В поддержку жалобщиков по просьбе Ирода выступил его главный советник — греческий историк, философ и дипломат Николай. Его искусно построенная речь, явно подлинная, весьма точно отражает и основные принципы политики самого иудейского царя. Николай, обращаясь к Агриппе, вопрошает: «разве существует такое племя, такой город или целый народ, которым покровительство вашей власти и могущество римлян не представлялось бы величайшим благом? Разве найдётся кто-либо, который отказался от ваших милостей? Нет, не найдется такого сумасшедшего». Далее, говоря об иудейских обычаях, Николай подчёркивает их древность и святость и, подразумевая прежнюю поддержку римлян, говорит, что «Божество в одинаковой мере охотно принимает поклонение, как и относится доброжелательно к тем, кто способствует поклонению Ему». Николай в этой связи упоминает почитание субботы — дня, который «мы посвящаем изучению законов и предписаний, считая необходимым такое напоминание и изучение всего, что избавило бы нас от будущих прегрешений». Именно поэтому, продолжает Николай, существует «целый ряд сенатских постановлений и таблицы, помещённые в Капитолии, относительно наших привилегий, которые наглядно показали бы, что они дарованы нам вами за испытанную верность нашу, и которые имели бы законную силу даже если бы мы их вовсе не заслужили своим к вам отношением».
После этого риторического пассажа Николай говорит о преданности римлянам семьи Ирода, начиная с военной помощи Юлию Цезарю во время Египетской войны, оказанной отцом иудейского царя Антипатром. Иудейские воины настолько отличились во время сухопутных сражений и морских битв, что благодарный Цезарь отметил это в письмах сенату и публично даровал семье Антипатра право римского гражданства. В заключение Николай особенно отметил восторженный прием, оказанный Агриппе во время его посещения Иерусалима «народом и городом», который «должен служить символом твоей дружбы к народу иудейскому, возникшей благодаря посредничеству дома Ирода», которого Николай назвал затем «нашим царем».
Показательно, что на утверждения греков после речи Николая о том, что «иудеи совершенно завладели их территорией и позволяют себе всякие несправедливости», иудеи отвечали, что «они сами являются такими же коренными жителями страны (как и греки) и, соблюдая свои родные установления, никому не причиняют ни малейшего вреда».
Выслушав обе стороны, Агриппа признал, что иудеи являются потерпевшей стороной и «ввиду расположения к нему и дружбы Ирода» готов оказать «иудеям всяческую поддержку в их совершенно законных требованиях». Затем он подтвердил дарованные им ранее права и «требует, чтобы никто не препятствовал им спокойно жить соответственно их собственным установлениям». После окончания разбирательства дела Ирод поднялся с места и в благодарность обнял Агриппу, и в ответ самый могущественный римлянин после императора также по римскому обычаю обнял и расцеловался с иудейским царём как с равным.
Нетрудно представить, какое впечатление эта сцена произвела на иудеев диаспоры. В самой Иудее такие отношения также, несомненно, вдохновили «иродиан», которых явно было немало, если судить по тем толпам людей, которые восторженно встречали Агриппу в Иерусалиме и других городах Иудеи. Однако принципы фанатичных ревнителей грядущего царства Мессии они не поколебали, и враждебность по отношению к политике царя, стремящегося к дружбе с нечестивыми язычниками, только усиливалась.
Глава 21.
ЦАРСТВО ИРОДА В ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ЕГО ПРАВЛЕНИЯ
(17–7 гг. до н.э.)
Внутренние конфликты в окружении царя-реформатора. Семейная жизнь царя и иудейское право. Результаты обучения сыновей Ирода и Мариамны — Александра и Аристобула в Риме. Возвращение братьев в Иерусалим в 17 году до н.э., их женитьба и выскомерное поведение. Конфликты их с семьей отца. Возвышение сына он первого брака Ирода — Антипатра, его тайные интриги против сводных братьев. Первое обращение Ирода к Августу с жалобой на сыновей и временное примирение в 12 г. до н.э. Новое завещание Ирода и последующее обострение конфликта с сыновьями Мариамны. Подозрительное поведение Александра, доносы, интриги. Болезненая подозрительность царя, массовая истерия клеветнических обвинений и провокаций. Вмешательство Архелая.
Последнее десятилетие царствование Ирода представляет одновременно и вершину преобразовательной деятельности царя, мощи и влияния его царства в Римском мире, и величайшие трагедии его жизни.
Все началось в 17 году до н.э., когда, казалось бы, ничто не предвещало плохого, и положение его и его царства было благополучно как никогда. Более того, всё напоминало сохранившиеся в Священной Книге предания о счастливых временах былых царей единого царства Израиля. Близилось завершение строительства великолепного Храма, принёсшего ему славу нового царя Соломона, чему способствовало общее благосостояние страны и расширение границ, почти достигших пределов царства Давида. Завершение строительства великолепного порта Кесарии превращало Иудею в великую морскую державу, и если морские торговые экспедиции при царе Соломоне совершались только при содействии соседей — финикийцев, то при новом Соломоне иудейский флот, как торговый, так и военный, стал важным фактором влияния в мире Средиземноморья.
