— Давай сядем в трамвай, — крикнул Альфред и помчался к остановке.
— У меня нет денег, — отказался Рихард и побежал к Рыночной площади.
Домой они возвратились промокшие до нитки. Как их ругали в тот день!
— Нехорошо, Альфред, Рихарду всего пять лет, а ты старший, и бросил его под дождем.
— А что делать, если у меня денег было только на одного?
Мать ничего не ответила. Деньга были вечной проблемой в семье Вильштеттеров.
Дети, хотя и были маленькими, понимали, какие трудности испытывают родители, и никогда ничего не требовали. В семье Вильштеттеров строго следили за соблюдением всех требований религии, но как только дети оставались одни, они давали волю своей фантазии и играли до самозабвения. Какие битвы индейцев они устраивали!
Став старше, они старались уйти подальше — играть в лесу или где-нибудь на поляне за городом. Они не любили играть на улице — там дети издевались над ними, обзывали обидными словами, бросали в них камни. Особенно жестокими были дети из семей военных.
Рихард молча глотал обиды и уходил в себя, стараясь никого не раздражать и оставаться незамеченным.
И действительно, учителя в школе не замечали его. В классе ученики рассаживались по алфавиту, и он всегда сидел на последней парте. Взгляды учителей редко доходили туда, и Рихард для них будто не существовал. А он вовсе не был безразличен к учебе. В его комнате было несколько сундучков, в которых лежали его сокровища. Для других это были совершенно обыкновенные вещи, а Рихарду они представлялись настоящим сокровищем. У него были коробки со старыми монетами, с альбомами и марками. Особенно ценил Рихард подарок, который он получил в восьмилетнем возрасте, — книгу «Природоведение» Мартинса. А когда ему в руки попал учебник химии Роско и Шорлеммера, мальчик по-настоящему увлекся этой наукой.
И все-таки, когда пришло время выбрать профессию, он стал колебаться. Его дед, Мейер, был врачом и настаивал, чтобы внук пошел по его стопам. Мать одобряла интерес сына к химии, но считала, что Рихард должен сам решить, кем ему стать. И он решил.
Осенью 1890 года Рихард поступил в Мюнхенский политехнический институт. Его дядя, Эмиль Ульман, уже несколько лет учился в Мюнхене, так что у молодого Рихарда Вильштеттера в незнакомом городе был покровитель. Эмиль ввел его в студенческое общество.
Рихард читал не только то, что рекомендовали профессора, он и сам находил дополнительную литературу по всем вопросам, которые его волновали. А интересовало его многое. И проблемы, поставленные профессором ботаники Радлькофером[375], и теория Дарвина[376], и проблемы химии, которую читал профессор Вильгельм фон Миллер. Особенно любил Рихард практические занятия в химической лаборатории. Обычно он работал за одним лабораторным столом с Фрицем Габером, с которым они вскоре подружились. Ассистент, доктор Даниэль, был очень доволен их работой, поэтому, когда профессор Миллер попросил рекомендовать студента, который мог бы выполнять работу препаратора, Даниэль без колебаний назвал Рихарда Вильштеттера.
Теперь Рихард часто оставался в лаборатории допоздна, чтобы подготовить реактивы, необходимые для демонстрационных опытов.
— Сегодня вечером опять надо задержаться. У тебя какие планы? — спросил он Фрица Габера.
— Никаких, — ответил тот, пожав плечами, — останусь ненадолго, чтобы поболтать с тобой. Ты опять будешь получать цианистый водород?
— Да, — ответил Рихард, осторожно передвинув штатив с охладительной смесью. — По-видимому, профессор повторит опыты.
— А для чего ему нужен этот цианистый водород?
— Он хочет получить кислоты, которые дают желтую и красную кровяные соли. Знаешь, Фриц, сегодня я прочитал одну статью, в которой эти соли называются комплексными соединениями. И формулы их написаны новым, очень интересным способом.
Рихард вытащил лист бумаги и стал писать.
— За химическим знаком калия поставлена квадратная скобка, а внутри скобок стоят знаки железа и циановых групп. Число атомов калия и циановых групп обозначено соответствующими индексами. Вот так.
Фриц взял лист и стал рассматривать формулу. В этот момент вошел доктор Даниэль. Он заглянул через плечо Фрица и, увидев то, что было написано на листке, нахмурился.
