Ознакомительная версия.
При предначертанном походе за Кубань, положено было не разорять владений присягнувших России горских князей. Генерал-майор Гангеблов, оставляя черноморцев действовать отдельно, 2 мая переправился с отрядом регулярных войск за Кубань. Бурсак, собрав у Староредутского поста шесть конных и четыре пеших полка, при восьми орудиях, 4 мая двинулся туда же навстречу Гангеблову. Пройдя по топким болотистым местам в землю шапсугов, он нашел аулы их пустыми; дал насупротив Копыла утомленным войскам своим отдых, и на другой день соединился с отрядом Гангеблова против Курок. Здесь оба начальника, после долгих совещаний, решились действовать одновременно обоими отрядами, над которыми главное начальство принял, по старшинству чина, Гангеблов.
Неизвестно, что побудило Бурсака, настаивавшего действовать отдельно, соединиться с регулярными войсками. Не вследствие ли воли высшего начальства отказался атаман от прежнего плана?
Утром 7 мая Гангеблов, поставив свои войска на правом, а казачьи на левом флангах, выступил по направлению к Анапе, а на другой день приказал идти обратно к Екатеринодару. В этот день войска тронулись двумя колоннами: впереди Гангеблов, за ним в пяти верстах Бурсак. Дошедши до р. Псебет, войска первой колонны переправились на правую сторону; полк Кухаренки, бывший в первой колонне, по приказанию Гангеблова завязал на левой стороне перестрелку с горцами у аула между гор, в тесной и лесистой местности. Соображая крайнее неудобство иметь в таком месте конному полку дело с горцами, Бурсак откомандировал в помощь Кухаренке особый отряд казаков, приказав им ударить в тыл неприятелю, а сам поскакал на место боя, принимавшего серьезный характер. Черкесы, пользуясь пересеченной местностью, дрались с Кухаренко ожесточенно; но увидя у себя в тылу казаков, а с другой стороны приближавшихся егерей, обратились в бегство и скрылись за высокой горой, — потеряв убитыми и ранеными до семидесяти человек. С нашей стороны были ранены войсковой полковник Кухаренко саблею в лицо, а сотник Варапай в голову и бок; пять казаков убито, восемь ранено.
Гангеблов, тронувшись после этого дела от р. Псебет, приказал Бурсаку следовать позади первой колонны. Весь отряд ночевал на р. Псиф. 9-го числа колонна Бурсака выступила вперед; за ней последовал Гангеблов. Достигнув рр. Кудако, Агидьтх и Гайтух, войска приблизились к аулам, и хотя были встречены горцами, но скоро рассеяли их, прогнали в леса, сожгли и разорили аулы. В этот же день высланные из колонн казаки и егеря выжгли аулы на рр. Гичитин и Зимес. Расположившиеся по горам черкесы неоднократно нападали на наш отряд, но всегда были отражаемы с большим уроном. При р. Корванди отряд стал на ночлег.
На другой день, поутру, черкесы показались на противоположной стороне речки, в большой массе и, гарцуя на быстрых своих конях, в щегольском оружии, вызывали охотников помериться с ними. Видя многочисленность горцев, Гангеблов не решался вступить с ними в бой, но намеревался идти прямо к Ольгинскому посту, для переправы на нашу сторону. Напротив того, войсковой атаман, зная, что горцы, оставленные без наказания, непременно ринутся вслед за нашими войсками беспокоить арьергард, уговорил Гангеблова смело ударить на неприятеля. Немедленно посланы к черкесским селениям за речкой три пешие, два конные Черноморские полка и егерские роты. Черкесы одной толпой встретили этот отряд, а другой ударили на колонны. Завязалось жаркое дело. Опрокинутые и наголову разбитые, горцы потеряли до 70 убитыми и до 80 ранеными; аулы их были истреблены. У нас был убит сотенный есаул и девять казаков, да ранено 23 казака. Бурсак желал продолжать наступление, но Гангеблов не согласился. Обе колонны тронулись к Ольгинску и 10 мая были уже на правой стороне Кубани.
За эту экспедицию многие офицеры получили чины и ордена, а горским князьям, бывшим при отряде милиционерами, пожалованы золотые и серебряные медали, с надписью «за усердие». Особенно же отличившемуся князю Аслан-Гирею была дана золотая медаль, с надписью «за храбрость».
Вскоре после экспедиции преданные нам горские владельцы, князья Бейзрук, Ахметук, Ханук и Алкас, жившие между Усть-Лабою и Екатеринодаром, сообщили войсковому атаману, что бывший анапский паша, живя в горах, волнует умы горцев шапсугского, натухайского и абадзехского племен, и приглашает их всеми силами содействовать ему в нападениях на земли войска Черноморского. Паша собрал уже до 15000 черкесов и посылал своих агентов к мирным князьям с приглашением присоединиться к нему, угрожая в противном случае разорением их владений. Князья просили себе вооруженной помощи черноморцев. По ходатайству атамана Бурсака на это последовало разрешение, и подполковник Еремеев, с частью казаков и с тремя орудиями, был послан на помощь мирным князьям.
