Второй раз Биармия возникает в так называемой «Отдельной саге об Олаве Святом» из «Круга земного» Снорри Стурлусона. Действие в ней происходит летом 1026 г., когда два норвежца, Карли и Торир Собака, со своими людьми отправились торговать в Бьярмаланд. Приобретя там беличьи, собольи и бобровые меха, они «поплыли прочь по реке Вине». Но затем им показалось, что добытого богатства недостаточно, и тогда викинги объявили, что «мир с местными жителями закончился». Было решено ограбить святилище бьярмов. Высадившись на сушу, викинги пересекли «ровные долины», вступили в «большие леса» и, наконец, достигли поляны, на которой стояло окруженное частоколом капище. Внутри него высился курган — «в нем перемешаны золото, серебру и земля», а рядом с курганом стоял идол «бога бьярмов, который зовется Иомали». Викинги ворвались в святилище и ограбили его. Ториру досталась полная серебряных монет серебряная чаша, стоявшая на коленях у Иомали, а Карли сорвал с идола драгоценное ожерелье. Проснувшиеся стражники-бьярмы бросились в погоню за грабителями, но викингам удалось благополучно вернуться на корабли.
Все эти историко-географические реалии саги полностью соответствуют нашим знаниям о низовых окрестностях Западной Двины. На языке местных ливов она называлась Вина (Vina/Vena). Археология подтверждает густую заселенность этих мест, давнее скандинавское присутствие и высокую торговую активность здешних ливских племен: достаточно сказать, что почти каждый второй западноевропейский динарий, найденный на территории Латвии, происходит с^Зерегов Западной Двины. Возможно, что святилище ливского божества Иомали (Юмала) находилось на месте расположенного неподалеку от двинского устья города Юрмалы.
В то же время ни оживленный торг в землях бьярмов, ни высокая плотность местного населения, ни горы золота и серебра в святилище Иомали никак не вяжется с археологической картиной низовьев Северной Двины начала XI в.
Все это позволяет поставить ливов, в полном смысле слова «жителей побережья», в прямую связь с беормами из рассказа Оттера и Вульфстана и поместить загадочную Биармию впредь и на веки вечные на латвийское побережье Рижского залива.
А первое появление норвежцев на Белом море документально зафиксировано только в 1419 г. Новгородской I летописью: «Того же лета, пришед мурмане войною в 500 человек, в бусах и в шнеках…» Причем норвежцы приплыли сюда отнюдь не потому, что у них в крови клокотала викингская страсть к путешествиям и освоению новых земель; их военная акция носила вынужденный характер, будучи вызвана набегами новгородских ушкуйников на окрестности Тромсё. Встретив отпор, норвежцы более не повторяли военных экспедиций в Беломорье.
Древняя Русь вообще очень плохо известна древнескандинавским источникам. Скадьдические стихи (висы) принадлежат к древнейшим памятникам скандинавской литературы. Они сохранились в виде цитат в более поздних прозаических произведениях — преимущественно в сагах XII–XIV вв. Сведения вис отличаются высокой достоверностью — большей, чем, скажем, известия саг. По словам средневекового исландского историка Снорри Стурлусона, «хотя у скальдов в обычае всего больше хвалить того правителя, перед лицом которого они находятся, ни один скальд не решился бы приписать ему такие деяния, о которых все, кто слушает, да и сам правитель знают, что это явная ложь и небылицы. Это было бы насмешкой, а не хвалой…». Кроме того, однажды сложенные поэтические строфы с их сложной образностью и трудным стихотворным размером невозможно было дополнить и переработать впоследствии, в устной традиции, применительно к реалиям более позднего времени, как это обыкновенно происходило с текстами саг (Древняя Русь в свете зарубежных источников. С. 418–422).
И вот что мы узнаем от скальдов. В «Круге земном» Снорри Стурлусона содержится 601 виса (время их создания IX–XI вв.). Повествуют о путешествиях и походах на восток 23 висы. Но только в одной говорится о нападении на Русь — захвате ярлом Эйриком Альдейгьи (Ладоги): «Ты, устрашающий людей, разрушил Альдейгью; мы удостоверились в этом. Эта битва мужей была жестокой. Тебе удалось добраться на восток, в Гарды». Случилось это, по всей видимости, году в 997-м, и заметим, что неизвестный скальд придает походу Эйрика в Гарды характер исключительности: «тебе удалось добраться», «мы удостоверились в этом». А само название Древней Руси (Гарды) впервые упомянул скальд Халльфред, умерший около 1007 г.
