Ознакомительная версия.
Проведенное неделю спустя расследование показало, что «отход 73 СД с рубежа Верхн. Дубровка, Нов. Батени производился по указанию командира 69 CK и вопреки приказу командующего 20-й армией»[335]. 73-я стрелковая дивизия отходила на новые позиции по приказу командира корпуса. От противника удалось оторваться, и отход проходил достаточно организованно. Однако вследствие ошибки в управлении один из ее батальонов начал отход через боевые порядки соседней 152-й стрелковой дивизии. Правофланговые части 152-й дивизии дрогнули и, не зная обстановки, потянулись за отходившим батальоном. Вскоре командир дивизии Чернышев отправился скандалить в расположение соседа, жалуясь на отход и открывшийся в результате этого фланг его соединения. Далее процесс принял неуправляемый характер, что и привело к потере Смоленска. Для командира 69-го корпуса это расследование, впрочем, никаких последствий не имело. Генерал-майор Е.А. Могилевчик был ранен в ходе последующего прорыва из окружения и вернулся в строй только в мае 1942 г. В сущности, войска просто устали, что и приводило к подобного рода инцидентам.
К 1 августа соединения 20-й и 16-й армий были сильно ослаблены в предыдущих боях и дивизии по своему составу были равны скорее усиленным батальонам. Например, согласно текущим донесениям, 229-я стрелковая дивизия имела около 900 «штыков», в полках 73-й стрелковой дивизии было по 100 человек с 4–5 пулеметами. Примерно такими же по своему составу были и остальные стрелковые дивизии. В 5-м мехкорпусе было всего 58 исправных танков, в 57-й танковой дивизии — 7 танков. Артиллерия 20-й армии состояла из 177 полевых и 120 противотанковых орудий, которые почти не имели снарядов. Подвоз к тому моменту осуществлялся только по воздуху, и войска, втянутые в тяжелые бои в полуокружении, получали необходимые грузы на 10 самолетах ТБ-3 по ночам. Боеприпасы и горючее почти совершенно отсутствовали. Двум армиям угрожало полное окружение в случае смыкания клещей XXXIX корпуса группы Гота в районе Духовщины и XXXXVI корпуса группы Гудериана в районе Ельни. В этих условиях генерал-лейтенант Курочкин принял решение на отвод обеих армий за Днепр. Это решение было принято после получения приказа Тимошенко от 31 июля «во взаимодействии с Рокоссовским уничтожить ярцевскую группировку противника и развивать удар в направлении Духовщина». В какой-то мере этот ход был радикальной сменой характера действий двух армий. Еще 29 июля командующий Западным направлением Тимошенко требовал отбить потерянный Смоленск. Два дня спустя было решено прекратить борьбу в полуокружении и выходить на восток. Оставление Смоленска стало по сути своей знаковым моментом. Теперь у сражающихся войск не было даже того символа, который воодушевлял их на продолжение борьбы. Они сделали все, что могли. Пришло время отступить.
В какой-то мере 1 августа 1941 г. было критическим днем, переломным моментом для Западного фронта. Во-первых, войска понесли серьезные потери. Даже без учета 20-й армии, сведения о потерях которой не были еще получены в штабе фронта, с 21 по 31 июля войска Западного фронта потеряли 105 723 человека, в том числе 9958 человек убитыми и 46 827 человек пропавшими без вести[336].
Во-вторых, количество оставшейся в войсках техники в сравнении с началом войны могло вызвать только грустную улыбку. На 1 августа 1941 г. в войсках Западного фронта имелось 16 КВ, 50 Т-34, 148 БТ, 364 Т-26, 11 «химических» танков, 128 Т-40 и 228 бронемашин БА-10 и БА-20[337]. ВВС Западного фронта на тот момент насчитывали всего 180 самолетов (113 исправных и 67 неисправных)[338]. Боеготовых МиГ-3 было 20 машин, Пе-2 — 11 машин и Ил-2 — 2 самолета. Такое количество танков и самолетов уже не позволяло надеяться переломить ситуацию в свою пользу. Ситуация с артиллерией была не лучше. В результате прошедших боев артиллерия группы генерала Калинина была выведена из строя ударами авиации противника.
Однако принять решение на отход 16-й и 20-й армий было только половиной дела. Без деблокирующего удара извне истощенным армиям было бы затруднительно проложить себе путь из «котла». 28 июля части группы Рокоссовского, удерживая прежний рубеж, готовились к наступлению. 29 июля они перешли в наступление с целью не допустить соединение духовщинской и ельнинской группировок противника и удержания в руках советских войск переправ через Днепр до подхода частей 20-й и 16-й армий.