В начале октября Еремеев, собрав отряд в 1150 человек, переправился за Кубань 12-го числа. Прибыв в селение Бейзрука, отстоявшее от границы верстах в десяти, он расположился лагерем. Бейзрук и Ахметук собрали к 15му октября до 10000 мирных черкесов; 16-го предположено было напасть на неприязненных горцев; но во время сборов прибыли в стан Еремеева жившие за р. Белой ногайцы, с изъявлением покорности русскому правительству, и в удостоверение своей преданности ногайский владелец Батерша привел до 1000 ногайцев для совместных действий. 17-го получено было известие, что аулы враждебных абадзехов оставлены жителями, вследствие чего решено направиться к владению бывшего прежде в мире с нами Батмурзы. 19-го войска выстроились так: черкесская конница стала в центре, пехота их расположилась по флангам, а черноморцы стали за ними, во вторую линию. Конницей азиятской командовал князь Аслан-Гирей, пехотой Бейзрук и Ахметук; начальником же черноморцев и всего отряда был подполковник Еремеев. В таком порядке отряд в тот же день двинулся за р. Белую. Авангард завязал перестрелку с абадзехами, стоявшими на передовых пикетах, но скоро бейзруковцами были прогнаны в лес, чрез который предстояло идти отряду. Едва черноморские полки вышли из лесной чащи на поляну, как увидели, что абадзехи, выступив в больших силах из опушки леса, стремительно напали на Бейзрукову партию. Войсковой полковник Порывай, взяв, по приказанию Еремеева, одно орудие и 100 человек конных казаков, понесся вихрем на помощь бейзруковцам, ударил на неприятелей и, с помощью Бейзрука и удачных пушечных выстрелов, удержал натиск абадзехов. И сам Еремеев подоспел на место боя, но неприятельские толпы, устрашенные действием артиллерийского огня, уже отступили. Наши азиятцы преследовали их верст пять, к ближним лесам, саблями. Бейзрук был в это время в колонне Еремеева; во весь опор понесся он к своим горцам, чтобы лично натешиться местью над пораженными врагами, увлекся в лес за бежавшими абадзехами, но тут встретили его густые толпы и град пуль посыпался на отважных преследователей. Первым пал сам князь Бейзрук, пораженный пулей в лоб; многие из его сподвижников тоже заплатили жизнью за свою отвагу. Убитого вынесли на бурке из леса, под тучей пуль.
Смертью Бейзрука расстроился план похода. Упавшие духом бейзруковцы, потеряв веру в успех предприятия, начали расходиться. Тогда Еремеев отступил к р. Белой и верстах в семи, ниже переправы, расположился на ночлег. Неприятель более не показывался.
На другой день, Еремеев с колонною черноморцев переправясь обратно через Белую, 21 числа прибыл к аулу ахметуков, верстах в трех от Кубани, но, простояв тут несколько дней и не видя впереди дела с горцами, 27 октября переправился в Черноморию, около Редутского поста.
Знатнейшие князья и дворяне приезжали в Екатеринодар благодарить атамана Бурсака за поддержку, обещаясь и впредь быть верными России, в чем тут же дали клятву на коране.
По собранным сведениям, неприятель потерял десять знатных дворян и до 150 черкесов убитыми и до 200 ранеными, большею частью от наших пушечных выстрелов. У нас, кроме Бейзрука, были убиты два горских дворянина, десять простых черкесов и несколько человек ранены. Особенно отличавшиеся в этом походе войсковой полковник Камянченко и полковой есаул Тиховский были награждены: первый бриллиантовым перстнем, последний золотыми часами.
Заключенное с Турцией перемирие прекратило на время военные действия за Кубанью. Анапский паша, Сеит-Ахмет, письмом от 18 декабря 1807 года просил таврического губернатора, чтобы черноморцы не ходили за Кубань, обещаясь удерживать и горцев от набегов.
И, однакож, во весь 1808 год горцы не могли удержаться от воровства на нашей стороне и мелких нападений на разъезды и пикеты по кордонной линии.
В этом году генерал Дюк де Ришелье осматривал Черноморскую кордонную линию. Не найдя никакой искусственной защиты казачьих постов, кроме простой огорожи, Ришелье приказал все кордоны (посты) окопать рвом, устроить бастионы и обратить их в некоторого рода укрепления. Кроме того, Ришелье обратил особенное внимание на заготовления пособий ожидавшимся из Малороссии переселенцам, которыми было назначено подкрепить Черноморское казачье войско.
Ознакомительная версия.
