Ознакомительная версия.
49. Дунайское и Азовское войска
С помощью «Священного Союза» Россия пыталась обеспечить коллективную безопасность в Европе, чтобы не повторились ужасы Наполеоновских войн. Но вместо благодарности западные державы ославили нашу страну «европейским жандармом» и сплотились против нее, поддерживая любые антироссийские силы. Англичане взяли под опеку Персию, помогли реорганизовать ее армию, вооружили новейшими пушками и ружьями. И в 1826 г. армия Аббаса-Мирзы вторглась в Закавказье. Главные русские силы находились на Северном Кавказе. Пограничные казачьи посты героически погибали, смятые массой врагов. Жители Гянджи взбунтовались и вырезали русский гарнизон. Но Ермолов спешно сформировал Действуюший корпус, остановивший врага. Как раз в это время произошла смена командования. Прибывшего на Кавказ Паскевича, привыкшего видеть на плацах блестящие шпалеры гвардии, вид здешних войск шокировал – солдаты в мохнатых шапках и домотканых куртках, казаки в драных черкесках. Но уже вскоре главнокомандующий смог в полной мере оценить боевые качества кавказцев, когда в сражении под Гянджой 10 тыс. русских сокрушили 40-тысячное вражеское войско. И Паскевич сам перешел в наступление на Армению.
В составе корпуса были донские, черноморские, линейные, терские казачьи части, возглавил их герой 1812 года «недюжинный» генерал-лейтенант В.Д. Иловайский 12-й. Вместе с регулярной кавалерией К.Х. Бенкендорфа они шли в авангарде. Аббас-Мирза силился задержать их, бросил навстречу массы курдской конницы, занявшей позиции у крепости Сардар-Абад на притоке Аракса р. Занге. 20 мая 1827 г. казаки с ходу форсировали ее вброд и атаковали. Курды отступили за бурную речку Абарань. Но казаки не отставали, переплыли ее под пулями и в яростной рубке разгромили врага. Гнали и сбросили в Аракс, где многие курды потонули. Тем временем Аббас-Мирза изготовился обороняться за Араксом у Джеван-Булаха. Но 17 июля казаки Иловайского и драгуны Бенкендорфа форсировали вплавь и эту реку, да еще и перевезли на плотиках конную артиллерию. Захватили плацдарм, дав возможность главным силам навести мосты и переправиться. Иранцы опять были разбиты.
Тогда, чтобы отвлечь русских от вторжения в Персию, Аббас-Мирза предпринял хитрый маневр – вышел в тыл Паскевичу и подступил к главной армянской святыне монастырю Эчмиадзин. Гарнизону из солдат и казаков под командованием генерала Линдерфельдена сулили всяческие блага за сдачу крепости. Ответ гласил: «Русские собой не торгуют». Атаки врага были отбиты. А на выручку осажденным была направлена 20-я пехотная дивизия. Ей пришлось пробиваться сквозь всю персидскую армию, из 4 тыс. полегло 1150 человек. Уже возле самого монастыря персы отрезали арьергард с начальником дивизии Красовским. Спасли его 50 донских казаков – бросились на тысячную толпу неприятелей, разорвали кольцо и вывели генерала с горстью солдат. Вскоре подошел и корпус Паскевича. Рассеял неприятельское войско, 13 октября штурмом взял Эривань и устремился на Иран. После падения Тебриза персы взмолились о мире. По Туркманчайскому договору к России отошли территория нынешней Армении и Нахичеванское ханство. И больше желания воевать с русскими у Ирана не возникало никогда [77, 201].
Но в это же время, в декабре 1827 г., турецкий султан, подстрекаемый западными «друзьями», объявил России не просто войну, а даже «джихад». Для Кавказского корпуса перерыва, по сути, не было – только одолел персов и сразу повернул против турок. А на Дунае сосредотачивалась армия Витгенштейна, куда прибыл и сам царь. Тогда-то и осуществилась операция по ликвидации Задунайской Сечи. Кошевой Осип Гладкий готовил ее в глубокой тайне, сколачивая круг единомышленников. Просочись информация, турки не помиловали бы, да и изрядная часть сброда-перебежчиков, скопившихся в Сечи, растерзала бы за «измену» (хотя и непонятно – кому). Поскольку русские продвигались к Дунаю, турки приказали эвакуировать Сечь в Адрианополь, а казакам прибыть в Силистрию в армию великого визиря. Гладкий привел туда 2 тыс. задунайцев, тех, кого подозревал в протурецких настроениях. И отпросился у визиря организовать эвакуацию. Но, вернувшись в Сечь, созвал раду, принявшую решение о переходе на сторону России. Правда, хотя за это высказалось большинство, идти с Гладким решились немногие. Кто-то предпочел выждать, как оно дальше пойдет, кому-то не хотелось оставлять имущества. А те, кто решился, сразу же после рады поспешно отчалили, пока турки не узнали. 10 мая 218 казаков (в том числе войсковые писарь, есаул и 23 куренных атамана) и 578 человек «райи» прибыли на лодках к русской армии, привезли войсковую казну, походную церковь и были представлены Николаю I, положив к его ногам полученные от османов клейноды Коша – булаву, бунчуки, знамена, фирманы, ярлыки [242].
