- Надо жить честно, тогда и бояться не придется.
- Много ты понимаешь. Это коммунисты для дураков придумали моральный кодекс, а сами врали без оглядки, брали взятки, пьянствовали, распутничали.
- Так ты от коммунистов унаследовал эти пороки? - съязвила дочь. - Но я знала и честных коммунистов. Тогда не было такого бардака, зарплату платили вовремя. А ты - мэр города, хозяин. А что делаешь для города, для своего народа?
- Ты стала агрессивная и злая, Светлана. Пора тебе замуж.
- Может, ты мне и мужа нашел?
- Родителям не безразлична судьба детей. Это ты идешь на поводу у моих врагов, а я хочу, чтобы ты была счастлива.
- И кем же ты решил меня осчастливить?
- Не иронизируй, я серьезно. Знаешь помощника Навроцкого Бурова?
- Не знаю, но видела. Самодовольная и бандитская рожа, как и у его командира. А как говорят, скажи мне, кто твой товарищ, я скажу, кто ты. Нет, милый папочка, подыщи этому доблестному офицеру другую партию. О Русанове ты, конечно, правду не скажешь. Но знай, если что с ним случилось, я молчать не стану.
Их громкий разговор разбудил мать. Она вышла из спальни заспанная, растрепанная, в длинном хлопчатобумажном халате, вылинявшим от стирки и протертым чуть ли не до дыр рукавами. У Светланы защемило сердце: отец довел мать до такого состояния, что она перестала следить за собой, опустилась и ко всему стала равнодушной.
- Иди спать, дочка, его не переубедишь, он - большой человек, мэр города. И разве у него такие советники, как мы? - сказала с грустью мать, беря Светлану за руку, чтобы увести в её комнату.
- Подожди, мама, - остановила её Светлана. - Я должна и тебе и ему сказать правду: мэром ему осталось быть недолго. И я боюсь за его судьбу.
- А ты не бойся, - усмехнулся Гусаров. - Твой отец не такой дурак, как ты думаешь. Он тоже умеет смотреть вперед и кое-что уже предусмотрел. А теперь и в самом деле пора спать, я чертовски устал. - Он был рад, что удалось уйти от трудного разговора о мнимом журналисте.
22
В образцово-показательную школу приехал элегантно одетый представительный мужчина лет сорока, назвался режиссером молодежной киностудии "Восходящая звезда" и попросил директрису показать ему всех девушек десятиклассниц для выбора на роль Анны Снегиной.
Галина Гавриловна была польщена, что выбрали именно её школу, и после занятий собрала десятиклассниц в спортивном зале.
Режиссер долго и внимательно осматривал каждую, просил пройтись, сделать книксен, сказать какую-нибудь фразу из классики или прочитать стихотворение и остановил свой выбор на Рите Сероглазовой, красивой и стройной девушке с густыми льняными волосами и большущими серыми глазами, соответствующими её фамилии. Она была не только хороша, грациозна, прошлась, будто проплыла лебедушкой из "Лебединого озера", она и поэму Есенина знала почти всю наизусть.
Подруги с завистью смотрели на нее, а Рита, когда режиссер сказал: "Замечательно. Это то, что нам надо", покраснела до ушей и не могла от радости и смущения вымолвить ни слова.
Семен Семенович, так звали режиссера, понимающе и по-дружески подмигнул ей с улыбкой и объявил, что теперь надо поехать в филиал киностудии, обговорить кое-какие формальности, взять сценарий, и он расскажет как надо "вживаться в образ".
Уже в машине Рита вдруг забеспокоилась.
- Боюсь, что родители меня не отпустят.
- А ты не говори им, куда едешь, - посоветовал режиссер. - Потом скажешь. А сейчас придумай что-либо насчет экскурсии или дискотеки с подружками.
Рита помотала головой.
- Я никогда не врала.
- В таком случае, не знаю как быть, - пожал плечами Семен Семенович. Надо было сказать в школе, я бы другую подобрал.
Лицо девушки снова запылало. Нет, она не хотела уступать другой.
- Скажите, а надолго придется там задержаться? - спросила несмело.
- Ты же понимаешь, это не школьный спектакль. Надо ввести тебя в курс дела, кое-что показать, подсказать. Завтра к вечеру вернешься. Ведь завтра выходной?
Рита закусила губу. Вот задача! Конечно, ей очень хотелось сняться в кино, да ещё в такой роли - Анны Снегиной. Такое раз в жизни бывает. Но родители, она была уверена, не пустят её. Хотя внешность Семена Семеновича не вызывала никаких подозрений - солидный, интеллигентный мужчина, в школе его все видели и знают, зачем он приезжал, мать все равно заподозрит неладное. Да и вообще она к артистам, спортсменам относится как к пустым, легкомысленным и развратным людям. И отчим мать поддержит, хотя не очень-то обожает падчерицу, впрочем, как и она его.
