И еще много раз будет рожать Екатерина Великая, на самую только малость не побив рекорда по внебрачным детям Елизаветы Петровны.
В общем, Екатерина Великая, что-то около девяти незаконнорожденных детей родившая, включая и тех, которые тут же при рождении умерли, отдавала очередного ребеночка или госпоже Протасовой, своей доверенной горничной, или госпоже Перекусихиной, альковной своей даме, или доверенному истопнику Шкурину. Тот большие маневры должен был провести, чтобы царица могла благополучно рожать. Это потом, когда Петр III, ее муж, насильственно преставился, можно было царице не стесняться ходить со вздутым животиком, но плоды любовных утех нередко и при наличии мужа появлялись. Тогда этот самый Шкурин выдумал такой маневр: как только царица родовые схватки почувствует, горел дом Шкурина. Петр III — знаем, знаем такую страсть царей, ею и Иван Грозный был охвачен, и Петр I, — удалялся тушить пожар. Дом поджигал сам хозяин. И пока Петр III гасил пожар, царица благополучно разрешалась от бремени.
Матушка Екатерина Великая всегда следила и за воспитанием, и за дальнейшей судьбой своих детишек. Каждый из них получал поместье, деньги в банке, образование и… фамилию. Ну, конечно, не царскую, правда. Но вполне достойную. Фамилии возникали или от названия поместья, как это было с сыном Екатерины и Григория Орлова — Бобринским. Он — получил фамилию от подаренного ему поместья Бобрино, и один миллион денег был положен в банк на его имя. К другим детям родители так щедры не будут. Этот Бобринский много крови императрице попортил. Неблагодарным негодяем этот сыночек оказался. Посланный за границу, хвастался перед иностранцами своим незаконно высоким происхождением, великую царицу компрометируя, в карты огромные суммы проигрывая, матушку платить заставляя. В общем, никчемный сынок уродился, хотя его чуть ли не в золотой колясочке держали, отец с матерью тайком, в закрытой карете часто у Шкурина навещали. Ничего от великой матери не взял, зато от отца ярость неумеренную и нрав вспыльчивый. Его выслали в Ревель, в провинции прозябать, но законный сын царицы Павел, который все назло матушке делал, мстя за ущемленную молодость, Бобринского обласкал, призвал ко двору, возвел в графы и даже «ни за что ни про что» наградил его орденом Святой Анны.
У второго сына воспитателем был Рибас, муж ученый. Ребенка отдали в кадетский корпус и специально его царственное происхождение не афишировали. Но это была тайна полишинеля: все знали, откуда он взялся, и оказывали ему гораздо большее внимание, чем остальным детям в этом самом кадетском корпусе.
Следующий сын — Галактион — долго оставался во дворце, и его часто видели бегающим по комнатам царицыных апартаментов. Потом, когда он вырос, его сделали офицером и отправили в Англию для получения образования. Но образованным Галактион быть не захотел, а начал, подобно своему старшему братцу, пить и гулять и в юношеском возрасте скончался. Четвертый сын — Оспин, скромный и тихий, получивший, как мы уже вам рассказывали, свою фамилию за оспенную сыворотку, данную Павлу, был пажом, но тоже рано умер.
Неудачники и никчемники были все сыновья царицы и Орлова. Но вот дочь Наталья удалась на славу. Наталья Алексеевна Алексеева, такую фамилию она носила, подобно Наташе Ростовой, никаких притязаний тщеславных не имела, была красивой блондинкой, хорошей матерью и женой русского генерала. Считала, что жизнь ее хоть и скромна, тиха, но очень покойна и счастлива, что человеку, собственно, и надо.
Одна дочь, поговаривали, от Потемкина, у него и воспитывалась, имитируя его шестую племянницу.
Среди историков, дорогой читатель, ходила молва, что и от брата Григория Орлова, Алексея, Екатерина II тоже сына имела. Но точных данных на эту тему нет, так, одни смутные предположения. Собственно, в многообразии внебрачных детей Екатерины это существенного значения не имеет: одним больше, одним меньше, какая разница! Всех воспитают, в люди выведут, поместья и фамилию дадут.
Григорий же Орлов, на любовные утехи скорый, станет отцом еще нескольких детей от фрейлин императрицы. Известны две его незаконнорожденные дочери от фрейлин, о которых отец совершенно не заботился, так что одна из них, возмущенная таким отношением отца к своей особе, решила у самой государыни справедливости искать. Как-то подстерегла ее в саду и кинулась в ноги, жалуясь на отца, от которого в младенческом возрасте никакой ласки не знавала, а став девицей, приданого не получила и вообще едва не умирает с голоду. Екатерина Великая согласно своей доброй натуре, конечно, эту девицу, прижитую Орловым с ее фрейлиной, приданым обеспечила, но, испугавшись подобных сцен (эдак все внебрачные дети ее фаворитов начнут ее в саду подкарауливать и приданого требовать), запретила пускать в парк посторонних лиц, когда она там гуляет с собачками. Так что повезло нашей Маше Мироновой, что она до сего приказа царицу в парке подстерегла, случись это чуть позже, гнить бы ее возлюбленному Гриневу в тюремных застенках.
