Затем Эдвину, человеку «надменного ума», с помощью союзников-саксов удалось взять реванш. Захватив трон объединенной Нортумбрии, он возвестил начало золотого века. В христианство он обратился в 627 году, тронутый притчей о человеческой жизни, рассказанной одним из его воинов. В притче человеческая душа уподоблялась воробышку, который из зимней ночи впорхнул в тепло и свет чертога Господа и через мгновение снова выпорхнул в холод и мрак. При этом Эдвин продолжал вести военные действия, теперь в северном направлении, в Твиддейле. Когда он был убит в сражении в 634 году, Нортумбрия на время снова распалась. Однако эта неудача ничуть не ослабила англов. Сын Этельфрита, Освальд, нашел укрытие на Айоне, так что ему был знаком гэльский язык. И, что важнее, он также принял христианство, превратившись в человека «смиренного, доброго и щедрого по отношению к беднякам». Теперь он взял собственный реванш с помощью своих друзей, скоттов из Далриады. Он пригласил из Айоны ирландского монаха, святого Эйдана, чтобы тот основал на Святом острове монастырь Линдисфарн. В то же время Освальдом была продолжена и агрессивная экспансия. В 638 году берницианская армия Освальда осадила и взяла Эдинбург.[20]
Это был конец независимости вотадинов. Один из их вождей, Кунедда, увел отряд воинов в Уэльс, где помог отразить нападение скоттов из Ирландии. Ему удалось обосноваться на чужбине, подобно Энею, пришедшему в Лаций после падения Трои. Династия Кунеддов правила в Гвинедде несколько столетий. К ней принадлежит и первый принц Уэльский.
* * *
Тем временем Эдинбург из кельтской столицы превратился в северный бастион королевства, которому в конце концов предстояло войти в состав Англии. Так или иначе, оно сохраняло роль пограничной территории в течение всего следующего тысячелетия. Прежде всего, Эдинбург отличается расположением, чрезвычайно выгодным со стратегической точки зрения. Замковую скалу, пусть она и уступает по высоте Седлу Артура, защищать было проще, чем любую другую среди высот, поднимавшихся среди прибрежной равнины Лотиана. Здесь гряды Мурфут и Петланд-Хиллз ближе всего подходят к заливу. Эдинбургу в гораздо более отдаленном будущем предстояло защищать эту брешь от нападений через границу с юга. Когда граница, напротив, располагалась на севере, Эдинбург стоял над дорогой в Англию как часовой. Как для того, так и для другого Замковая скала предоставляла большие преимущества: естественная защищенность, внушительный вид, контроль над передвижениями, наличие провизии, поставлявшейся с плодородных земель, расположенных дальше от побережья. Вдобавок к этим преимуществам играли роль также более тонкие стратегические соображения: вершина окружена утесами с трех сторон, а с четвертой к ней можно подобраться только по узкому длинному склону, который делается чем дальше, тем круче. Для крепости это было прекрасное место; для будущего города — едва ли многообещающее.
Следов присутствия англов на Замковой скале не имеется. Для королей Нортумбрии первой столицей монархии был Бамбург, завоеванный их героическими предками. Однако, согласно новому варварскому обычаю, в Британии, как и вообще в Европе после распада Римской империи, у королей было принято перебираться время от времени из цитадели в цитадель. До самых Средних веков они переселялись из одного пристанища в другое в течение года, в каждом месте пользуясь своей властью, чтобы вершить суд, оказывали гостеприимство или покровительство избранным, вместе со своими прихлебателями потребляя в огромных количествах пищу и прочие припасы. Из окружавшей замки сельской местности они приказывали поставлять все необходимое: скот, зерно, различные услуги — пока не приходило время переселиться в следующий замок и начать истощать ресурсы какой-либо другой местности. Они даже по собственному разумению указывали, где народу следует жить и работать. За исключением пахотных земель, Мидлотиан был суров и дик. Настоящий край холмов и болот. Подобная местность впоследствии была названа forest; этот термин используется до сих пор и обозначает не обязательно тип ландшафта, но скорее земли, отведенные для охоты. Именно на охоте короли и их воины проводили дни, прежде чем вернуться вечером на Замковую скалу для отдыха и развлечений. В мусорные кучи теперь летели кости оленей и кабанов.