Царь сказал запорожцам: «Бог вас простит, Отчизна прощает и я прощаю. Я знаю, что вы за люди». 27 мая начался штурм крепости Исакча. Во время сражения император продемонстрировал особое доверие к прибывшим казакам, переехал через Дунай на лодке, которой правил Гладкий, а на веслах сидели куренные атаманы. Задунайцы проявили себя и в атаке крепости, шли на стены в первых рядах, 10 человек были награждены Георгиевскими крестами, а бывший кошевой получил чин полковника. Тем же, кто не последовал с Гладким или промедлил со сборами, пришлось об этом пожалеть. Турки, проведав о случившемся, рассвирепели. На Сечь были брошены янычары, вырезая всех подряд невзирая на пол и возраст. Спаслись лишь те, кто попрятался по липованским селам или схоронился в плавнях. Потом переходили к русским поодиночке и группами. 2000 запорожцев, находившихся в Силистрии и 600 в гарнизонах крепостей, турки разоружили и угнали в глубь страны на каторжные работы. Задунайская Сечь прекратила существование.
А из вернувшихся задунайцев царь велел сформировать Отдельное Запорожское Войско, Гладкий стал наказным атаманом. Войско было небольшим, один пятисотенный пеший полк, поступивший в распоряжение Дунайской флотилии. Кроме того, запорожцев использовали как разведчиков, специалистов по переправам, Гладкий был причислен к Главному штабу в должности советника по оценке турецких дорог. Воссоединился и со своей семьей. Потеряв кормильца, 9 лет назад ушедшего на заработки и исчезнувшего, она бедствовала, батрачила, Осипа считали погибшим. А тут вдруг он объявился – полковником, дворянином, знакомым самого царя! Это было похоже на сказку. В 1828 г. Николай I распорядился создать еще одно Казачье Войско – Дунайское. В него предполагалось набирать запорожцев и некрасовцев, перешедших в Россию раньше, добровольцев из числа балканских славян. Из них формировались два полка. К Войску были приписаны села Аккерманского повета, где жили казаки и волонтеры прошлых войн – Акмангит, Староказачье, Волонтеровка [230].
В боях на Дунае отличились и другие потомки запорожцев, черноморский Полтавский полк. Он действовал на лодках и под Браиловом разгромил турецкую флотилию. А на другом берегу Черного моря эскадра адмирала Грейга высадила морской десант под Анапой. В состав десантников входили Ейский полк черноморцев и батальон пластунов. Их название, кстати, произошло вовсе не от «пластания» по земле, как порой полагают, а от Пластуновской станицы (которая была названа по запорожскому Пластунивському куреню). На Кубани эта станица была самой бедной, чаще других подвергалась набегам. Большинство казаков были неспособны купить лошадь и воевали пешими. Но они и служили больше других – сделали это своим заработком, нанимаясь на кордоны вместо богатых казаков. И стали профессионалами высочайшего класса. К ним примыкала беднота из других станиц, и возник особый казачий «спецназ». По одежде пластуны не отличались от черкесов, носили бороды – обязательно крашеные, как у горцев, знали местные языки. Они стали лучшими разведчиками, диверсантами. От них пошло переползание «по-пластунски», выработались особые системы условных знаков и сигналов, приемы рукопашного боя. А в стрельбе их не мог превзойти никто. Хваля особенно меткий выстрел, пластуны говорили: «Ото добре ружжо!» – поскольку само снайперское мастерство человека считалось у них естественным. Одним из приказов по Черноморскому Войску пластунам было даже запрещено ночью или в лесу «стрелять на хруст», поскольку «бывали случаи, когда пластуны, при невероятной способности этих стрелков попадать в предмет, невидимый глазу», случайно поражали своих [201].
На исключительные качества пластунов обратил внимание Ермолов, сформировав из них в 1824 г. первый батальон. Под Анапой этот батальон и ейцев вел в бой черноморский наказной атаман Алексей Данилович Безкровный . С 15-летнего возраста он рядовым казаком воевал с горцами, в составе лейб-гвардии черноморской сотни отличился при Бородине, Кульме, Лейпциге. Потом снова служил на Кавказе. Его называли «командир без ошибок». Но в боях он столько раз был ранен и находился на волосок от смерти, что царь велел казакам называть его не Безкровным, а Бессмертным. 10 июля Анапа была взята штурмом, захвачено 4 тыс. пленных и 70 орудий. Ейский полк и 1-й пластунский батальон заслужили Георгиевские штандарты. А Бескровный, награжденный орденом Св. Георгия IV степени, отличился еще и после взятия Анапы – во время шторма спас тонущих моряков, подплыв к их баркасу на коне.
Ознакомительная версия.