Благодаря мудрой политике царя в иудейском царстве мирно уживалось все многонациональное население страны, и во всех органах государственного управления, при царском дворе и в армии и флоте верно служили «и иудеи, и эллины». При этом иудейский царь стал успешным защитником прав всей многочисленной иудейской диаспоры Римской империи и даже покровителем иудеев в соседнем Парфянском царстве.
Но хорошие времена плохи тем, что в них всегда можно заметить и признаки упадка, хотя, конечно, они могут принимать самые неожиданные формы. У Ирода они приняли форму семейных драм и трагедий. Как было уже упомянуто ранее, с самого начала он совершил непростительную для основателя новой династии ошибку — женился по искренней любви на принцессе отстранённой от власти династии Хасмонеев Мариамне. Однако он пошёл ещё дальше по опасному пути — приблизил к своему двору родственников жены, желая примирить обе семьи. Он искренне полагал, что может на это надеяться, поскольку между членами прежней династии существовала смертельная вражда, а Ирод с риском для жизни спасал Мариамну и её мать в крепости Масаде от ярости Антигона Хасмонея и его парфянских союзников. Ирод искренне полагал, что они должны помнить, как этот Антигон жестоко расправился со своим дядей Гирканом, отцом Александры и дедушкой Мариамны. Как было сказано ранее, Первосвященник по иудейскому закону должен был обладать телесным совершенством, и, чтобы лишить его права занимать этот пост, Антигон, занявший трон Иудеи при поддержке язычников парфян, приказ отрезать Гиркану уши (ИД. С. 113). В «Иудейской войне» Иосиф Флавий сообщает еще более ужасную подробность — Антигон якобы сам отгрыз уши у просившего пощады Гиркана (ИВ. С. 46). После этого искалеченного Гиркана увезли в ссылку в Парфию. Представляется несомненным, что, уговаривая старика Гиркана вернуться в Иудею, Ирод, ставший уже царем и женатый на его внучке, искренне хотел примирения, вернее, слияния новой и старой династий в одну семью. О неудаче этих стремлений Ирода, ставших причиной серии острых конфликтов, в ходе которых погибли сама Маримна, её брат, мать и Гиркан, рассказано в предыдущих главах. Однако прежде чем перейти к новой стадии семейного конфликта, необходимо остановиться всё же на семейной жизни Ирода.
Надо сказать, что, согласно иудейским законам, многоженство не было запрещено, хотя на этот счет существовали разные мнения. Например, чрезмерное многоженство царя Соломона явно осуждалось. Согласно старейшему талмудическому кодексу Мишна царю было разрешено иметь 18 жен, хотя о правах частного человека точно не говорилось, но вряд ли полигамия была широко распространена. По документам Кумранской общины, царь и простой человек должны быть моногамны. Как пишет в своём исследовании семейной жизни евреев И. Гафни, «хотя евреев на Западе не принуждали к формальной ревизии их брачных законов, на практике еврейское общество в Стране Израиля усвоило моногамные нормы»{238}. Несомненно, что этого принципа особенно придерживались иудеи, воспринявшие основы эллинистическо-римской цивилизации. Нет сомнения, что принципы этой культуры были близки иудейской аристократии, к которой принадлежали и Хасмонеи и семья Ирода, о чём свидетельствуют хотя бы их греческие имена.
Первой женой Ирода была Дорис, от которой у него был сын Антипатр. После развода ей и Антипатру было разрешено бывать в Иерусалиме только по большим праздникам. Затем в 37 году до н.э. царь женился на принцессе Мариамне, внучке Гиркана, которая родила ему пять детей — трёх сыновей и двух дочерей. Младший из сыновей умер в Риме, двое других — Александр и Аристобул стали участниками следующих трагических событий. С казнью Мариамны было ликвидировано само звание «царицы». Ведь она была не просто одной из жён Ирода, но и независимым фактором представительства династии Хасмонеев на троне. У него не было другой жены при жизни Мариамны. После казни Мариамны Ирод был женат несколько раз, всего у него было девять жен. Среди них более выделяется вторая Мариамна, дочь Первосвященника Симона, ставшая матерью сына царя по имени также Ирод, самаритянка Малтиса, мать Архелая и Антипы, уроженка Иерусалима Клеопатра, мать Филиппа. Однако вначале и сам Ирод, и народ в целом явно видели в сыновьях Мариамны — Александре и Аристобуле наследников трона. Этим, несомненно, и объясняется то, что примерно в 23 г. до н.э. царь отправляет их в Рим на учёбу, где они проживают в доме римского аристократа Поллиона и даже находятся под покровительством самой императрорской семьи.
