борьбе плебеи быстро добились своих магистратов — народных трибунов с их помощниками, плебейскими эдилами (aediles, названные по имени aedes Cereris, — ниже, § 16, — где находился плебейский архив). Они были неприкосновенны (sacrosancti) в видах оказания помощи обижаемым плебеям (jus auxilii); они же председательствовали в собраниях плебса (concilia plebis), постановления которых (plebi scita) были пока обязательны только для плебса. Так-то в Риме тогда (то есть в V веке до Р.Х.) были две системы магистратур — патрицианская и плебейская, взаимно недоступные для другого сословия.
Стремление плебса к завоеванию консулата повело к дроблению патрициями консульской власти: в 443 году до Р.Х. была учреждена цензура для периодического установления общины (census) и составления сената (lectio senatus) и всаднических центурий; в 367 году до Р.Х. — единоличная претура для суда (praetor urbanus, в отличие от praetores consules, предводительствующих войском); тогда же — и курульный эдилитет для надзора за торговлей. Эти новые должности учреждались в видах предоставления патрициям связанных с ними полномочий; но плебеи успокоились не раньше, чем добились доступа также и к ним. К началу III века цель была достигнута, и получилась единая народная магистратура, занимаемая избранными гражданами в следующем порядке: квестура — трибунат — эдилитет (курульный или плебейский) — претура — консулат — цензура. Запрещено было занимать одну должность непосредственно после другой (continuatio); право занимать одну и ту же дважды (iteratio) было ограничено. Напротив, продление власти (prorogatio imperii) консулам и преторам, в силу которого они становились проконсулами и пропреторами, допускалось, но исключительно для управления провинциями. С этих пор трибунат перестал быть угрозой для знати; напротив, он стал союзником сената в его стремлении держать в повиновении консулов.
Развитие римской магистратуры было завершено Суллой. Он резко отделил магистратуру от промагистратуры (то есть проконсулата и пропретуры), предоставив последней военную власть (то есть управление провинциями), магистратуре же — исключительно гражданскую. С его времени и до конца республики мы имеем в Риме:
1. Двадцать квесторов с главным образом казначейскими полномочиями в Риме и провинциях; каждый бывший квестор ipso jure [54] делался сенатором, чем была упразднена цензорская lectio senatus [55].
2. Десять народных трибунов, полномочия которых, урезанные Суллой, были вскоре восстановлены в полном объеме. Из них главными были право проведения в concilia plebis обязательных (с 287 года до Р.Х.) для всего народа «плебисцитов», а также право «интерцедировать» консульские законы и мероприятия и делать их этим недействительными.
3. Два курульных и два плебейских эдила, надзиравших за торговлей и дававших народу игры.
4. Восемь преторов (из них один praetor urbanus, один praetor inter peregrinos и шесть председателей уголовных комиссий, см. выше, с.261). По окончании годичного срока претор становился пропретором и получал в управление «преторскую» провинцию с ее войском, в принципе, на год; этот срок, однако, мог быть продлен.
5. Двух консулов, сохранивших из своих некогда широких полномочий только право созывать сенат и народное собрание — последнее для выборов, но и для проведения в нем своих законов. По истечении годичного срока и консул получал как проконсул свою провинцию.
6. Двух цензоров, избиравшихся периодически (по принципу — каждое пятилетие, lustrum) для проверки гражданского состава общины (census) и ее освящения (lustrum condere), причем предоставленное им право переводить гражданина из более привилегированной группы в менее привилегированную включало в себя косвенно надзор за общественной нравственностью (regimen morum, nota censoria). Они же отдавали подряды на общественные сооружения.
7. Вне магистратской табели стояла диктатура. В старину единоличный диктатор, назначенный консулом в тревожную для государства минуту, воскрешал в своем лице царские полномочия; торжество сената во II веке до Р.Х. повело к фактическому упразднению диктатуры. В I веке до Р.Х. она была возобновлена дважды в лице Суллы и Цезаря, причем второе возобновление было сигналом гибели республики.
II. Народное собрание в Риме отличалось от греческого веча своей организованностью: каждый подавал голос внутри той политической группы, к которой он принадлежал, и решающее значение имело большинство групп, а не общее большинство голосов. Подбором групп был обусловлен, как мы увидим тотчас, аристократический характер народных собраний. От афинского же веча римское народное собрание отличалось еще отсутствием инициативы: оно могло только принять или не принять вносимый председательствующим магистратом закон, избрать или провалить предлагаемого кандидата, но не изменить закон или избрать другого кандидата. Группировка была двойная. Одна имела основанием территориальное деление римского народа на тридцать пять триб, из которых тридцать одна была сельская и только четыре — городские. А так как весь городской пролетариат (со всеми отпущенниками) был причислен к городским, сельские же, включавшие помещиков, были малочисленны, то преобладание нобилитета было обеспечено. Собрания по трибам были либо всенародными (comitia tributa), либо плебейскими (concilia plebis); по составу они в позднереспубликанскую эпоху почти что совпадали, разница была лишь в том, что первые созывались консулом или претором, вторые — трибунами. Собирались они на городской площади (forum) главным образом для законодательных актов.
Вторая группировка была основана на комбинации территориального деления на трибы с имущественным на пять классов (последнее приписывалось царю Сервию Туллию) и с возрастным на два призыва, seniorum и juniorum: в принципе, каждая триба распадалась на десять «центурий», причем всадники составляли особые центурии. Эта группировка была еще более аристократической. Основанное на ней народное собрание называлось comitia centuriata; собиралось оно — что было пережитком его некогда военного значения — на Марсовом поле под городом главным образом для выборов старших магистратов.
Все эти народные собрания были до тех пор действительно народными, пока весь народ имел возможность их посещать — то есть в ту древнюю эпоху, когда ager Romanus [56] был невелик. Уже выведение колоний и дарование гражданства более отдаленным муниципиям (ниже, § 9) повело к нарушению их всенародности; когда же после союзнической войны в 89 году до Р.Х. вся Италия получила гражданские права, народные собрания стали простым звуком. Тогда римская республика оказалась на распутье: или перейти от плебисцитарной системы к неприемлемой для античного человека парламентской (выше, с. 77), или превратиться в сенатскую олигархию и затем в империю. Случилось, как известно, последнее.
III. Сенат из первоначального совещательного органа царя и консулов сумел, окрепнув в борьбе сословий, стать настоящим правителем государства, держа в повиновении консулов и пользуясь народным собранием как простым орудием своей воли. Был он вначале чисто патрицианским (patres), но при учреждении республики принял в свой состав и «вместе записанных» (conscripti) представителей плебейских родов. Число сенаторов, строго ограниченное за время существования цензорской lectio, стало неограниченным с тех пор, как по закону диктатора Суллы ежегодно