— И до вас дошли фантазии Альфреда Вернера[377]. Если вы интересуетесь подобными небылицами, отправляйтесь-ка в университет к профессору Байеру. Они там без конца выдумывают какие-то формулы, чертят шестиугольники, квадраты.
Когда доктор Даниэль вышел, Габер хитро подмигнул другу. Он был не лишен поэтического дара и любил отмечать каждое событие двумя-тремя рифмованными строками. Часто он даже письма писал в стихах.
— Осенью, зимой, летом и весной.
Формулы у Байера мы найдем с тобой, — проскандировал Фриц.
— А знаешь, Фриц, идея неплохая. Что ты скажешь, если мы и в самом деле перейдем к Байеру?
— Надеюсь, ты слышал, какие у него требования? Если не боишься, иди.
Рихард принял решение. И хотя в первый раз он провалился, юноша не отступил и принялся готовиться к экзамену с удвоенным старанием. Во второй раз экзамены прошли успешно. Затем пришлось почти целый год ждать места в лаборатории Байера. Работа здесь была очень увлекательной и требовала не только точности и аккуратности, но и быстроты. На элементарный анализ давался только один день — еще несколько лет назад это показалось бы беспочвенной фантазией. Наиболее интересными были синтезы различных соединений. Каждый практикант должен синтезировать определенное число органических веществ. Обычно работа начиналась с синтеза простых по составу и свойствам веществ и заканчивалась сложными соединениями.
Вильштеттер работал с необычной легкостью. Не уступал ему и его сосед по лабораторному столу В. Ротмунд. Они непрерывно соревновались и часто даже заключали пари.
— До вечера я получу чистые кристаллы, — уверял Рихард.
— Бахвальство, — возражал Ротмунд. — К обеду ты едва ли закончишь перегонку с водяным паром.
Иногда в этом соревновании выигрывал один, иногда — другой, но в целом работа у обоих шла стремительными темпами. Вскоре они закончили синтез последнего, семьдесят четвертого по счету вещества — антипирина. Рихард подготовил все результаты, чтобы представить их Байеру. Согласно установленному порядку, теперь он должен был получить тему докторской диссертации. Интересно, какой сюрприз преподнесет ему Байер?
— Я рекомендую вас профессору Альфреду Эйнхорну[378]. Думаю, что у него найдется свободная тема. В сущности, вы уже сейчас можете идти к профессору, я говорил ему о вас.
Рихард неохотно вышел. Эйнхорн работал в качестве частного профессора, и в его распоряжении была очень маленькая лаборатория. Но другого выхода не было; утешением послужил очень любезный прием, который оказал ему Эйнхорн.
— Вам, вероятно, известно, что я занимаюсь исследованием кокаина? Этот алкалоид, выделяемый из одного южноамериканского растения, является загадкой для химиков. Пока мы находимся на первом этапе исследования — разложение кокаина и изучение продуктов распада. Второй этап — синтез — вопрос будущего.
Профессор Эйнхорн вынул маленькую ампулу с белым порошкообразным веществом.
— У меня работает один японец, Тахара. Он подверг кокаин разложению и получил вот это вещество; его молекула не содержит азота. Необходимо повторить опыт, чтобы установить структуру полученного продукта. Хотите заняться этой проблемой?
Тема была интересной для молодого исследователя. Рихард начал с получения и очистки кокаина, потом подверг его разложению и занялся изучением продуктов распада. Анализы требовали необычной точности. Предварительные исследования показали, что молекула полученного вещества содержит на один атом водорода меньше, чем определил Тахара. Вильштеттер успешно закончил анализы. Защита прошла блестяще, и он получил оценку «Сума кум лауде»[379].
И снова Вильштеттер оказался на распутье — что выбрать — производство или науку. Его больше привлекала наука, привлекали настойчивый, упорный поиск, трепетное ожидание результатов, которые должны подтвердить или опровергнуть предположения, неожиданные и новые идеи, которые возникают в процессе работы.
Результаты исследований, начатых Вильштеттером у профессора Эйнхорна, пока не позволили расшифровать строение кокаина. Работа требовала продолжения, но атому помешали сложные обстоятельства.
Получить место доцента оказалось невозможным, поэтому Вильштеттер решил устроиться в качестве частного ученого. В лаборатории Байера также не было свободного места. Оставался единственный выход — начать работу в студенческой лаборатории. Вильштеттер заплатил положенную сумму и получил рабочее место.
