древнейших представлений так называемого «Деисиса»; по сторонам изображены: Предтеча, святая Пракседа, 12 апостолов и два ангела. Богоматерь представлена в пурпурном мафории и золотом хитоне; над челом ее и на обоих плечах золотые звезды; при этом, сама Богоматерь изображена молящейся с подъятыми руками, а Иоанн Предтеча, облаченный в пурпурный гиматий и золотой хитон, держит на покровенных руках мученический венец.
Итак, мы находим в Римских мозаиках VII–IX веков, а равно и во фресках, излюбленную форму представления Божией Матери с Младенцем на престоле в особо устроенных небольших нишах или конхах, с раковинным полукругом наверху. По указаниям сиро-коптских современных памятников, а также нескольких выше рассмотренных миниатюр и стел с рельефом Божией Матери, можно считать источником этого моленного образа Божией Матери в нише конхи греко-восточную иконографию. Между тем, современный литургист патриарх Герман в своем объяснении христианского храма дает такое толкование алтарной нише: ἡ ϰόγχη ἐστι ϰατὰ τὸ ἐν Βηϑλεὲμ σπήλαιον, ὅπου ἐγέννηθη ὁ Χριστός. Отсюда возможно предположение, что данная форма не только декоративного, но и эмблематического характера.
Фресковое изображение Богоматери (см. рис. 226) со свв. Пракседой и Пуденцианой в крипте той же церкви св. Пракседы в Риме относится, по всей вероятности, также к началу IX века, или ко времени папы св. Пасхалия, но отличается от мозаики в капелле Зенона тем, что Богоматерь изображена здесь без предвечного Младенца и не на престоле, но стоящей. По сторонам ее стоят свв. Пракседа и Пуденциана, держа венцы мученичества, в царских облачениях и сами в венцах. Богоматерь изображена в царском облачении византийского типа, с лороном, в пурпуровой красной мантии, застегнутой на груди, и в царской короне с подвесками. Открытой перед грудью правой рукой она выражает умиление перед престолом своего Творца, так как изображена в середине алтаря: любопытное изменение обычной для Богоматери позы Оранты и Заступницы.
229. Мозаика церкви св. Цецилии в Риме, по рис. Garrucci, tav. 292
230. Мозаика церкви св. Цецилии в Риме, по рис. Garrucci, tav. 292
Папа св. Пасхалий (817–824), по словам Папской Книги, украсил древнюю римскую церковь св. Цецилии алтарной мозаикой, что подтверждается на сохранившейся мозаике как монограммой папы, так и пышной эпиграммой: haec domus ampla micat variis fabricata metallis, olim quae fuerat confracta sub tempore prisco, condidit in melius Paschalis praesul opimus etc. Алтарная ниша была украшена изображением Спасителя среди апостолов и святых, а триумфальная арка – длинным фризом, в середине которого находится Божия Матерь на престоле, держащая Младенца пред собой и имеющая на голове венец; по сторонам ее два архангела подводят к ней с двух сторон десять святых дев, в патрицианских одеждах, с венцами на головах и мученическими венцами в руках. По краям фриза – два города, окруженных стенами и башнями; двадцать четыре старца по спускам триумфальной арки подымают свои венцы к Божией Матери и Младенцу. В абсиде – Иисус Христос на облаках, среди апостолов Петра и Павла, к которым свв. Цецилия и Baлepиaн подводят папу Пасхалия (рис. 229–230, по рисунку Чиампини, 2, табл.51:52) [226].
231. Мозаическая роспись в церкви Св. Марии in Dominica, времен папы Пасхалия (817–824 гг.) в Риме
Алтарная мозаика церкви (рис. 231) S. Maria in Dominica или della Navicella, по имени площади, на которую эта церковь выходит, на холме Целии в Риме, была исполнена одновременно с постройкой самой церкви, также при папе св. Пасхалии, в 817–824 годах. Сюжет мозаики носит тот тяжелый, церемониальный характер, который вообще отличает собой всякое огрубелое искусство, сведенное к пользованию чужими ремесленными шаблонами, и, в частности, искусство позднейшей эпохи средневекового Рима. То, в чем историки искусства зачастую полагают видеть строгую гиератику начинающего искусства, чаще всего бывает деревянной неуклюжестью плохого ремесленного подражания, так как во всяком истинном гиератическом искусстве присутствует свежесть жизни и молодости. Данная мозаика украшает триумфальную арку и абсиду. На триумфальной арке изображен Спаситель, восседающий на радуге, в миндалевидном голубом ореоле, а по сторонам Его – два преклоняющиеся пред Ним архангела и 12 апостолов, идущие к Нему по покрытому цветами лугу, держа свитки своих посланий, апостольских учений и евангелия, апостол же Петр – свои ключи, а Павел – киот или дарохранительницу. Внизу, под этим фризом, два пророка благовествуют о пришествии Мессии (между тем в самом фризе, очевидно, символически-церемониально представлены центральные события Второго пришествия), а внутри этой торжественной рамки, в своде алтарной ниши, изображена Богоматерь с Младенцем на престоле, среди сонма ангелов, двумя тесно сомкнутыми группами благоговейно окруживших престол небесной Владычицы. Судя по всему рисунку и стилю фигур, оригинал этой мозаики был греческого происхождения, но шаблон, с него снятый, или картон, добытый из десятых рук, до такой степени обезобразил его, что он явился почти неузнаваемым – даже для глаза, привыкшего к грубым греко-восточным оригиналам. Правда, даже и в этих условиях фигуры не лишены – по крайней мере, в ликах ангелов – некоторой миловидности, но необыкновенная утрировка пропорций, при которых тело имеет более 14 голов, и, главное, отсутствие всякой рельефности в фигурах, делающее из рисунка группы совершенно не различимую кучу контуров, безобразят хороший образец. Сама Богоматерь является, кроме того, в колоссальном