Правофланговые части (101-я танковая и 38-я стрелковая дивизии) наступали в общем направлении на Духовщину. Части левого фланга (64-я и 108-я стрелковые дивизии) вели бой за переправы в районе Свищево, Макеева, стремясь соединиться с 20-й армией. Ведя упорные бои с частями 7-й танковой и 20-й моторизованной дивизий противника, а затем и с подошедшими им на выручку отрядами пехотных дивизий, части группы Рокоссовского большого продвижения не добились. Однако им удалось предотвратить смыкание клещей 2-й и 3-й танковых групп и оттянуть на себя значительные силы немцев. Без этих атак они были бы, несомненно, развернуты для противодействия прорыву 16-й и 20-й армий. Однако эти атаки дорого обошлись группе Рокоссовского. 64-я стрелковая дивизия с 29 июля по 2 августа потеряла 2582 человека, 108-я стрелковая дивизия — 3561 человека. 101-я танковая дивизия за 1 и 2 августа потеряла 285 человек и 15 танков, 38-я стрелковая дивизия только за 3 августа потеряла 206 человек.
Действия группы Рокоссовского подготовили почву для прорыва двух армий на восток. 229-я стрелковая дивизия еще 29 июля начала наступление на восток и северо-восток с задачей очистить коммуникации и захватить переправы через Днепр у Пнева и Соловьева. 30 июля дивизия (фактически равная батальону) вступила в бой с противником. Однако на назначенном командованием направлении успеха добиться не удалось. Неудача заставила нащупывать другие маршруты для прорыва. Направление удара постепенно сместилось южнее, в полосу ответственности 2-й танковой группы. Здесь, несмотря на свою малочисленность, 229-я дивизия добилась успеха. К исходу 1 августа, отбрасывая противника, дивизия вышла с боем в район Морева и установила связь со 108-й стрелковой дивизией группы Рокоссовского. С 6.00 2 августа она начала переправу на левый берег Днепра в районе Ратчино. 1 августа начали отход к Днепру главные силы 20-й и 16-й армий, последовательно прикрываясь подвижной обороной выделенных для этого частей.
5-й механизированный корпус, прикрываясь развернутой фронтом на запад 233-й стрелковой дивизией, пробивался вдоль Смоленского шоссе на восток к Соловьевским переправам. Согласно приказу командующего 20-й армией мехкорпус должен был во взаимодействии с 229-й стрелковой дивизией и особой батареей[339] уничтожить противника в районе Пнево, Усино, Фальковичи и обеспечить переправы в районе Соловьево, Пищино. Несмотря на неудачу предыдущей попытки, советское командование стремилось пробить коридор для отхода вдоль шоссе, а не отходить в болотистую местность под Ратчино. Однако все атаки на Соловьевском направлении были безуспешными. Помимо попыток прорыва на восток, части 5-го мехкорпуса вели непрерывные сдерживающие бои. Около 6.00 2 августа был тяжело ранен в голову командир корпуса генерал-майор Алексеенко. Он был отправлен в госпиталь в Вязьму, однако на следующий день умер во время операции. В командование корпусом вступил заместитель Алексеенко генерал-майор Журавлев. 3 августа 5-й мехкорпус вновь получил задачу совместно с 229-й и 233-й стрелковыми дивизиями разбить противника в Пнево и в дальнейшем выйти на Днепр на участке Макеево — Соловьево. Однако, встретившись с упорной обороной противника, корпус вновь прорваться к Соловьевской переправе не смог. Там, где на пути прорыва из окружения вставали части группы Гота, пробиться не удавалось. Это было верно как в отношении Минска, так и в отношении Смоленска. Двое суток безуспешных боев заставили повернуть его на юг, к Ратчинским переправам.
По новому маршруту части 5-го мехкорпуса вместе с частями 229-й и 73-й стрелковых дивизий выступили в полночь 3 августа. Впереди шел отряд, в котором было всего два танка (Т-34 и БТ-7) и три бронемашины БА-10. Однако даже этого количества бронетехники оказалось достаточно. Сначала отряд в 4.00 выбил противника из деревни Дуброво, а затем в 6.00 — из Ратчино. К 11.00 4 августа большая часть двигавшейся впереди 17-й танковой дивизии уже переправилась через реку. Часть подразделений 5-го мехкорпуса была отсечена огнем противника от переправы, но постепенно группами разной численности пробивались к ней и переправлялись через Днепр.
Остальные части 20-й и 16-й армий, прикрываясь выделенными отрядами, также отходили в направлении Ратчино. Еще 2 августа началась переправа отходивших частей на левый берег Днепра. Собственно, район Ратчино обеспечивался отрядом полковника Лизюкова и занимавшими оборону по мере переправы через Днепр частями 20-й армии.
Ознакомительная версия.
