побежденного врага, так что оно было скорее внутренним беспроцентным займом; но после 168 года до Р.Х. и оно было упразднено.
Доходными статьями (vectigalia) были главным образом следующие: 1. Доходы с государственных домен (сдаваемых в аренду земель, рыбных промыслов, рудников и т.д.). Сюда же относится соляной акциз и т.д. 2. Таможенные пошлины с иноземных товаров. 3. Доходы с провинций — либо в виде поголовного налога (stipendium), либо в виде десятины с урожая (decuma). Эта статья по мере расширения римского государства стала преобладающей.
Для взимания государственных доходов и в Риме существовала откупная система (выше, с. 138); разница состояла, однако, в том, что здесь и крупные капиталисты, то есть всадники (выше, с.252), не брезговали этим средством обогащения, так что здесь мы вместо скромных мытарей греческого Востока имеем крупных откупщиков (publicani), которые, кроме того, для противодействия конкуренции соединялись в общества (societates). Откупу обыкновенно сопутствует ростовщичество: пользуясь затруднениями общин или частных лиц в уплате следуемой пошлины, ростовщики (почетно называемые negotia tores) ссужали им под высокие проценты требуемую сумму. «Публиканы» вместе с «негоциаторами» были главными пиявками провинций; наместники их редко могли сдерживать, так как это значило бы возбудить против себя влиятельное сословие всадников. Помогла провинциям лишь империя.
Из государственных расходов главные были на управление провинциями и войско; затем следовали вышеназванные фрументации. Излишки шли на общественные здания, дороги и т.п., причем для их сооружения практиковалась система подрядов. Очень часто, впрочем, храмы богам строились за счет военной добычи, особенно если полководец перед победой давал соответствующий обет. Нечто вроде греческих литургий существовало для всенародных зрелищ (ludi in circo, in amphitheatro, in theatro [43]): они входили в обязанности магистратов, а именно эдилов и городского претора. Правда, государство давало им с этой целью известную минимальную сумму, но магистрат испортил бы всю свою карьеру, если бы вздумал ею ограничиться. Наряду со всенародными угощениями и эти всенародные зрелища стали обычным средством снискать популярность (panem et circenses! [44]), которая должна была пригодиться эдилицию на преторских выборах, претору — на консульских; обе эти должности давали право на управление провинцией, и здесь, наконец, вельможа мог поправить свое расшатанное кандидатскими щедротами состояние. Правда, в случае слишком откровенных вымогательств ему грозил в Риме, по обвинению провинциалов, суд repetundarum [45], ради которого была учреждена в 149 году до Р.Х. Пизоном Честным первая уголовная комиссия (ниже, § 6). Таков был заколдованный круг римского государственного хозяйства.
§ 6. Правовой быт. Светлую сторону римской общественной и государственной жизни составляло знаменитое римское право. Его ядром были изданные в 451-449 годах до Р.Х. комиссией децемвиров законы XII таблиц — такая же уступка демократическим веяниям, как и состоявшиеся много раньше кодификации греческого права. Залогом прогресса были не они, а то, что Рим создал с середины IV века до Р.Х. магистратуру, обязанностью которой было толковать и развивать кодифицированное право. Это была претура — viva vox juris civilis [46], как ее справедливо называют. Ежегодно претор в своем эдикте (edictum praetorium) объявлял, с какими ограничениями и добавлениями он намерен применять существующие законы. Он делал это очень осмотрительно, так как ненужные уклонения от эдикта предшественника, внося смуту в правовое сознание граждан, строго осуждались общественным мнением. Благодаря этой осмотрительности преторский эдикт, наряду с законами XII таблиц, стал вторым источником римского права — живым и подвижным, находящимся в постоянном общении с жизнью и поэтому развивающимся вместе с ней. Третьим источником были так называемые responsa prudentium, резолюции опытных юристов, выносимые ими в затруднительных делах по просьбе сторон. Обязательности они не имели, их авторитет был чисто нравственный, но так как они исходили от специалистов, то претор, который в редких случаях сам был юристом, охотно ими руководствовался, видоизменяя соответственно свой эдикт. Эти юристы, набившие себе руку на консультациях, охотно издавали плоды своей деятельности в особых книгах. Таков был юрист М. Юний Брут, издавший в эпоху Гракхов сочинение «De jure civili» странным образом как книгу для чтения и поэтому в диалогической форме, или его современник П. Муций Сцевола (консул 133 года до Р.Х.), которому приписывают характерное изречение fiat justitia, pereat mundus [47]. Расцвет римской юриспруденции начался тогда, когда с римским юридическим духом сочеталась систематизирующая стоическая философия; плодом этого сочетания было замечательное сочинение понтифика Кв. Муция Сцеволы, сына Публия (консул 95 года до Р.Х.), в XVIII книгах — первая в истории человечества система гражданского права, состоявшего раньше из отдельных юридических практик. Оно нам не сохранено, но на нем покоится все позднейшее римское право, и благодаря внесенному в него Сцеволой философскому духу это право стало воспитателем нашего.
Тот же претор, который был в своем эдикте законодателем права, имел в своих руках и инструкцию процесса. Тяжущиеся обращались к нему; если формальные условия позволяли дать делу ход, то претор actionem dabat [48] — назначал судью (если сумма иска была ясна) или арбитра (если таковую следовало определить) и давал ему судебную «формулу», по которой он должен был творить суд. Судья (или арбитр) приглашал к себе «заседателями» нескольких почтенных граждан, по выслушании сторон (причем представительство, в отличие от греческого судопроизводства — выше, с. 73 — было разрешено) и проверке судебных доказательств объявлял свой приговор и передавал его претору, который приводил его в исполнение. Может показаться странным, что при массе римских граждан государство обходилось одним претором. Объясняется это распространенностью домашнего суда (к которому относится и суд патрона над клиентами, выше, с.255), а также и третейского (arbiter ex compromisso), вследствие чего мелкие дела не доходили до представителя государственной власти (minima non curat praetor [49]).
Все сказанное относится, впрочем, к тяжбам римских граждан между собой; только они решались по jus Quiritium, то есть законам XII таблиц с преторским эдиктом. Тяжбы неграждан решались по более упрощенному jus gentium, не связанному традицией и стремившемуся не столько к формальной справедливости (justum), сколько к реальной (aequum). Совмещение обоих прав в лице одного претора тоже было орудием прогресса, так как этот совместитель получал возможность переводить более свободные и современные постановления juris gentium [50] в свой преторский эдикт. Правда, с конца 1-й Пунической войны накопление дел вынудило римлян назначить претору коллегу в лице так называемого praetor inter peregrinos, чем был довершен параллелизм с эллинистическими установлениями (выше, с.213); но фактически и впоследствии обе должности часто совмещались.
Римское право делилось на частное (privatum) и общественное (publicum). Такое деление не соответствует нашему делению на гражданское и уголовное: все-таки второе развилось из первого.
