Исторически основатели орденов отвечали на эти рогатки и стрелы, выражая полное повиновение папству, чтобы продемонстрировать, что их перестройка служит на благо церкви. Первый раз папа Иннокентий III встретился со святым Франциском в 1209 году, и папа собирался сказать убогому Франциску, чтобы тот «шел валяться в грязи со свиньями», что Франциск фактически и делал. Но Иннокентия так поразила покорность Франциска, что он одобрил устав францисканцев. Святой Игнатий Лойола полностью отдал иезуитов в руки папы Павла III; когда его спросили, как бы он прореагировал, если бы папа запретил новую общину, Игнатий ответил: «Четверть часа молитв, и я больше бы об этом не вспоминал». Так же и Эскрива, который однажды торжественно пообещал, что, даже если кардиналы выберут папой дикаря, «я немедленно брошусь ему в ноги и скажу, что Дело целиком к его услугам». В этом контексте стойкая преданность Opus Dei Иоанну Павлу II кажется частью родовых мук любого нового начинания в рамках католицизма.
Во многих отношениях период после Второго Ватиканского собора был наихудшим моментом для выхода в свет нового явления, поскольку «культурные войны» последних сорока лет выявили, что многие видят в Opus Dei только его уважение к церковным властям, его «традиционализм», а вовсе не новый подход к христианской жизни, который вытекает из этого уважения и традиционализма. Opus Dei вышел на сцену в тот исторический период, когда католики определяли свое отношение к традиционным концепциям церковной доктрины и власти, и в контексте этих дебатов каждый факт тут же относился к категории «прогрессивных» или «консервативных». При всем уважении к Opus Dei это слегка походило на попытку воспринять трехмерный объект в двухмерной системе координат: на глаза попадались только осколки и кусочки. Да, по вопросу о Roma locuta est[16] Эскрива и его последователи были на «консервативной» стороне. Но если это все, что человек видит в Opus Dei, то нечто весьма существенное упущено. Весьма серьезные споры, приведенные в этой книге, — о власти, секретности, деньгах, — необходимы для устранения недоразумений, но они также предваряют внимательное рассмотрение будущего Opus Dei.
Если Opus Dei сможет ответить на возникающие у людей вопросы, тогда своего рода сдвиг в христианском мышлении и поведении станет заметен. Но к этому существуют весьма труднопреодолимые препятствия. Когда произносится слово «молитва», большинство инстинктивно думают о произнесении слов к Богу, а не о том, как они живут и работают. Когда люди говорят о «духовной жизни» или «внутренней жизни», по-прежнему считается, что речь идет об определенной благочестивой практике, о медитациях, о событиях, происходящих в церкви. Когда говорят об «апостольской деятельности», очень немногие спонтанно думают об «освящении окружающих в процессе повседневной работы», или о дружбе, или об обычной общественной и семейной жизни. Идея о том, что обычные обстоятельства жизни человека уже являются молитвой, что они уже являются формами духовной жизни и евангельской миссией церкви, весьма сложна, и требуется время, чтобы ее впитать. Очень часто сами члены Opus Dei еще только пытаются ее усваивать.
Первые семьдесят пять лет своей жизни Opus Dei провел, стараясь ухватиться за любую точку опоры в структуре католической церкви, чтобы суметь осуществить свою миссию. В это время многое в Opus Dei понималось ошибочно или только частично, и это привело к поразительному количеству предубеждений, иногда из-за недоброжелательности, иногда благодаря ошибкам и слишком большому рвению членов Opus Dei, но чаще всего из-за полнейшей новизны, из-за абсолютной смелости заявлений Opus Dei по поводу секулярного мира и мирян. Может быть, как мечтают между собой члены Opus Dei, через пятьсот лет все это забудется. Может быть, как умоляют его враги, за это время сам Opus Dei будет забыт. Это невозможно предсказать, не зная намерений Господа. Однако ясно одно: если Opus Dei потерпит неудачу, это случится из-за дефицита духовности — в его особом подходе к освящению работы, в размышлениях его членов в гуще мира, а совсем не из-за его ошибок в начале пути и не из-за особенностей исторической эпохи, которые будто бы привели к тому, что сущность Opus Dei оказалась непонятой.
Будущее: реформы
Нам не дано заглянуть на пятьсот лет вперед, но, во всяком случае, при понтификате Бенедикта XVI Opus Dei имеет твердую почву под ногами. Его богатство может увеличиваться и уменьшаться, но он имеет крепкую юридическую основу, членов по всему миру, сеть относящихся к нему учреждений и поддержку внутри католической церкви. Вопрос, рассчитанный на дальнейшую перспективу, мог бы звучать так если Opus Dei хочет не просто выжить, если он хочет преуспеть, — успокоить иногда возникающие у людей опасения и открыть новые апостольские горизонты, — какие шаги ему следует предпринять?
