несколько серьезных ошибок, особенно в первый год войны, когда он был слишком амбициозен и поспешен. Но он быстро учился. Хитрый, безжалостный, высокоинтеллектуальный, обладающий гибкостью и способный реагировать на изменение военной ситуации, он не торопился с решениями. Он прекрасно осознавал военную мощь Англии и с большим уважением относился к Эдуарду III, чей портрет смотрел на него со стены в его кабинете в отеле Сен-Поль. Карл V, по-видимому, несет личную ответственность за то, что стало ортодоксальной военной стратегией последующих сорока лет: с англичанами не следовало вступать в сражение, если только это не происходило на подавляюще выгодных условиях. Эта политика была более или менее навязана ему неспособностью его страны массово предоставить в королевскую армию лучников, которые могли бы сравниться с английскими. В его окружении по-прежнему считалось, что Филипп VI рискнул своей короной, дав сражение при Креси, и было очевидно, что Иоанн II сделал тоже самое при Пуатье. Оборонительная стратегия как ответ короля на последовательные английские вторжения оказалась политически противоречивой как среди дворянства, чьи агрессивные инстинкты необходимо было сдерживать, так и среди массы простых французов, которые были вынуждены бежать в близлежащие убежища, поскольку открытая местность (
plat pays) систематически опустошалась врагом. Но это обеспечило французам возможность вести ту войну, в которой они преуспели: войну осад, неожиданных нападений и преследований, упорного давления на границах, которое постепенно изматывало противника [21].
От средневекового правителя ожидали совета с подданными и именно это отличало монархию от деспотии. Главными советниками Карла V были его ближайшие родственники: его братья герцоги Анжуйский, Беррийский и Бургундский, а также его шурин Людовик, герцог Бурбонский. Это были те же люди, которые служили его лейтенантами на главных театрах военных действий и исполняли его решения. За исключением герцога Беррийского, все они были компетентными военачальниками, искусными политиками и дипломатами и, по крайней мере, пока Карл V был жив, верными столпами возрожденной монархии. Наиболее значительное влияние на ход войны, несомненно, оказал Людовик, герцог Анжуйский. Этот способный и амбициозный, но импульсивный тридцатилетний человек, второй сын Иоанна II, был лейтенантом короля в Лангедоке с 1364 года. Он был самым энергичным сторонником войны с Англией до 1369 года и, вероятно, питал более радикальные, чем король, амбиции по изгнанию англичан из Франции. Он также имел все возможности для их реализации, поскольку его лейтенантство давало ему полномочия наместника во всех провинциях, граничащих с Аквитанией, от Дордони до Пиренеев, а также полное распоряжение доходами короны. Однако Людовик Анжуйский не только был самым грозным противником англичан во Франции, но и являлся постоянным источником нестабильности в самом сердце королевской политики. Его личные владения ограничивались небольшим, пострадавшим от войны герцогством Анжуйским на нижней Луаре, которое приносило ему гораздо меньше доходов, чем его младшие братья получали от своих больших владений. Людовик всегда искал сцену, на которой можно было бы сыграть более значительную роль. Он также был ревнив, склонен к ссорам и злопамятен, позволяя влиять на свои действия личной вражде, например, с Карлом Наваррским и Иоанном IV Бретонским, что перечеркивало королевскую политику в отношении этих трудных, но важных вассалов. Время от времени он проводил собственную внешнюю политику с англичанами, кастильцами и арагонцами, а позднее с итальянцами.
Под началом королевских принцев находился большой корпус министров и администраторов, от которых король зависел в обычном функционировании своего правительства и все чаще — в советах по важным вопросам политики. На протяжении многих лет его состав был удивительно стабильным. Почти все они были людьми, служившими отцу Карла V в последние годы его правления. Архиепископ Санса, Гийом де Мелён, был военачальником-прелатом, возглавлявшим свою свиту в битве при Пуатье и разделившим пленение Иоанна II в Англии. Он заседал в королевском Совете Франции с 1351 года. Жан, граф Саабрюккен, дворецкий Франции, был еще одним пленником после Пуатье, который приобрел большое влияние на старого короля во время их пребывания в Англии и в дальнейшем заседал в Совете Карла V и участвовал в ряде деликатных дипломатических миссий. Жан де Дорман, ставший епископом Бове и в конечном итоге кардиналом, пережил кризис 1356–58 годов вместе с Карлом V, когда тот был еще Дофином, а затем служил Иоанну II и его сыну в качестве канцлера. Бюро де Ла Ривьер начал свою карьеру в качестве оруженосца и слуги Дофина в 1358 году, когда тому, должно быть, было около десяти лет, и держал короля на руках, когда тот умирал, двадцать два года спустя. Этот незаметный поначалу, но влиятельный человек, ставший главным камергером Карла V примерно в 1372 году, в конце царствования стал практически первым министром. Между собой эти люди имели удивительную преемственность в ведение дел во Франции в то время, когда Англию раздирали политические кризисы и подрывали постоянные кадровые перестановки. Их личные мнения о политике короля редко можно выделить, но их опыт длительного политического кризиса 1350-х годов заставил их разделить как стремление короля устранить последствия поражения, так и его готовность идти на компромисс с врагом, когда появлялась такая возможность [22].
Глава II.
Возобновление войны, 1369 г.
Карл V изначально планировал короткую войну. Когда он и его советники разрабатывали свои планы, они задумали ряд смелых шагов, предусматривающих развертывание подавляющей военной силы сразу на нескольких фронтах. Командование армиями было поручено трем братьям короля. Людовик Анжуйский получил единоличное командование на юго-восточном направлении, в Аквитании, которая граничила с его владениями в Лангедоке. Герцог Беррийский был назначен генерал-лейтенантом с полномочиями вести войну по всему бассейну Луары от Оверни до Анжу. Между собой герцоги предполагали одновременное вторжение в Аквитанию со всех сторон. Но главным предприятием, которое было поручено герцогу Бургундскому, было не что иное, как морское вторжение в Англию. В марте 1369 года Большой Совет, на котором присутствовали ведущие дворяне королевства, собрался в присутствии короля, чтобы одобрить это предприятие. В начале апреля был отдан приказ сосредоточить все имеющиеся суда в устье Сены. Транспорты должны были быть реквизированы в морских портах Франции, а сопровождающие военные корабли должны были быть наняты у кастильцев и генуэзцев. В Нидерланды и Бургундию были направлены агенты для закупки оружия и снаряжения оптом. В порту Арфлёра на Сене было организовано огромное хранилище провизии и запасов. По приказу Филиппа Бургундского армада должна была быть готова к отплытию к началу сентября [23].
* * *
К моменту официального разрыва с Англией в мае 1369 года офицеры герцога Анжуйского уже четыре месяца вели открытую войну в Керси и Руэрге. Герцог Анжуйский был не из тех, кто упускает возможность. Он прекрасно понимал, что эти провинции англичанам
