21-22 июня дивизия вела демонстративные бои. Потери составили 420 стрелков и 351 нижний чин в 199-м полку. Как указывалось в журнале боевых действий дивизии: «Демонстрация обошлась слишком дорого, хотя, по-видимому, достигла цели. Причина: одна рота пошла вперед и ворвалась в неприятельские передовые окопы; соседние же не захотели отставать. Неудержимое стремление вперед создавало иллюзию малого сопротивления со стороны противника, однако большое количество потерь не подтверждает этого».
Белое движение. Л. Корнилов и Н. Деникин в центре. 1917 г.
В июле войска Деникина трижды переходили в наступление, сумели несколько продвинуться вперед, однако сломать линию обороны так и не удалось. 18 августа опять повторились попытки атаковать противника, были даже применены химические снаряды, однако значительных успехов добиться не удалось ни Деникину, ни другим командирам. После первоначальных успехов в конце мая-июне наступательный порыв затих, а Брусиловский прорыв так и не добился стратегической цели: вывода из войны Австро-Венгрии.
8 сентября Деникин все же ушел на повышение: его назначили командиром 8-го армейского корпуса, во главе которого сначала принял участие в неудачных боях у Ковеля, а затем был переброшен на румынский фронт в целях спасения терпящего поражение союзника.
К тому времени Деникин приобрел достаточно широкую известность как один из наиболее успешных начдивов. Конечно, он был блестящим тактиком, он умел держать управление своими частями, невзирая на тяжесть боя, понимал психологию солдат и обладал «суворовским» глазомером. Главное же, Деникин не боялся наступления, выгодно отличаясь от многих других командиров. Конечно, во время порывов он порою впадал в эйфорию, что приводило к недооценке сил противника и высоким потерям. Успехи «железных стрелков» порою вызывали зависть у соседних частей и нарекания, что их собственные заслуги оказывались недооцененными. Так, при переводе Деникина на новую должность генерал В. И. Соколов оставил следующие строчки в своих заметках: «Деникина VIII корпус знал давно как начальника 3-й стрелковой, так называемой железной, сначала бригады, а потом дивизии — по боевым встречам и совместным делам в 1915 и 1916 годах. Мы знали, что это человек необъятного честолюбия, к удовлетворению которого он шел всеми способами, до самой дешевой рекламы включительно, но при этом он был человек, безусловно, храбрый, не только с военным, но и с гражданским мужеством». Примерно схожую оценку давал и А. А. Брусилов: «Деникин, который играл такую большую роль впоследствии, был хороший боевой генерал, очень сообразительный и решительный, но всегда старался заставить своих соседей порядочно поработать в свою пользу, дабы облегчить данную им для своей дивизии задачу; соседи же его часто жаловались, что он хочет приписывать их боевые отличия себе. Я считал естественным, что он старается уменьшить число жертв вверенных ему частей, но, конечно, все это должно делаться с известным тактом и в известных размерах».
Деникинский бронепоезд «На Москву» — трофей Красной армии. Новороссийск, март 1920 г.
Февральскую революцию Антон Иванович встретил с надеждой на позитивные изменения в стране и армии, однако последующая смута и развал вооруженных сил ударили по его иллюзиям. Не без протекции военного министра А. И. Гучкова он стал сначала помощникам начальника штаба Верховного главнокомандующего (во главе армий тогда стоял генерал М. В. Алексеев), а затем и начальником штаба. Вместе с Алексеевым он стоял у истоков Союза офицеров армии и флота — профессиональной организации, которая сумела сплотить тех, кто не принимал развала армии и был готов выступить во имя спасения России.
Максимальное приближение деникинских войск к Москве
После отставки Алексеева в мае 1917 г. Деникин возглавил Западный фронт. В середине июля во время совещания высших начальников в присутствии премьер-министра А. Ф. Керенского он резко выступил против убийственной политики Временного правительства, призывая разогнать военные комитеты, восстановить дисциплину и не вмешивать армию в политику. Керенский поблагодарил его за честный доклад. По имеющимся сведениям, в то время Антон Иванович фигурировал среди тех, кого планировали назначить на должность Верховного главнокомандующего вместо А. А. Брусилова, однако ввиду поддержки со стороны Савинкова этот пост занял Л. Г. Корнилов. Деникин же вскоре возглавил Юго-западный фронт.