На основе материала, содержащегося в данной книге, самыми насущными представляются следующие три действия.
ПРОЗРАЧНОСТЬ
В 1984 году Иоанн Павел II сказал, что католическая церковь должна быть «стеклянным домом», чтобы каждый мог видеть, что в ней происходит и как она осуществляет свою миссию верности Христу и проповеди Евангелия. Даже несмотря на то что по существу в Opus Dei нет ничего секретного, он не всегда соответствует идее «стеклянного дома», отчасти потому, что чуждается саморекламы или превращения в «группу по интересам». Тем не менее сводить вопрос только к самовосприятию Opus Dei представляется слишком ограниченным. Opus Dei существует на свете не только для себя и своих членов, но и для всего остального мира. Opus Dei должен удовлетворять (и, честно говоря, чаще всего это делает) законное человеческое любопытство. К тому же негативное общественное восприятие Opus Dei, связанное как раз со случаями его противодействия прозрачности, неизбежно влияет на негативное восприятие католической церкви в целом. Если Opus Dei сможет улучшить отношение к себе, не жертвуя при этом своей индивидуальностью, он морально обязан это сделать.
Что может сделать Opus Dei, чтобы стать более прозрачным? Можно предложить следующие шаги.
• Каждый регион должен регулярно публиковать подробные финансовые декларации, включающие его доходы, затраты, активы и денежные обязательства перед корпоративными организациями. Эти декларации должны сопровождаться четкими комментариями на языках региона и на английском языке. Штаб-квартира в Риме должна сопоставлять суммы, приведенные в отчетах стран, и публиковать описание сфер деятельности корпоративных предприятий каждой из шестидесяти одной стран, где действуют программы Opus Dei.
В настоящее время это уже пытаются делать США, где фонд Woodlawn публикует отчетные финансовые декларации, освещая часть финансовой деятельности в стране. Ключевым словом здесь является «часть», поскольку включено далеко не все. Чтобы использовать данные этих деклараций, их необходимо дополнить. Эти отчеты могли бы прояснить тот факт, что Opus Dei не «владеет» корпоративными предприятиями, что они управляются светскими лицами, из которых состоит совет директоров. Существует настоятельная необходимость для финансового «раскрытия» Opus Dei, поскольку многие обозреватели считают его фантастически богатым. Недавнее возведение штаб-квартиры на Манхэттене только усилило это неправильное представление. Церковные обозреватели полагают, что строительство этого «бастиона власти» могло быть оплачено только при помощи таинственных долговых обязательств Ватикана, запрятанных под мрачными романскими сводами. В действительности все совсем не так загадочно. Opus Dei сможет избавиться от этих несправедливых представлений, только если сделает свои финансовые отчеты публичными, а не ограничится невразумительными отсылками к налоговой декларации.
• Четкая идентификация объектов, связанных с Opus Dei. Например, когда человек подходит к центру в Вашингтоне, Лиме, Мадриде или Хельсинки, он должен видеть указатель ЦЕНТР OPUS DEI. Кроме того, связь учреждения с Opus Dei достойна упоминания в специальной литературе о деятельности данного учреждения. Там может объясняться, что такое Opus Dei и как он влияет на деятельность данной организации (по аналогии с брошюрой об Oakcrest, школе Opus Dei для девочек в Маклине, штат Виргиния). В результате должно стать ясным, что Opus Dei отвечает только за духовное и относящееся к доктрине воспитание, а за все прочие стороны деятельности отвечают отдельные лица, то есть Opus Dei — это не «имя бренда». Точно так же нужно объяснять каждому новому человеку, особенно молодому, пришедшему в центр Opus Dei, что деятельность центра спонсируется Opus Dei. В большинстве случаев это уже делается, но все же нуждается в более обстоятельном объяснении.
• Opus Dei стоит подумать о публикациях, хотя бы в англосаксонском мире, посвященных наиболее волнующим моментам своей жизни и апостольской деятельности. Никто не заставляет Opus Dei издавать брошюру о «вербовке», поскольку это слово отдает принуждением и фальшью. Но брошюра о «дружбе в Opus Dei» может быть вполне подходящей, так как объяснит, почему члены Opus Dei часто привлекают к своей деятельности друзей и коллег, и подчеркнет, что никто не согрешит и не проявит себя плохим христианином, если скажет «нет». В ней можно было бы также кратко упомянуть, что делать, если ощущаешь сильное давление по поводу присоединения к Opus Dei. В той же брошюре можно объяснить, что приглашение посетить мероприятие Opus Dei, например кружок или вечер воспоминаний, не имеет никакого дополнительного тайного умысла, кроме участия вместе с друзьями в жизни Opus Dei. Брошюра может распространяться среди студентов, их родителей и всех, кого беспокоят эти вопросы.
