римском стиле (!), велел апостолу прийти к этому визирю и вместе с ним отправиться в Индию. Причем Фома в трепете сказал: “Господи, пошли меня, куда будет воля Твоя, но только не в Индию!” Господь успокоил маловерного, пообещав свою помощь, успех в обращении индусов и возвращение к Нему “с пальмой мученичества”. Во время путешествия в Индию они прибыли в некий город, где царь выдавал замуж свою дочь и пригласил всех на пир; попал туда и Фома, которого виночерпий ударил по щеке за то, что тот не пил, не ел, а только думал, ну и, естественно, обидчика, когда он пошел за водой, тут же загрыз лев, и собака принесла его руку прямо на брачный пир. Фома благословил новобрачных, отчего те решили вести девственную жизнь, чтобы попасть в рай; впоследствии невеста Пелагия стала монахиней (правда, монашества до рубежа III–IV вв. не существовало) и мученицей, а жених Дионисий – епископом. При этом епископ Иаков рассказывает случай с иудейской музыкантшей, который можно было б и не упоминать особо, если б не реальные свидетельства о поселении в Западной (а может, и Северо-Западной, «греческой») Индии евреев еще до н. э., о которых пишет Эгберт Кеннет; что ж, именно на пребывавшее в рассеянии еврейство и была первоначально рассчитана апостольская проповедь, пока Павел не пошел в языческий «народ». В Северной (Иаков так точно и указывает) Индии Фома получил большие царские сокровища на постройку дворца, но, когда царь уехал по делам, раздал все народу. Вернувшийся царь хотел содрать с Фомы и Авана кожу и сжечь живьем, но вовремя воскресший царский брат разубедил его причинять вред святому. Царь обратился в христианство. Фома излечил много недужных, преподал индусам двенадцать степеней добродетели. Потом апостол покинул Северную Индию, обратил Мигдонию – жену царского племянника Каризия, и, поскольку она перестала разделять с ним ложе, тот пожаловался дяде, и апостола заточили в тюрьму. Мигдония тем временем обратила пытавшуюся ее увещевать царицу. Разгневанный царь начал безуспешно пытать апостола, стремясь принудить его принести жертвы, но идол, разумеется, разрушился, и тогда верховный жрец, желая отомстить за поругание своего бога, зарубил Фому мечом. Любивший апостола народ разгневался и хотел сжечь жреца живьем, а царь с племянником бежали; тело Фомы было с честью предано земле. Таков рассказ епископа Иакова.
Стоит немного продолжить этот любопытный разговор, покинув временные рамки Античности. Во-первых, знаменитый венецианский купец и путешественник Марко Поло (1254–1324 гг.), одно время даже находившийся на службе у монгольского хана Хубилая, овладевшего Китаем, оставил в своей «Книге о разнообразии мира» упоминание о мощах св. Фомы в Малабаре и тамошних христианах, приведя заодно альтернативную версию гибели апостола (CLXXVI): «Мощи св. Фомы в области Меабар, в маленьком городке, куда никто, даже купцы не заходят, товаров на вывоз отсюда мало. Место глухое, но много и христиан, и сарацин паломничают сюда. Здешние сарацины, скажу вам, в св. Фому верят крепко; рассказывают, что он был сарацином, великим пророком; называют его анаиран; это значит святой человек. Расскажу вам вот о каком чуде: христианские паломники берут землю в том самом месте, где святой опочил, и эту землю они приносят к себе: у кого лихорадка, четырехдневная или трехдневная, или всякая другая, тому они дают испить [воды] с той землей; и больной, как только напьется, исцеляется. И то же самое со всяким больным. А земля, знайте, красная. Расскажу вам еще об одном великом чуде, что случилось в 1288 г. по Р.X. У одного здешнего князя было много рису, и насыпал он его во все дома кругом церкви. Христиане, сторожившие церковь и святые мощи, видя, что князь-язычник засыпает рис в те дома и паломникам негде будет приставать, очень прогневались; стали они его просить, чтобы не делал он этого; а князь был жестокий, гордый, просьбы их не послушал и против их воли, а по своему желанию все дома наполнил рисом. И как только он это сделал, вот какое великое чудо сотворилось: в ту самую ночь явился ему св. Фома с вилами. Приставил святой вилы к горлу князя, да и говорит ему: “О имярек! Коль не опорожнишь моих домов, то злою смертью помрешь!” Сказал это святой да вилами и сдавил сильно горло князю; почудилась князю сильная боль, чуть не умер; а св. Фома после того ушел. Поднялся князь ранехонько и приказал опорожнить все дома; рассказал он, как являлся ему св. Фома, и почиталось то за великое чудо. Возрадовались и возвеселились христиане; славили и благодарили св. Фому много; благословляли его имя. Чудеса тут творятся ежегодно; и всякий, кто услышит о них, признает их великими; калеки и расслабленные христиане исцеляются тут.
Расскажем вам теперь о том, как св. Фома был убит. Был святой вне своей обители, в лесу, и молился он там Господу Богу, а кругом него было много павлинов; павлинов здесь больше, нежели где-либо в свете. Молится святой, а какой-то язычник из роду и племени гуи пустил из лука в павлина стрелу, около святого; не видел он святого и метил в павлина, а поранил святого в правый бок; а святой, пораненный, потихоньку стал славословить Создателя; от этой раны и скончался. Но прежде нежели он пришел сюда, много народу обратил он в Нубии…
Новорожденных раз в неделю мажут здесь сезамовым маслом, чтобы они чернели; они и родятся черными, но чем чернее человек, тем красивее он почитается (пусть читатель отметит расхождение с приведенными ранее по этому поводу данными Афанасия Никитина. – Е.С.). Своих богов и идолов они изображают и рисуют черными, чертей – белыми, как снег. Бог, говорят они, и все его святые черны; это про своего бога и про своих святых они говорят; а черти, говорят, белы; поэтому и рисуют их такими, как вы слышали. Идолов, скажу вам еще, они также изображают черными».
Во-вторых, известия об индийских христианах, равно как и сведения о некоем таинственном христианском царе-священнике Иоанне (в русской литературе XIX–XX вв. иногда даже называемого первосвященником, но это неверно, ибо, во-первых, так он не назван ни в одном историческом источнике, во-вторых, первосвященническое достоинство несовместимо с царским – только у Христа), который царствовал на Востоке и успешно противостоял язычникам (правда, его убил Чингисхан, но его дело продолжали его потомки), подавали средневековым христианам Европы надежду, что, объединившись с ними, они победят язычников и мусульман. Впервые об этом писал баварский епископ Оттон Фрейзингенский, а потом Гийом де Рубрук и Марко Поло (см. главы LXIV–LXVIII, LXXIV, CVIII–CIX, CXCVIII), сведениям которого особо доверяли. Особенно катастрофическим