А Григорий Орлов прямо обнаглел в своих любовных похождениях, даже замужним женщинам покоя не давал, вечно попадая в казусные истории. Так, однажды сенатор Муромцев застал свою жену в кровати с Григорием Орловым и поднял громкий шум, требуя развода. В дело снова вынуждена была вмешаться Екатерина и заткнуть рот рогатому супругу, подарив ему прекрасное поместье в Ливонии.
Однако особенно не возмущайтесь, дорогой читатель, обилием внебрачных детей у наших цариц. Их всегда было, как кандидатов наук в эпоху социализма, у всех поголовно западных монархов. Стоит слегка полог истории приоткрыть, а там ужас что творится! Кишат эти внебрачные дети, как тараканы в московских квартирах, и такие же обихоженные. Ничего, казна от них не обеднеет! Английский король Генрих I рекорд побил: имел аж 20 внебрачных детей. Больше десятка — Генрих IV, король французский. Ричард III имел семерых внебрачных детей, Карл II — четырнадцать: по двое от каждой из семи любовниц.
И не думайте, дорогой читатель, короли очень любили этих «натуральных» детей, не хуже своих законных. Генрих III, не имеющий своих детей, очень полюбил внебрачного сынка брата своего Карла IX и даже подумывал, как бы его на трон посадить. Но напрасны были эти раздумья, министры ни за что бы не разрешили сыну непотребной девки Марии, о которой говорили: «Репа, а не баба», Францией управлять. Генрих II, английский король, против которого ополчились жена и его собственные восемь законных детей, мог опереться и старость свою утешить только с внебрачным сыном. Он перед смертью так сказал: «Ты один мой настоящий сын, остальные ублюдки»[191].
Мы уж не говорим здесь об Октавии, второй жене Марка Антония. Она после трагической смерти мужа своего и его горячей любовницы, королевы Египта Клеопатры, взяла на воспитание, кроме девочки от первой жены мужа, и всех троих прижитых Клеопатрой детишек — девочку и двух мальчиков. Воспитывалась эта четверка вместе с ее двумя детьми в такой любви и нежности, какими собственная мать их никогда не одаривала. Все дети получили хорошее образование, должности и поместья.
Своим внебрачным детям короли дворцы специальные строили, лучших учителей и бонн нанимали, редко какой королевский внебрачный отпрыск в крестьянской семье воспитывался инкогнито. Все больше открыто, всей Европе напоказ. Жены королей хотя и морщились, но обязаны были своего недовольства не высказывать. Когда привели любимого сына короля Людовика XIV и госпожи Монтеспан к королеве Марии-Терезе, она его по головке погладила, шоколадку сунула и еще к себе приходить позволила. Полусиротой ведь ребенок растет. Мать точно ошалела от постоянных беременностей, на своих детей смотреть не хочет и где-то в глубине души даже смерти им желает, ибо не нравится ей, что она красавица, а вечно с брюхом. У другой любовницы короля, Лавальер, четырех детишек отняли тут же, при рождении, не дав ей насладиться их видом более трех часов. А она, наоборот, в отличие от Монтеспан, очень страдала от ущемленного материнства. Но фаворитка служит любовным утехам короля, а это как-то не согласуется с материнской любовью.
В своем деспотизме над материнским чувством Людовик XIV зайдет так далеко, что заставит ту же Лавальер стать крестной матерью девочки, рожденной от маркизы Монтеспан, а через несколько лет сделает женщину — воспитательницу своих внебрачных детей — не только любовницей, несмотря на ее возраст — около семидесяти лет, но и своей тайной женой, нелегально женившись на ней.
Так что внебрачные дети королей росли вдалеке от матери, но не от отца. Генрих IV своих законных и незаконных детей собрал и поместил всех вместе в прекрасном замке недалеко от Парижа, и это стало исключением из общего правила. Генрих IV, имея своих шестерых законных от Марии Медичи детей и 14 незаконнорожденных, окружил их замечательными учителями, боннами и строгой наставницей с розгой в руках. Дети росли на свежем воздухе, занимались спортом, учением, языками, чтением, ездой верхом, танцами, играми. В их ребяческих играх принимал участие сам отец-король, и хотя рвала и метала громы и молнии по поводу такого равенства между законными и незаконнорожденными детьми жена Мария Медичи, король не уступил. Мудрый Генрих IV рассудил: эмоциональная привязанность детей друг к другу поможет в будущем избежать многих бед, политических интриг и взаимных притязаний на престол. А чтобы всем все было ясно, выделял своего сына Людовика XIII. Мальчик с презрением говорил своим братьям и сестрам: «Вы не настоящие, вы не из животика моей мамочки».