Что же делать? Рита продолжала кусать губы. Наконец решилась.
- Остановитесь у телефона автомата. Я позвоню родителям.
- Как ты решила объяснить?
- Как вы и советовали. Скажу, что едем на экскурсию на рудник "Касситерит". Нас действительно собирались туда свозить.
- Вот и отлично. Заодно и подружку близкую предупреди, чтобы не подвела.
Рита кивнула.
- Только я не переоделась, - озадаченно вздохнула Рита. - И с собой ничего не взяла.
- Там все есть, а чего нет, по пути купим, - пообещал Семен Семенович.
Действительно, свой роскошный просторный лимузин он остановил возле универмага, подождал, пока она звонила домой, потом повел в магазин. Остановился у отдела "Женская одежда".
- Выбери себе халатик. Там есть, но вдруг тебе не понравится или не по твоему размеру. Не стесняйся, считай это в счет аванса.
- Нет, нет, - замотала головой Рита. - Что я дома скажу?
Семен Семенович не стал её слушать, подозвал продавщицу и попросил подобрать девушке, - он кивнул на Риту, - самый лучший, самый красивый халат. Расплатился и повел в парфюмерный отдел. Теперь уже не спрашивая, купил французские духи с непонятным названием - о таких Рита и не слышала, - кремы, лосьоны и направился к выходу.
- А теперь заедем пообедаем, - объявил он категорично и пояснил: - Я сегодня ещё не завтракал. Да и ты, вижу, проголодалась.
В ресторане он сам ни грамма не выпил, и ей не предложил. Правда, пообедали вкусно и сытно, Семен Семенович оказался заправским гурманом, не скупился на дорогие блюда, заказал и красную икру, и салат из крабов, и отбивную из телятины.
В двухэтажный деревянный особняк в лесу они добрались уже затемно, и в падающем из окон свете деревья у дома, газоны вдоль дорожек, выложенные фигурными плитами, казались сказочно-красивыми. Поначалу, когда выехали за город и помчались по неширокой асфальтовой дороге в лесу, Рита забеспокоилась - не завезет ли её этот дядечка туда, куда Макар и телят не гонял. Но когда он попросил её почитать Анну Снегину, стал с увлечением рассказывать о будущем фильме, беспокойство её улеглось. Семен Семенович совсем не походил на насильников или бандитов: он был деликатен, предупредителен и даже нежен - настоящий режиссер, знаток человеческой души. И к концу рискованного, загадочного путешествия Рита прониклась к Семену Семеновичу полным доверием и симпатией.
Едва лимузин вкатил в ворота, их встретили двое молодых модно одетых мужчин, в темных костюмах, белых рубашках с галстуками. Оба чуть выше среднего роста, симпатичные, по-военному подтянутые. Один из них услужливо открыл дверцу и протянул руку девушке.
Когда Рита вышла из машины, Семен Семенович представил мужчин:
- Виталий Федорович, главный режиссер. Анвар Тимурович, оператор.
Рита назвала себя.
Она с удивлением и любопытством окинула взглядом главного: такой молодой и уже главный?
Виталий Федорович ей понравился: смуглолицый, худощавый - она страшно не любила толстых, какими видела режиссеров в передачах по телевидению, - с добрыми карими глазами.
- Зовите меня просто Виталий, - сказал он, беря Риту под руку и ведя в дом.
В большой прихожей, освещенной люстрой и канделябрами с одной стороны, где не было встроенных шкафов для одежды, на полу лежал толстый разноцветный ковер, такие Рита видела на стенах у зажиточных людей; и она в нерешительности остановилась у двери, боясь ступить на него грязными туфлями.
- Проходите, проходите, - подбодрил главный режиссер смутившуюся девушку. - Сейчас я дам вам комнатные тапочки. - Нагнулся и достал из обувного ящика красные, отороченные белым мехом так называемые тапочки, больше похожие на произведение искусства, чем на домашнюю обувку.
Смен Семенович помог Рите снять куртку, повесил её на вешалку, а когда она сунула ноги в мягкие, как пух, тапочки, Виталий Федорович снова взял её за руку и повел через большой зал с такими же цветастыми дорожками по широкой лестнице с деревянными перилами на второй этаж. Его сопровождал Семен Семенович. Оператор Анвар Тимурович где-то застрял внизу.
В комнате, куда привел Риту главный режиссер, был уже накрыт стол с разными винами и закусками. И Риту снова охватило беспокойство - к режиссерам ли она попала? Но, глянув на стены, увешанные портретами известных киноактеров, отогнала тревогу: если бы с ней собирались поступить плохо, Семен Семенович не стал бы афишировать себя.
