160
«Сейчас мы можем утверждать, что и само „Слово…“ в конце XIV или в первой половине XV века под влиянием победы на Дону было соответственным образом переработано и уже в таком виде дошло до нас, будучи маркировано упоминанием Дона как ориентира не поражения, а триумфа и победы. Отсюда — „Дон ти, княже, кличет, зовет князи на победу!“».
(
Никитин А. Л. Слово о полку Игореве. Тексты. События. Люди. М., 1998, с. 125)
Другим бесспорным свидетельством позднейшей переработки в Ипатьевской летописи рассказа о походе 1185 г. Игоря Святославича может служить замена описания солнечного затмения 1 мая 1185 г., находившегося в общем архетипе Ипатьевской и Лаврентьевской летописей и сохранившегося в списках Лаврентьевском, Радзивиловском и Переславля Суздальского «бы(сть) знаменье вь солнци, и морочно бысть велми, яко и звезды видети человекомъ въочью яко зелено бяше, и в солнци оучинися яко месяць, из рогъ его яко угль жаровъ исхохаше» [Л., 396], которое в Ипатьевском оказалось заменено на «виде солнце, стояще яко месяць» [Ип., 638].
Еще одной любопытной параллелью к фразеологии «Слова…» и летописи под 6706/1198 г. является синтагма «в Кыеве на Горах» («родися дщи у Ростислава у Рюриковича… и взяста ю к деду и к бабе, и тако воспитана бысть в Кыеве на Горах» [Ип., 708]), отмеченная еще А. И. Лященко (Лященко А. И. Этюды о «Слове о полку Игореве». // ИОРЯС, XXXI. Л., 1926, с. 151).
См.: Расовский Д. А. О роли Черных Клобуков в истории Древней Руси. // SK, t.I. Praha, 1927, S. 93–109; он же. Половцы. // SK, t. VII. Praha, 1935, S. 245–262; t. VIII, Praha, 1936, S. 161–182; t. IX, Praha, 1937, S. 71–85; t. X, Praha, 1938, S.155–178; t. XI, Praha, 1939, s.95–128; Федоров-Давыдов Г. А. Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов. М., 1966; Менгес К. Г. Восточные элементы в «Слове о полку Игореве». Л., 1979; Баскаков Н. А. Тюркская лексика в «Слове о полку Игореве». М., 1985; Плетнева С. А. Половцы. М., 1990, и др. Впрочем, в литературе было высказано и другое, ничем не подтвержденное мнение, согласно которому «коуи/ковуи» трактовались как «наемные войска русских князей, составлявшиеся из татар (так! — А. Н.) и других кочевников» (примечание П. М. Поляна к статье В. П. Семенова-Тян-Шанского «„Слово о полку Игореве“ глазами географа» // Альманах библиофила, XXI. М., 1986, с. 267).
Здесь безусловная ошибка: в ст. 6693/1185 г. «коуи» упомянуты четыре раза, но только в одном рассказе о походе и битве новгород-северского князя, более никаких упоминаний о них нет.
Плетнева С. А. Половцы…, с. 81.
Менгес К. Г. Восточные элементы…, с. 61–62.
Баскаков Н. А. Тюркская лексика…, с. 65.
См. в настоящем сборнике статью: «Датирующие реалии рассказа Ипатьевской летописи о походе 1185 г. на половцев».
Пашуто В. Т. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. М., 1950, с. 109–133; Генсьорський А. I. Галицько-Волинський лiтопис (процее складання; редакцii и редакторi). Киiв, 1958, с. 99–100.
Плетнева С. А. Половцы…, с. 81.
Баскаков Н. А. Тюркская лексика…, с. 65.
Плетнева С. А. Половцы…, с. 84.
Там же, с. 78.
Там же, с. 82.
Анчабадзе 3. В. Кипчаки Северного Кавказа по данным грузинских летописей XI–XIV веков. // О происхождении балкарцев и карачаевцев. Материалы научной сессии по проблеме происхождения балкарского и карачаевского народов (22–26 июня 1959 г.). Нальчик, 1960, с. 122.
Предшествующие публикации: Никитин А. Одиссея Александр Пересвета. // НиР, 1990, № 4–5; он же. Подвиг Александра Пересвета. // ГДРЛ, сб. 3. М., 1992, с. 256–272.
Бескровный Л. Г. Куликовская битва. // Куликовская битва. М., 1980, с.238.
«По традиции битва началась единоборством богатырей, в котором погибли и русский, родом из Брянска, Пересвет (погребен в Москве в Симоновом монастыре), и Темир-мирза».
