у Фукидида тем, что за этот срок Ἀθηναῖοι τήν τε ἀρχὴν ἐγκρατεστέραν κατεστήσαντο καὶ αὐτοὶ ἐπὶ μέγα ἐχώρησαν δυνάμεως (ibidem), то есть установили самую сильную власть и сами весьма продвинулись в силе… В связи с такой постановкой вопроса в целом «Пентаконтаэтия» не представляет собой систематической истории этого периода, как, например, изложенная согласно Эфору [139] история Пятидесятилетия у Диодора (
Diod. Sic. XI, 37 – XII, 28), а является кратким очерком (всего 29 глав), касающимся нарастания конфликта между Афинами и Спартой и усилением морского могущества Афин как основной причины этого, то есть по существу всего одной темы.
Экскурс делится на три части: собственно очерк событий Пятидесятилетия (I, 98–118, 2), рассказ о строительстве длинных стен в Афинах и Фемистокле (I, 89, 3–93), помещенный после краткого вступления, и рассказ о Павсании (I, 94–95), который связывается с предыдущим при помощи замечания о включении экскурса в историю войны и причинах этого и сообщения о создании Делосского союза (I, 96–97). Очерки о Фемистокле и Павсании включаются в композицию экскурса для постановки вопроса об антагонизме Афин и Спарты. От сопоставления афинской и спартанской личностей Фукидид переходит к сопоставлению самих полисов; вместе с тем рассказы об этих двух политических деятелях не исчерпываются границами настоящего экскурса, в котором помещены только первые части очерков о них. Несколько позднее помещено завершение рассказа о Павсании (I, 128, 3–134) и о Фемистокле (I, 135–138). При рассмотрении приемов, при помощи которых эти рассказы всякий раз включаются в повествование, обращает на себя внимание тот факт, что к тексту они присоединяются механически, а их стиль и подробность изложения с ярко видным биографическим интересом [140] указывает на то, что они являются своего рода неорганичным элементом в экскурсе. Л.Квиклинский указывал, что первая половина экскурса с этими биографическими очерками (I, 89–97) написана в самом начале работы Фукидида, а I, 98–118, 2 – в конце его работы [141]. На позднее происхождение этих глав указывал в специальной статье У.Виламовиц [142]. Немецкий историк Зеек [143] полагал, что вся «Пентаконтаэтия» написана Фукидидом в его юности. Наконец, А.У.Гомм [144] противопоставлял точке зрения последнего концепцию разновременного происхождения очерка (I, 89–118, 2), весьма убедительно обоснованную Л.Квиклинским и У.Виламовицем. Вместе с тем раннее происхождение биографических частей экскурса, на котором настаивал Зеек, сомнению не подлежит.
Рассматривая биографические части экскурса, мы приходим к следующим выводам: при соединении первых и вторых частей этих рассказов (I, 89, 3–93 и 135–138; I, 94–95 и 128, 3–134) образуются два приблизительно одинаковых по размерам биографических очерка, отличающихся всеми типичными чертами жизнеописания (последняя фраза, находящаяся в очерке о Фемистокле, при этом автоматически перемещается в конец обоих рассказов).
Ф.Лео [145], А. фон Месс [146], а вслед за ними – большинство исследователей вплоть до настоящего времени рассматривают биографию как эллинистический жанр, развитие которого обусловил интерес к личности, наметившийся в греческой культуре с Исокра-та. Эллинизм обусловил расцвет биографии в противовес другим жанрам; вместе с тем ее зарождение произошло гораздо раньше.
Диоген Лаэртский сообщает о биографии Эмпедокла, написанной Ксанфом (Diog. Laert. Vit. Emped. VIII, 63) Ξάνθος ἐν τοῖς περὶ ἀυτοῦ λέγει, а ряд фрагментов из Гелланика (см. приложение, фр. 29), что он интересовался биографией Андокида и написал ее либо как отдельное произведение, либо включил в один из больших своих трудов. Этой написанной Геллаником биографией пользовался Плутарх при написании биографии Андокида (Plut.
Vita Xor. 834b). Вряд ли, таким образом, можно сомневаться в существовании биографии как формы литературного или исторического повествования в V веке. Кроме того, у Плутарха содержится свидетельство, имеющее непосредственное отношение к анализируемым очеркам, в котором сообщается, что παραλλήλους βίους… καὶ ἄνδρας παραλλήλους изображал (ἱστορεῖ) и Гелланик, вместе с тем, в отличие от Плутарха он сопоставлял в них κατ' ἄλληλα, то есть ἔργα, а не κατ' ἀλλήλους, то есть ἄνδρας или βίους, как это делал Плутарх. (In Zex. Plut. apud Wittenbach. Bd. 1. S. XLIII.)
Это сообщение, принадлежащее Плутарху или его комментатору, дает возможность с полным основанием рассматривать рассказы о Фемистокле и Павсании как своего рода параллельные жизнеописания, созданные, возможно, под влиянием аналогичных сочинений Гелланика [147]. Первые части этих очерков (I, 89–95), представляющие собой большую часть того, что обычно называется экскурсом о Пятидесятилетии, как по стилю, так и по принципам отбора материала, резко отличаются от последующей и, по сути дела, основной части экскурса (I, 98–118, 2), выдержанной в сухом, документальном и необычайно кратком стиле. С другой стороны, вторые части биографических рассказов (I, 128, 2–138) включены в повествование почти вне логической связи с предшествующим и последующим материалом, то есть с рассказом о взаимных обвинениях афинян и лакедемонян в кощунствах (I, 126–128, 1) и о переговорах между ними по этому поводу (I, 139). Логическая связь здесь носит сугубо внешний характер. Вопрос об Алкмеонидовой скверне мог быть поднят не раньше 462 года, то есть в то время, когда Перикл сделался реальной политической фигурой (на самом деле этот вопрос был поднят гораздо позднее). Вместе с тем Павсаний был мертв уже в 470 году, и таким образом вопрос о его смерти был давно исчерпан. Наконец, даже если принять внешнюю логику Фукидида, то включение в повествование большого рассказа о жизни Павсания в изгнании и о Фемистокле остается неоправданным; в связи с обсуждаемым им вопросом его должна была интересовать только смерть Павсания. Таким образом, есть все основания предположить, что эти материалы были включены Фукидидом в свой труд только в силу того, что они имелись у него под руками, то есть были написаны раньше в качестве отдельного произведения – парной биографии Фемистокла и Павсания, поскольку невероятно, что «История войны» была литературным дебютом Фукидида [148].
Каково было начало биографии Фемистокла, неясно: оно не вошло в окончательный текст, начинающийся с рассказа о постройке длинных стен. Начало биографии Павсания характерно для биографического жанра: Παυσανίας δὲ ὁ Κλεομβρότου ἐκ Λακεδαίμονος στρατηγὸς τῶν Ἑλλήνων ἐξεπέμφθη μετὰ εἴκοσι νεῶν ἀπò Πελοποννήσου (Павсаний, сын Клеомброта, из Лаке-демона, полководец эллинов, был послан с восьмью кораблями из Пелопоннеса, I, 94, 1). Фемистокл в первой части биографии обрисован самыми положительными чертами. Его дипломатическая предприимчивость направлена исключительно на пользу Афин, а сам он τῆς… δὴ θαλάσσης πρῶτος ἐτόλμησεν εἰπεῖν ὡς ἀνθεκτέα ἐστί καὶ τὴν ἀρχὴν εὐθὺς ξυγκατεσκεύαζεν (то есть первый отважился сказать, что необходимо заняться морем и тогда же положил начало этому, I, 93, 4). Павсаний, наоборот, в первой части
