у Адриатики, в стране, изобилующей богатствами, Ганнибал прилагал большие старания к тому, чтобы дать отдохнуть и оправиться как людям, так и лошадям.
Ганнибал заменил вооружение ливийцев отборным римским оружием, так как в его руках было огромное его количество. В это же время он отправил морем в Карфаген вестников с уведомлением о случившемся. Полученные вести сильно обрадовали карфагенян, которые старались придумать и сделать все возможное для того, чтобы каким бы то ни было способом подкрепить свои войска в Италии и Иберии.
Диктатор Квинт Фабий Максим
С другой стороны, римляне выбрали в диктаторы Квинта Фабия, человека с выдающимся умом и прекрасно одаренного от природы; носившего добавочное название Максима, что значить величайший, как свидетельство славных подвигов этого человека. Отличие диктатора от консула состоит в следующем: за каждым из консулов следует по двенадцати секир [20], за диктатором двадцать четыре; тогда как консулы во многих делах нуждаются в согласии сената для осуществления своих планов, диктатор — полномочный вождь, с назначением которого все должностные лица в Риме, за исключением народных трибунов, немедленно слагают с себя власть. В одно время с диктатором римляне выбрали в начальники конницы [21] Марка Минуция. Хотя начальник конницы находится в подчинении у полномочного вождя, однако он как бы заступает место этого последнего в случае отсутствия его.
Ганнибал продолжал оставаться на Адриатическом побережье; он вылечил раненых воинов, всех остальных привел в хорошее состояние и вдохнул им бодрость к предстоящим битвам. Затем Ганнибал прошел и опустошил окрестности Адрии и устремился в Апулию. Начав от Луцерии, римской колонии, он опустошал поля.
В это время Фабий, по вступлении в должность, выступил в поход вместе с товарищем своим и четырьмя наскоро набранными легионами. Соединившись с войсками, которые шли от Аримина, он освободил Гнея Сервилия от должности начальника сухопутных войск и послал его в Рим, причем отдал приказание являться своевременно всюду, где только карфагеняне попытаются тревожить римлян с моря. Сам же с войсками расположился лагерем против карфагенян на расстоянии стадий пятидесяти от неприятеля.
Узнав о прибытии Фабия и желая устрашить неприятеля первым нападением, Ганнибал выступил с войском и вблизи римского лагеря выстроился в боевом порядке. Простояв здесь некоторое время и не дождавшись наступления врага, он отошел назад в свой лагерь. Между тем Фабий оставался верен первоначально принятому решению не действовать опрометчиво и не подвергать себя случайностям битвы. Сначала такой образ действий возбуждал презрение к Фабию и вызывал толки, что он трусит и боится сражения. Но с течением времени все вынуждены были признать, что в данных обстоятельствах нельзя было бы действовать разумнее и осмотрительнее. Впрочем, события не замедлили оправдать расчеты Фабия — и совершенно понятно. Ибо войска неприятеля упражнялись непрестанно в военном деле с ранней юности, находились под начальством вождя, выросшего вместе с ними и с детства испытанного в лагерной жизни; к тому же много раз они побеждали в Иберии и одну за другою одержали две победы над римлянами и союзниками их; наконец, что было самое важное, карфагеняне все покинули за собою и единственным средством спасения оставалась для них победа. Положение римского войска было совсем иное. Поэтому Фабий предвидел неизбежное поражение в решительной битве и не мог отважиться на нее; поняв, в чем состояли выгоды его положения сравнительно с неприятелем, он на них только и рассчитывал и сообразно с ними вел войну; преимущества же римлян состояли в неистощимости запасов и в численном перевесе их войска.
Вот почему все последующее время Фабий шел стороною от неприятеля и заблаговременно занимал удобные ему пункты. Имея в тылу войска обильные запасы, он ни разу не посылал воинов за сбором продовольствия и не отпускал их лагеря; он держал их вместе, плотной массой, всегда готовый воспользоваться удобствами местности и времени. Действуя таким образом, он захватывал и убивал многих неприятелей, когда они из презрения к римлянам удалялись от своей стоянки за продовольствием. Делал он это с двоякою целью: чтобы постоянно мало-помалу уменьшать ограниченную численность неприятеля и вместе с тем небольшими победами укреплять понемногу и восстановлять бодрость духа в войсках, сокрушенную прежними большими поражениями. Но отважиться на открытую решительную битву он никак не мог. Такого плана действий вовсе не одобрял товарищ его Марк. Разделяя настроение массы войска он в присутствии всех и каждого поносил Фабия, говоря, что он ведет себя недостойно и трусливо; сам он горел желанием померяться с неприятелем в битве.
Ганнибал в Кампании
Между тем карфагеняне перевалили через Апеннины и спустились в самнитскую область, плодородную и с давнего времени не знавшую войны; здесь они жили в таком достатке, что не могли истощить запасов своей добычи ни потреблением ее, ни уничтожением. Кроме того, они совершили набег на Беневент, римскую колонию, и взяли город Венузию, не имевший стен и изобиловавший всевозможным добром. Римляне неустанно следовали за ними на расстоянии одного-двух дней пути, не решаясь приближаться к неприятелю и вступать в битву с ним. Ганнибал видел, что Фабий явно избегает сражения, но вовсе не думает удаляться, а потому смело двинулся в окрестные равнины Капуи.
Он рассчитывал добиться этим одного из двух: или вынудить неприятеля к сражению, или показать всем воочию, что он одержал полную победу и что римляне уступили ему поле сражения. Ганнибал надеялся, что все это наведет ужас на города и побудит их отложиться от римлян. Дело в том, что, невзирая на поражение римлян в двух битвах, до сих пор ни один из городов Италии не перешел на сторону карфагенян; все они оставались верными данным римлянам обязательствам, хотя некоторые из них жестоко терпели от неприятеля. Отсюда всякий может видеть, с каким страхом и уважением относились союзники к римскому государству.
Однако расчеты Ганнибалла были не напрасны. Равнины Капуи славятся во всей Италии своим плодородием, близостью к морю и такими торжищами, в которые заходят плывущие в Италию суда чуть не всей обитаемой земли. На этой