(
Пашуто В. Т. «И въскипе земля Руская…». // ИСССР, 1980, № 4, с. 86)
«А князю великому Дмитрию Московьскому бышеть розмирие съ тотары и съ Мамаемъ».
(ПСРЛ, т. 15, вып. 1. Рогожский летописец. Пг., 1922, стб. 106)
В. А. Кучкин считает следствием этого несомненный отказ от выплаты дани, затянувшийся вплоть до 1380 г. (Кучкин В. А. Русские княжества и земли перед Куликовской битвой. // Куликовская битва. Сб. статей. М., 1980, с. 96).
ПСРЛ, т. 15, в. 1. Пг., 1922, стб. 117.
Греков И. Б. Восточная Европа и упадок Золотой Орды. М., 1975, с. 98–99.
НПЛ, 375; Псковская 3-я летопись. // Псковские летописи, т. 2. М. 1955, с. 105–106. Более подробно см.: Флоря Б. Н. Литва и Русь перед битвой на Куликовом поле. // Куликовская битва. Сб. статей. М., 1980, с. 158–159.
Псковские летописи, т. 1. М.-Л., 1941, с. 19; т. 2. М., 1955, с. 96.
ПСРЛ, т. 15, вып. 1, стб. 99.
ПСРЛ, т.18. Симеоновская летопись. СПб., 1913, с. 129.
Там же. Как показал Б. Н. Флоря, Переславль Залесский служил местом традиционного «кормления» для выезжавших из Литвы князей (Флоря Б. Н. Литва и Русь…, с. 166).
ПСРЛ, т. 15, вып. 1, стб. 134–135.
Там же, стб. 135.
«В лето 6888. Биша чоломъ всь Новградь господину своему владыце Алексею, чтобы еси, господине, ялъся ехати ко князю великому <…> Князь же прия их в любовь, а к Новугороду кресть целовалъ на всеи старине новгородчкой и на старых грамотах» [НПЛ, 376].
«Въ лето 6888. Асе писание Софониа Резанца, брянского боярина, на похвалу великому князю Дмитрию Ивановичу и брату его князю Володимеру Андреевичу. Ведомо ли вамъ, рускымъ государямъ, царь, Мамай пришелъ изъ (За)волжиа, сталъ на реце на Воронеже, а всемъ своимъ улусом не велел хлеба пахать; а ведомо мое таково, что хощеть ити на Русь, и вы бы, государи, послали его пообыскать, туго ли онъ стоить, где его мне поведали».
(ПСРЛ, т. 15. Тверская летопись. СПб., 1863, сто. 440)
Справедливо подвергая сомнению «брянское боярство» Софония, возникшее, скорее всего, под влиянием Задонщины, на основании которой Софония полагали ее автором, В. Ф. Ржига первым отождествил его с первенствующим рязанским боярином Софонием Алтыкулачевичем, подтверхдавшим жалованную грамоту князя Олега Ивановича рязанского Ольгову монастырю, датируемую около 1372 г. (Ржига В. Ф. О Софонии Рязанце. // Повести о Куликовской битве. М., 1959, с. 404–405). В последней публикации грамота более осторожно датируется «после 1356 г.» (Грамоты XIV в. Публикация, вступительная ст., комментарий и указатель слов М. М. Пещак. Кшв, 1974, с. 32–33). Возникновение текста «Заонщины» во второй половине XV в., на что указывают имеющиеся в тексте вопиющие анахронизмы, безусловно снимает вопрос об авторстве этого Софония, объясняя устойчивое упоминание его имени в тексте памятника этим самым «поведанием», т. е. посланной от рязанского князя вестью о выступлении Мамая на Русь и его планах, однако не дает никаких оснований считать его автором какого-то недошедшего до нас «поэтического сочинения о Куликовской битве», как это сделала Р. П. Дмитриева, (Дмитриева Р. П. Об авторе «Задонщины». // Сказания и повести о Куликовской битве. Л., 1982, с. 368) или «поэтического произведения о Батыевом нашествии», как то предложил считать А. А. Горский (Горский А. А. «Слово о полку Игореве» и «Задонщина». Источниковедческие и историко-культурные проблемы. М., 1992, с. 136).
Наиболее объективное изложение событий и анализ источников см.: Кучкин В. А. Победа на Куликовом поле. // ВИ, 1980, № 8, с. 3–21.
Сказания и повести о Куликовской битве. Л., 1982, с. 19.
Пространная летописная повесть «О побоище, иже на Дону…» // Сказания и повести о Куликовской битве. Л., 1982, с. 17–20. См. также: Кучкин В. А. Победа на Куликовом поле. // ВИ, 1980, № 8, с. 9–15.