За северной границей, охраняемой Эдинбургом, свершались еще более глубокие изменения. Лотиан утратил свою чисто кельтскую природу, будучи заселен англами, говорившими на нортумбрийском диалекте староанглийского. В. Ф. Г. Николаисен, занимавшийся историей топонимики скоттов, заключил на лингвистических основаниях, что одними из их самых ранних поселений были Виттингейм и Тинингхэм в Восточном Лотиане, за которыми сначала последовали Каррингтон и Хаддингтон, а затем и Морэм, и Олдхэмсток. Эта последовательность показывает, как англы вначале пришли на побережья и в долины важных рек, прежде чем двигаться дальше в глубь острова и на север в поисках плодородной земли, — но только не к холмам, где укрывались кельты. Нортумбрийский диалект староанглийского был предком современного шотландского языка. Качественно гласные с тех пор изменились, однако такие слова, как bairn вместо child (ребенок), daur вместо dare (осмелиться), swallie вместо swallow (ласточка), neep вместо turnip (репа, брюква), bleeze вместо blaze (вспышка), которыми люди пользовались тогда, и сегодня еще можно услышать на улицах Эдинбурга. Строка Бернса из стихотворения «К мыши», в которой он предлагает напуганному зверьку «а daimen icker in a thave» (лишний колосок с двух дюжин снопов), написана на нортумбрийском.[21]
Вновь возникшее общество постепенно приняло определенную форму. Король и его военачальники на Замковой скале заявляли права на товары и услуги, производимые группой поселений, которые, благодаря этой дани, сплотились и приучились думать и действовать сообща. Таким образом они в конце концов превратились в государство Мидлотиан, протянувшееся от Кирклистона на западе до Инвереска на востоке и от Крамонда у моря до Пеникуика у подножия холмов. К востоку от Замковой скалы лежала прекрасная пахотная земля, которую с незапамятных времен пахали на волах и засевали зерновыми: овсом и шестигранным ячменем, а также незначительным количеством пшеницы и ржи. Некоторые топонимы, например Далкит (Dalkeith, «лесистая долина»), относятся еще ко времени до пришествия англов; отдельные районы, населенные кельтами, вероятно, сумели пережить вытеснение всех прочих. К западу от Замковой скалы земля была холмистой и не такой плодородной. Народ там занимался скотоводством и разведением овец вдоль рек и на склонах у берегов, либо откармливал в лесах свиней желудями и буковыми орешками. Здесь, на менее плодородной земле, кельтские и смешанные топонимы встречаются чаще: Крамонд — «крепость на Олмонде», Корсторфин — «крест Торфинна».[22]
Гибридное название самого Эдинбурга представляет собой сплав англо-саксонского и кельтского. Корень «эйдин» в значении «склон холма» широко представлен в главном бриттском источнике, поэме «Гододдин», созданной в конце VI века, когда англов на этой территории не было и в помине. Тот же корень встречается в топонимах «Эдинбейн», «Эдингигт» и других несомненно кельтских названиях по всей Шотландии. Теперь же к ней прибавился англо-саксонский корень «бург», который (подобно слову «дин» в названии Дин Эйдин) означает «крепость». Теория о том, что Эдинбург был назван в честь Эдвина Нортумбрийского (уже умершего на момент захвата города и бывшего врагом того, кто его захватил), очевидно ложна.[23]
Развитие приграничных сообществ требовало от их обитателей много сил и энергии. То из них, о котором мы сейчас говорим, стало частью Нортумбрии, сильнейшего германского королевства Британии, постоянно расширявшего свою территорию по всем направлениям. На юге оно победило другого английского соперника, королевство Мерсию, пожертвовав, правда, жизнью Освальда, покорителя Эдинбурга, погибшего в битве в 642 году. Поскольку он был христианином, а мерсианцы — язычниками, Освальда стали считать мучеником, и таким образом благочестивый вояка сделался святым. Торжествующие враги расчленили труп Освальда, но его фрагменты были спасены и на протяжении многих веков почитались как священные реликвии. При его брате и преемнике Осви (также воспитанном на Айоне) Нортумбрия выступила и против кельтов. На западе Осви путем заключения брака примерно в 645 году сумел присоединить к Нортумбрии королевство Регед. Таким образом, его власть распространилась на залив Солуэй на противоположной стороне Шотландии. Он двинулся еще дальше, в Галлоуэй. К 720 году епископ англов занимал престол в Уайтхорне; нортумбрийское название hwit aern, «белый дом» является просто калькой названия Кандида-Каза.[24]
