2. Делопроизводственные материалы высших и местных партийных и государственных органов.
- Из документов высших партийных органов особого внимания заслуживает документация Политбюро ЦК РКП(б)-ВКП(б), которое являлось неконституционной, но официально признанной верховной властью в СССР. Общая характеристика этих документов (повестки дня заседаний Политбюро и их протоколы, постановления Политбюро, доступные для исследователей подготовительные материалы к протоколам Политбюро и его комиссий) дана составителями сборников документов “Сталинское Политбюро в 30-е годы”, “Политбюро ЦК РКП(б) – ВКП(б): Повестки дня заседаний. 1919 – 1952”. Каталог. Т. 1 - 3, а также в исследовательских трудах российских и иностранных авторов[75].
В качестве примера источниковедческой характеристики этих документов может служить их анализ, проведенный академиком Н.Н. Покровским для первой половины 1920-х гг. В результате подтверждается вывод о конспиративном характере коммунистической власти и о высшем внелегальном положении Политбюро в системе этой власти. Все остальные ветви власти – исполнительная (СНК), представительная (ВЦИК, ЦИК СССР), судебная (Верховный суд, Верховный трибунал) – одинаковым образом руководствовались обязательными к исполнению директивами от Политбюро. Наиболее интересным является вопрос о подготовке этих директив, связанных прежде всего с конкретной проблемой выработки в 1922 – 1925 гг. политики по отношению к церкви и религии. Перед нами таким образом предстает «главное сакрализованное действо наивысшего органа власти, в результате которого разнобой мнений и подходов нескольких человек преосуществляется в непререкаемую и непогрешимую волю партии, пролетариата и всего прогрессивного человечества»[76]. Однако с изменением состава Политбюро во второй половине 1920-х и в 1930-е гг., особенно положения во властных взаимоотношениях членов и кандидатов в члены этого высшего органа коммунистической власти, меняется и характер его документов – усиливается порядок неформализованного принятия решений, в результате которого в протоколах отражаются не все принимаемые решения, а предварительная работа по их подготовке часто вообще не фиксируется. С этим выводом согласуются наблюдения О. Кена и А. Рупасова за меняющимся соотношением заседаний Политбюро, практикой опроса его членов и решений этого органа. Исследователи пришли к заключению, что по крайней мере с середины 1930-х гг. «существо постановления вырабатывалось и утверждалось на неформальной встрече нескольких руководящих деятелей, после чего аппарат ПБ придавал им законность, проводя опрос остальных членов Политбюро, либо оформляя их в виде «решений»»[77].
Что касается стенограмм заседаний Политбюро в 1920-1930-е гг., то они велись в исключительных случаях. Так, за 1930-е гг., по данным О.В. Хлевнюка, из Президентского архива в РГАСПИ передано всего несколько стенограмм. Это заседания по "делу Сырцова-Ломинадзе", по "делу Эйсмонта-Смирнова-Толмачева", обсуждение вопросов проведения некоторых политических и хозяйственных кампаний (уборки урожая, изучения "Краткого курса истории ВКП(б)")[78].
В настоящее время открыты для исследователей "особые" протоколы Политбюро - так называемые "особые папки"[79]. Знакомство с протоколами Политбюро, в том числе и с содержанием "особых папок", подтвердило догадку о том, что и в "особых папках" фиксировались не все решения, которые принимало руководство страны во главе со Сталиным. Так, безуспешными будут попытки найти среди этих материалов следы подготовки к заключению советско-германского пакта от 23 августа 1939 г. Все это не только дополнительно подтверждает вывод о том, что по многим кардинальным вопросам жизни страны решения принимались устно и не всегда оформлялись как решения высших партийных органов, но и усиливает значение того факта, что и само Политбюро, именовавшееся в сталинский период в секретной переписке "инстанцией", в действительности не всегда выполняло роль главного органа в системе сталинской власти. Особое место среди документов, необходимых для понимания механизма сталинской власти, занимают документы Секретариата ЦК и прежде всего Бюро Секретариата - Секретного отдела - Особого сектора, раскрывающие практику секретного делопроизводства и тайной инфраструктуры власти. Именно через эти структуры в центре и соответствующие им структуры в местных партийных и государственных органах велась вся переписка вышестоящих органов с нижестоящими и наоборот. С начала 1930-х гг. таким образом передавались не только все секретные и строго секретные документы, но и осуществлялась переписка по мобилизационным вопросам. Сложнее обстоит ситуация с документами, в которых раскрывается собственно деятельность этих структур – если с некоторыми из них - Бюро Секретариата и Секретного отдела, переданными в Центральный партийный архив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, можно в настоящее время познакомиться в РГАСПИ, то вопрос о материалах Особого сектора ЦК по-прежнему является открытым. Остается слабая надежда на то, что эти материалы, не подпавшие под рассекречивание (если они не подверглись уничтожению и были переданы в свое время из Общего отдела ЦК КПСС), стали предметом "Временного регламента использования документов с информацией, относящейся к тайне личной жизни граждан", утвержденного приказом директора РЦХИДНИ от 7 декабря 1994 г. Этот регламент включает также "документы структур аппарата ЦК КПСС и Исполкома Коминтерна, учреждений и организаций КПСС, ведавших кадрами и другими отраслями деятельности"[80].