В отличие от вис саги порой не знают удержу в восхвалении подвигов своих героев. Но даже в легендарной своей части они умалчивают о каких-либо событиях на Руси IX–X вв. Весьма показательна в этом отношении речь конунга Торгнюра, произнесенная на тинге в Упсале около 1018 г. («Сага об Олаве Святом»): «…тогда сказал Торгнюр: «Иной нрав теперь у конунгов свеев, нежели был раньше. Торгнюр, мой дед по отцу, помнил Эйрика, конунга Уппсалы, сына Эмунда, и так говорил о нем, что, пока он мог, он каждое лето предпринимал поход из своей страны и ходил в различные страны, и покорил Финнланд и Кирьялаланд, Эйстланд и Курланд и многие другие восточные земли». Эйрик умер около 871 г. и, как видим, дальше Восточной Прибалтики не заплывал.
Но может быть, саги пестрят названиями городов и рек Руси — страны, которую храбрые викинги будто бы излазили вдоль и поперек? Ничуть не бывало. Даже Ильмень, Волхов и Нева неизвестны древнейшим сагам — одна только Западная Двина. Впрочем, это и не мудрено: ведь лишь в середине IX в. археология фиксирует появление скандинавов в районе Ладоги.
Даже саги, действие которых происходит в XI в., знают, собственно, один Хольмгард (Новгород). Эпизодически возникают еще Альдейгья и Палтескья (Полтеск/Полоцк). Даже так называемое «Описание Земли I» — скандинавский географический трактат, составленный в последней четверти XII в., называет всего четыре русских города: Киев (Кэнугард), Новгород, Полоцк и Смоленск (Смалескья) — из четырехсот древнерусских городов и укрепленных поселений IX–XIII вв., известных по летописям и археологическим исследованиям. В другом географическом сочинении, при выпадении Смоленска, находим еще Муром (Морамар), Ростов (Ростова), Суздаль (Сурдалар) и какие-то Сюрнес и Гадар.
По сути дела, Русь в сагах — это Гарды с могущественным конунгом в Хольмгарде. По степени абстрактности представлений о Древней Руси со скандинавами могут поспорить разве что арабские авторы, которые, впрочем, порой демонстрируют гораздо большую осведомленность.
Славяне и скандинавы: Пер. с немецкого/ Общ. ред. Е.А. Мельниковой. М., 1986. http://www.ulfdalir.ru/literature/1554/1565.
Мюллер-Вилле М. Монеты из Стариграда/Ольденбурга и Старого Любека // Великий Новгород в истории средневековой Европы. М., 1999. С. 429.
Роман К. Ковалев, Алексис С. Кэлин. Обращение арабского серебра в средневековой Афро-Евразии: Предварительные наблюдения // History Compass Volume 5, Issue 2, pages 560–580, March 2007.
Звягин Ю. Великий путь из варяг в греки. Тысячелетняя загадка истории. М., 2009. С. 214.
Автор «Жизнеописания Отгона Бамбергского» (XII в.) пишет: «Изобилие рыбы в морях, реках, озерах и прудах настолько велико, что кажется прямо невероятным. На один денарий можно купить целый воз свежих сельдей, которые настолько хороши, что если бы я стал рассказывать все, что знаю об их запахе и толщине, то рисковал бы быть обвиненным в чревоугодии. По всей стране множество оленей и ланей, диких лошадей, медведей, свиней и кабанов и разной другой дичи. В избытке имеется коровье масло, овечье молоко, баранье и козье сало, мед, пшеница, конопля, мак, всякого рода овощи и фруктовые деревья… Честность же и товарищество среди них таковы, что они, совершенно не зная краж и обмана, не запирают своих сундуков и ящиков. Мы там не видели ни замка, ни ключа, а жители были очень удивлены, заметив, что вьючные ящики и сундуки епископа запирались на замок… И что удивительно, их стол никогда не стоит пустым, никогда не остается без яств. Каждый отец семейства имеет отдельную избу, чистую и нарядную, предназначенную только для еды… Блюда, ожидающие участников трапезы, покрыты наичистейшей скатертью. В какое бы время кто ни захотел есть, гость ли, домочадцы ли, они идут к столу, где все уже готово…»
Экономический перевес балтийских славян над соседними германскими и скандинавскими землями сохранялся вплоть до Крестовых походов. Вот каким образом, например, саксонское духовенство в 1108 г. побуждало рыцарей проявить рвение к делам веры, отправившись в крестовый поход против полабских и поморских славян: «Славяне отвратительный народ, но в их землях полно мяса, меда, зерна, птицы. Их земли, если их возделывать, дают такое богатство всевозможных вещей, что ничто не сравнится с ним. Так говорят знающие люди. Поэтому, о лучшие мужи саксов, франков, лотарингов и фламандцев, здесь вы можете спасти свои души, а в случае удачи еще и получите наилучшие земли для жизни».
