громоздкие вещи прошлого в новое жилое пространство, и в частности в локусы домашнего отдыха. «Крокодил», конечно, реагировал на беды жильцов новостроек. В 1956 году, еще до начала эры «хрущевок», на страницах журнала в разделе «Фотовитрина» появился материал, зафиксировавший «внос шкафа через балкон». Все происходило в поселке Заволжье Горьковской области. Строительство пока еще велось в рамках СНиПов 1954 года, то есть по канонам сталинского типового жилья. Ту же проблему – застревание мебели во входных дверях – ощутили и жильцы «хрущевок». В 1965 году художник Игорь Сычев изобразил тщетные попытки пронести через парадные двери новых домов, спроектированных по СНиПам 1958 года, предмет почти антикварной мебели. Карикатуру сопровождал текст: «Дверь узкая; шкаф не пройдет… Попробуем в блочные швы протолкнуть». В общем, типовое жилье требовало мебели других габаритов, а главное – легко собираемой. Один из руководящих работников Госстроя в августовском номере журнала «Архитектура СССР» за 1959 год опубликовал статью со знаковым названием «В новые квартиры – удобную, красивую и дешевую мебель». Автор текста с явным удовольствием отмечал значимость Всесоюзных мебельных конкурсов для разработки новых наборов мебели массового производства. Более того, в статье формулировалась и главная задача легкой промышленности – «быстрейшее налаживание массового производства новых образцов мебели». «Устаревшая мебель, не соответствующая требованиям нового жилищного строительства, должна быть снята с производства», – настаивал автор публикации. О проблемах наполнения интерьеров малогабаритного жилья на рубеже 1950–1960-х годов часто писали искусствоведы и только что появившиеся дизайнеры. В брошюре Владимира Кантора «Искусство и быт» (1961) привлекает внимание следующая сентенция: «Непрерывно идущая вперед жизнь, изменения в общественных отношениях, успехи науки и техники отметают старые представления о красоте и уюте и рождают у людей новые вкусы, новую эстетику. Безвозвратно уходят в прошлое громоздкие славянские шкафы, колоссальные буфеты и „трехспальные“ оттоманки, занимающие больше половины всей площади квартиры. На смену им идет легкая, простая и строгая мебель, дающая максимум удобств и не загромождающая комнаты». Со старыми вещами приходилось расставаться. Так появлялась новая вынужденная практика – ликвидация старых громоздких предметов при переезде в новую квартиру. Новоселы отдавали предпочтение более аскетическим предметам интерьера по причине прежде всего нехватки места. Питерские ученые-филологи, супруги Тамара Сильман и Владимир Адмони вспоминали, как нелегко им было обустраиваться в доме постройки конца 1950-х. Из-за низких потолков они ликвидировали старинные книжные шкафы.
Внос шкафа через балкон. Крокодил. 1956. № 32
Крокодил. 1965. № 5. Рисунок И. Сычева
Участники конкурса 1958 года прекрасно осознавали проблему и настойчиво советовали внедрять в жизнь встроенные шкафы – платяные и книжные, а также всякого рода вещи-трансформеры. В первую очередь это касалось традиционных атрибутов гостиной – диванов и кресел. Они быстро превращались в спальные места в случае необходимости оставить ночевать припозднившихся гостей. Разработчики мебели предлагали трансформировать и всякого рода столы, превращая их в тумбы или сочетая с сервантом. Такие предметы могли укомплектовать скромное по размерам, но многофункциональное пространство для домашнего отдыха. Неудивительно, что наивысшую оценку на конкурсе получили таллинские дизайнеры Александр Аус, Удо Умберг, Аре Кала и Валентин Кууск. Они создали набор вещей для общей комнаты, некий комплект, который именовали «гостиной».
Серьезным новшеством в мебельной сфере стал «окрас» столов, стульев, сервантов и т. д. Новое поколение дизайнеров предпочитало светлые тона. Наборы, рекомендованные для массового производства, предлагалось отделывать светлым шпоном. Возможно, такая мебель у молодого поколения ассоциировалась со свободой, пришедшей в страну после мрачных лет сталинизма. Но скорее сказывалось влияние общемировой мебельной моды. Кроме того, светлые предметы интерьера не поглощали свет и визуально расширяли жилое пространство.
Советское руководство, явно вдохновленное успехами массового малометражного строительства, не возражало против заимствования западного опыта создания интерьера малогабаритных квартир. В 1959 году в Москву с визитом приезжал Пол Райли, глава Британского совета дизайнеров. Его контакты с советскими проектировщиками помогли создать в СССР бюро технической эстетики на предприятиях. Во времена оттепели разработчики интерьеров получили возможность общаться с Ле Корбюзье и его сотрудником – польским архитектором Ежи Солтаном, который часто посещал СССР с деловыми целями. Популярностью у мебельщиков пользовались идеи Джо Коломбо – итальянского дизайнера, увлеченного идеями суперрационализма в создании и производстве мебели.
В условиях интенсивного строительства проблемой становилось не только производство, но торговля мебелью, спрос на которую с 1954 по 1958 год вырос почти в два раза. Количество же мебельных магазинов по не совсем ясным причинам сократилось. Выходом казалась «торговля по образцам» – новшество эпохи хрущевских реформ. Покупатель мог заказать в магазине столы, шкафы и т. д. по предлагаемым шаблонам, в некоторых случаях даже с изменением стандартных размеров. В Ленинграде первые учреждения такого профиля появились еще в 1955 году, а к концу 1950-х годов они обрели особую актуальность. Правда, чтобы получить понравившуюся обстановку, требовалось записаться в очередь. Примерно в это же время заработали периодические выставки-продажи образцов новой мебели для квартир односемейного заселения. Властные структуры полагали, что это поможет «воспитывать вкус советских людей». Однако не все шло гладко – и, конечно, на «показуху» новых форм торговли отреагировал «Крокодил». В 28-м номере за 1963 год редакция разместила диптих Льва Самойлова. В первой части изображена молодая пара, она с восторгом осматривает выставочные образцы. Под рисунком подпись: «Какой славный гарнитур! Скорей бы его выпустили в продажу!» На втором рисунке та же пара уже в отделе продажи. «Немая сцена» все говорит сама за себя – «продажные» варианты ужасны. И все же люди, переселявшиеся в новое жилье, инстинктивно стремились обставить его по-новому. Это замечает и герой повести Анатолия Рыбакова «Приключения Кроша» (1960): «В наших домах жильцы, въезжая, стараются привозить новую мебель». В 1964 году автор статьи «Какой будет наша мебель» в журнале «Одежда и быт» отмечал: «Каждый день заселяются тысячи новых домов. И почти никто из новоселов не хочет въезжать в свою квартиру со старой мебелью. Те, кто ждут своей очереди, и те, кто сравнительно недавно отмечал новоселье, стремятся обновить теперь обстановку своей квартиры, сделать ее более… современной».
Крокодил. 1963. № 28. Рисунок Л. Самойлова
Обычная житейская логика подсказывает, что именно жители «хрущевок» наиболее активно стремились приобщиться к так называемому современному стилю повседневности. Приобретать новые вещи и осваивать непривычные бытовые практики их вынуждала особая конфигурация пространства нового жилья в целом и общих комнат в частности. Так произошло с осветительными приборами. Они в условиях малогабаритных советских гостиных выполняли как функции «большого, верхнего», так и «интимно локального» света. При невысоких потолках «хрущевок» от 2,49 и до 2,7 метра нелепыми становились сталинско-мещанские помпезные люстры. Уже в 1957 году в книге «300 полезных советов по домоводству» можно было