Он поддержал выступление Корнилова и вместе с ним и другими генералами был арестован. Бежать удалось лишь после Октябрьской революции. Деникин оказался на Дону, где принял участие в создании Добровольческой армии, основным вдохновителем которой был М. В. Алексеев. В конце января 1918 г. Деникина назначили начальником 1-й добровольческой дивизии, а затем — заместителем командующего Корнилова. После его трагической гибели в конце марта в боях за Екатеринодар Деникин стал командующим Добровольческой армией.
Деникинский агитпоезд. 1919 г.
Именно под его началом добровольцы сумели добиться наибольших успехов на Юге России. Уже к концу года были освобождены Кубань и Северный Кавказ. В конце декабря Деникин подписал соглашение с Донской армией. В результате были созданы объединенные Вооруженные силы Юга России (ВСЮР), во главе которых он и встал.
Весна 1919 г. принесла новые успехи. В мае — июне большевики были разгромлены на Дону и Маныче, а Деникин овладел Каменноугольным районом — топливно-металлургической базой Юга России. Одновременно он получал военную помощь (правда, в недостаточном объеме) от союзников по Антанте, что также способствовало усилению его армии. В конце июня были взяты Харьков, Екатеринослав, а 30 июня пал Царицын. Здесь же Антон Иванович подписал известную «московскую директиву», которая направляла основной удар на Москву. Штаб Деникина в то время находился под влиянием эйфории от достигнутых успехов, а потому распылил силы, а также недооценил противника. Еще летом генерал П. Н. Врангель предлагал наступать на Саратов и соединиться с армией Колчака, однако Антон Иванович отверг это предложение. В его защиту можно сказать, что в то время армия Колчака уже терпела поражения, отступая к Уралу. Более того, она сама не стремилась идти на соединение с Деникиным.
Однако наступление продолжалось. Летом Деникин вернул Полтаву, Одессу и Киев, в начале сентября белые войска вошли в Курск, а 30 сентября — в Орел. На какой-то момент большевики чуть ли не пали духом: уже началась эвакуация правительственных учреждений в Вологду, а в Москве создавался подпольный
комитет партии. Однако это были последние победы Деникина. К тому времени повстанческая армия Махно нанесла ряд серьезных ударов по тылам ВСЮР, красные же сумели собрать сильный кулак. Сказалось и то, что, несмотря на военные дарования, Деникин оказался слабым политиком, не сумев (впрочем, как и другие белые генералы) ни предложить внятной и привлекательной идеи, ни стабилизировать политическую ситуацию в тылу.
В эмиграции
В конце сентября красные перешли в контрнаступление, нанеся ряд крупных поражений белым. К концу года те оставили Харьков, Киев и Донбасс. Одновременно усилились брожения в тылу, у Деникина вспыхнул конфликт с генералом Врангелем, множились слухи, интриги и заговоры. Удержать власть в своих руках на фоне неожиданных поражений он не смог. В конце марта 1920 г. началась неудачная эвакуация Новороссийска, которая нанесла последний удар по Деникину. 4 (17) апреля Военный совет назначил главнокомандующим ВСЮР барона Врангеля, а Деникин выехал в Англию.
«Тягостное прощание с ближайшими моими сотрудниками в Ставке и офицерами конвоя. Потом сошел вниз — в помещение охранной офицерской роты, состоявшей из старых добровольцев, в большинстве израненных в боях; со многими из них меня связывала память о страдных днях первых походов. Они взволнованы, слышатся глухие рыдания… Глубокое волнение охватило и меня; тяжелый ком, подступивший к горлу, мешал говорить…
Когда мы вышли в море, была уже ночь. Только яркие огни, усеявшие густо тьму, обозначали еще берег покидаемой русской земли. Тускнеют и гаснут.
Россия, Родина моя…»
А. И. Деникин
Могила четы Деникиных в Донском монастыре
В эмиграции Деникин недолгое время жил в Англии, Бельгии и Венгрии, пока в 1926 г. не обосновался во Франции. Он написал мемуары и различные исторические исследования (некоторые до сих пор не опубликованы), выступал с лекциями, принимал участие в жизни наших эмигрантов. С началом Второй мировой войны пытался бежать к испанской границе, однако был захвачен нацистами. Неоднократно отвергал сотрудничество с гитлеровцами. После окончания Второй мировой войны эмигрировал в США (визу он оформил через польское посольство как родившийся на территории современной Польши). Умер он в 1947 г. и был похоронен с воинскими почестями. В 2005 г. его останки по поручению В. В. Путина были перенесены на родину.
