Сохранилась протокольная запись майских переговоров в Москве по экономическим вопросам (военно-экономические вопросы рассматривались отдельно)[893]. Как следует из этого документа, в ходе переговоров обсуждались в общей форме политические аспекты дальнейшего развития двусторонних экономических связей, причем обнаружились расхождения в позициях сторон. Польская делегация исходила из того, что двусторонние отношения должны основываться на нормах международного права. Советская сторона полагала, что все экономические, политические и моральные издержки войны (в том числе и авторитарно навязанные в 1945 г. И.В. Сталиным новой власти в Польше условия военных репараций и заниженных цен на польский уголь) покрываются реальным вкладом Советского Союза в одержанную над нацистской Германией победу[894]. Много лет спустя, когда Н.С. Хрущев уже был отстранен от руководства страной и работал над своими мемуарами, он признал, что такой подход не имел под собой юридических оснований[895].
31 мая 1957 г. на заседании Президиума ЦК КПСС среди прочих обсуждался и вопрос о только что закончившихся переговорах. В принятом постановлении сказано: «Подготовить предложения о взаимной ликвидации претензий между СССР и Польшей», а также направить А.И. Микояна в Варшаву «для информирования ЦК ПОРП о принятых ЦК КПСС решениях в связи с переговорами»[896]. Неофициальный визит первого заместителя председателя Совета министров СССР в Варшаву в июне 1957 г. и стал своеобразным эпилогом периода разногласий по вопросам советско-польских экономических отношений, он как бы подвел черту под непростой по содержанию и напряженной по форме дискуссией, сопровождавшей контакты высших советских и польских руководителей по «угольной проблеме» и германским репарациям в целях достижения консенсуса, ради устранения или ослабления конфликтных ситуаций в развитии сотрудничества между СССР и ПНР на государственном уровне. 4 июля 1957 г. в Варшаве был подписан Окончательный протокол о поставках, касающихся репараций с Германии в пользу СССР и Польши, а также ряд других государственных документов, регламентировавших экономические взаимоотношения двух стран[897]. Никаких протокольных записей или иных документальных свидетельств (если они вообще были) о визите А.И. Микояна пока не найдено ни в российских, ни в польских архивах.
Дальнейшее более глубокое изучение темы связано в первую очередь с расширением источниковой базы исследования, с введением в научный оборот новых, неизвестных пока документальных материалов из архивохранилищ России и Польши. В Москве это Архив Президента России, Российский государственный архив новейшей истории, Архив внешней политики РФ, Российский государственный архив экономики, в Варшаве – Архив новых актов, Архив МИД Польши, Архив исторической документации ПНР и другие.
Н. А. Лобанов (Москва)
Эволюция внешней политики ФРГ (1949–1968 гг.)
Вторая мировая война кардинально изменила соотношение политических сил в мире. До войны центр мировой политики находился в Европе, определяемый такими крупными ведущими державами как Великобритания, Германия, Италия, Франция и СССР. Активное влияние на расстановку сил оказывали Япония и США, но все же тон «политической игры» традиционно задавала Европа. После войны центр мировой политики переместился в Америку и Россию (Советский Союз). Противостояние двух сверхдержав на долгие годы определило расстановку сил как в мире в целом, так и на европейском континенте, остававшегося еще на протяжении четверти века после окончания Второй мировой войны решающим театром военно-политического противостояния двух социальных систем, двух могущественных военных блоков, возглавляемых США и СССР.
В ходе Второй мировой войны Америка и Великобритания долгое время уклонялись от активного участия в военных действиях в Европе, возложив тем самым на Советский Союз основную тяжесть борьбы с фашистской Германией и ее сателлитами, ожидая, пока Гитлер и Сталин максимально ослабят друг друга. Даже после открытия Второго фронта в 1944 г. вклад Советского союза в победу антигитлеровской коалиции над германским нацизмом и японским милитаризмом оставался решающим, что на высшем уровне было признано союзниками в Ялте и Потсдаме.
Однако как только Германия и Япония были повержены, политическая доктрина Запада по отношению к СССР резко изменилась. Не прошло и нескольких лет, как «с легкой руки» У. Черчилля Москва из союзника превратилась в «империю зла». Начавшаяся «холодная война» моментально высветила принципиальные различия в идеологии и политических системах Запада и социалистического Востока, на которые до этого по тактическим соображениям закрывали глаза. Это противостояние Запада и Востока привело к тому, что как в западных столицах, так и в Москве стали по-разному трактовать согласованные ранее принципы послевоенного переустройства Германии.