Непростая ситуация с соответствующими материалами сложилась и на местах. Так, в Государственном архиве Новосибирской области широко представлены материалы партийных и государственных органов (в том числе и вышестоящих), которые проходили через особый сектор Западно-Сибирского крайкома ВКП(б) и секретную часть Западно-Сибирского крайисполкома Советов. Однако документы о деятельности и структуре самих этих подразделений, их связи с соответствующими структурами вышестоящих партийных и государственных органов буквально исчисляются единицами.
- Эти подразделения были тесно связаны со Спецотделом ОГПУ - НКВД, курировавшим подготовку кадров для всех секретных отделов - секторов - частей и организацию шифропроизводства[81]. К настоящему времени также приходится ограничиваться отдельными документами о деятельности этого ведомства, которые случайно сохранились среди материалов партийных и государственных органов.
- Делопроизводственные материалы местного уровня партийного и государственного руководства представлены документами краевых, областных и районных органов. Это не только разнообразная документация Сибирского, с 1930 г. Западно-Сибирского краевого, с 1937 г. Новосибирского областного комитетов партии и краевого, а затем областного исполкома Советов, но и различных ведомств – от хозяйственных до карательных.
- Постановления Политбюро ЦК, оформлявшиеся “в советском порядке” как постановления государственных органов – Центрального исполнительного Комитета СССР (ЦИК), Совнаркома (СНК), Совета труда и обороны (СТО), частично публиковались в открытой печати. Согласно постановлению ЦИК и СНК СССР от 22 августа 1924 г. в “Собрании Законов и Распоряжений рабоче-крестьянского правительства СССР (СЗ СССР), помимо решений административного и хозяйственно-административного характера, не публиковались и те декреты и постановления ЦИК, его Президиума, СНК и СТО СССР, относительно которых существовал запрет указанных органов[82]. Что касается “Собрания Узаконений рабоче-крестьянского правительства РСФСР” (СУ РСФСР), то, по специальному постановлению СНК РСФСР от 6 сентября 1922 г., печатать разрешалось только те документы, “относительно которых было в протоколе правительства постановление, что они публикации подлежат”[83].
3. Официальная переписка.
- Это переписка вышестоящих партийных и государственных органов с нижестоящими, которая осуществлялась через секретно-директивные части – секретные отделы – особые сектора партийных органов, секретные части исполкомов Советов, а также других государственных органов. В 1930-е гг. на смену выпискам из протоколов Политбюро, Оргбюро и Секретариата ЦК и шифротелеграмм, рассылавшимся Секретариатом ЦК на места в 1920-е гг., пришла практика рассылки постановлений ЦК и СНК, инструкций и шифротелеграмм серии “Г”. С мест в адрес Сталина и других руководителей партии шли письма и шифротелеграммы местных партийных секретарей. Директивные указания краевых и областных органов партии в соответствующие органы окружного, а затем районного уровня также направлялись в виде совместных постановлений краевого (областного) комитета партии и краевого (областного) исполкома Советов, инструкций и телеграмм. Эта переписка вышестоящих органов с нижестоящими, имевшая секретный и строго секретный характер, не только раскрывает масштаб действий сталинской власти, но и дает ответ на вопрос, где находился главный “нерв” ее механизма.