Фактически это открывало путь к срыву германского урегулирования путем возрождения германского единого и демократического государства, способствовало расколу германской нации на две части и возникновению так называемого «германского вопроса», когда в 1949 г. было провозглашено образование ФРГ и ГДР.
После 1945 г. Германия уже не выступала на мировой арене как самостоятельный лидер. Мировая политика теперь определялась в Вашингтоне и Москве. Евроцентристское мироустройство уступило место двухполюсному миру, где главные места занимали Россия (СССР) и Америка. Теперь только две мировые супердержавы диктовали всему миру свои правила игры, построив блоковую систему взаимного противостояния. Новая расстановка сил потребовала создания нового миропорядка. Центральное место в этой модели мира занимало германское урегулирование. От того, как решится эта проблема, во многом зависела будущая расстановка сил.
После окончания Второй мировой войны даже европейские державы-победительницы, такие как Франция и Англия, не могли проводить вполне самостоятельную международную политику. Экономическая зависимость Западной Европы от США возрастала с каждым днем. Западноевропейские страны, и прежде всего Западная Германия, получали от США огромную финансовую поддержку. Словно гигантский насос Америка перекачивала в Европу огромные деньги. Совокупная финансовая помощь Федеративной Республике Германии по «плану Маршалла» только к сентябрю 1951 г. составила 3,9 млрд. долларов[898]. Потеряв свою политическую самостоятельность, Германия в первое послевоенное десятилетие попала под влияние других стран, которые использовали ее в своих интересах. По словам К. Хакке, «превращение Германии из могущественной страны в беспомощный и презираемый объект международной политики не оставляло ей возможности какого-либо внешнеполитического выбора»[899].
Шло время. Положение менялось. Нарастание напряженности между Востоком и Западом сделало Западную Германию в 1950-1960-е гг. ключевым элементом в балансе сил между двумя великими державами. Руководство ФРГ прекрасно понимало, что выбраться из политического кризиса возможно только поднимая экономику страны. «Немецкое экономическое чудо», совершенное при активной экономической поддержке США, создало благоприятную обстановку для укрепления внешнеполитического курса. С начала 1950-х гг. годовые темпы экономического роста составляли в среднем 7,6 %. Уже в 1952 г. экспорт превысил импорт[900]. Экономический подъем быстро повысил уровень жизни населения.
Успешная внутренняя политика благоприятно сказалась на внешнеполитической обстановке. Стоявшие у власти христианские демократы, благодаря подъему экономики, сумели завоевать поддержку большинства населения страны. Лидер ХДС Конрад Аденауэр большее внимание уделял внешнеполитическим аспектам своей политики. «Эру Аденауэра», которая продлилась 14 лет, можно характеризовать, скорее, как период активного освоения внешнеполитического пространства с опорой на возраставшую экономическую мощь. Однако при этом следует принять во внимание, что основные победы и поражения ХДС на федеральных выборах зависели преимущественно от внешних факторов и позиции правительства по важным международным проблемам[901].
Личность самого канцлера Аденауэра оказала огромное влияние на формирование внешнеполитической ориентации Германии. Его основной задачей на этот период было проведение гибкой политики, способствующей максимально быстрой интеграции ФРГ в западную систему государств. Огромное значение он придавал американскому фактору во внутренней и внешней политике ФРГ и особым отношениям с США. Больше того, он опасался, что Америка может снизить уровень своей экономической и политической помощи. Поэтому он делал все, чтобы показать американцам свою «дружбу». По мнению Аденауэра, Германия должна была иметь «сильного друга», который мог бы защитить ее от политического давления СССР, на Востоке и от антигерманской политики французских националистов на Западе. По замыслу Аденауэра, Америка должна была осознать, что Германия выражает ей полную лояльность. Отсюда также вытекала жесткая антисоветская позиция ФРГ по отношению к СССР и Восточной Германии. Американский историк Уильям Гриффит писал: «Аденауэр боялся, что Америка может вернуться к политике изоляционизма, настороженно относился к антигерманскому французскому национализму и не желал “возврата к временам Потсдама”, иными словами, возрождения советско-американскому гегемонии над Германией»[902]. «Американская поддержка» позволила Аденауэру сделать блестящую политическую карьеру, хотя такая политика значительно ограничивала свободу его действий как независимого политического деятеля. «Федеративную республику, – отмечал К. Хакке, – можно было сравнить с протекторатом, не обладавшим внешнеполитическим суверенитетом. Это находило свое выражение и в федеральном бюджете, 36 % расходов которого были предусмотрены на нужды союзнических оккупационных держав»[903].
