относящихся к тому же времени грамотах Генриха IV (80 и
90-е годы одиннадцатого столетия), говорится преимущественно о торговых правах и привилегиях, предоставляемых евреям, и только вскользь упоминается о праве их заниматься разменом денег. Сто лет спустя, в грамоте Фридриха I регенсбургским
евреям (1182 год) на первом месте стоит торговля драгоценными металлами, собственно же товарная торговля упоминается тут же, но уже на втором месте. В грамоте, данной тем же
регенсбургским евреям королем Генрихом в 1230 году и подтверждавшей их прежние права и привилегии, упоминание о
собственно торговых операциях опущено вовсе; напротив, по
поводу денежной торговли грамота вдается в некоторые подробности, каких не содержалось в грамоте Фридриха I, определяя условия разбора спорных дел и устанавливая десятилет341
нюю давность для заложенных имений52. В грамоте герцога
Фридриха австрийским евреям (1244 год) подробнейшим образом рассматриваются условия производства ссудозалого-
вых операций и разрешения возникших на почве их спорных
дел, но в то же время совершенно не говорится о производстве евреями торговых операций. Упоминается лишь об уплате ими таможенных сборов наравне с прочими гражданами
города, в котором тот или иной еврей в данный момент проживает53. Точно так же и грамота герцога Мейссенского касается исключительно залоговых операций, но совершенно ничего не говорит о каких-либо торговых правах и привилегиях54. То же самое видим мы и в других законодательных актах тринадцатого столетия. В саксонском (около 1230 года)55, немецком (1260 год)56, швабском зеркале (1275 год)57, в дорт-
мундских статутах о евреях58, в городском праве Праги59 и
Wiener Neustadt60 много пунктов и статей посвящено вопросам, связанным с ссудо-залоговыми и иными операциями евреев, и в то же время ни одним словом не упоминается о
производстве ими торговли.
Сопоставляя только что приведенные данные с данными
помещенной на странице 339 таблицы, мы находим полное соотношение и параллелизм между ними. В то время как до
десятого века, согласно тем и другим данным, исключительно
господствующими представляются торговые операции, в одиннадцатом столетии рядом с торговлей заметную роль начинают играть денежные операции, в двенадцатом столетии они
являются уже преобладающими, а в тринадцатом - исключительно господствующими.
Одновременно и параллельно с переходом евреев от торговых операций к денежным, от торговли товарной к торговле
денежной наблюдается и изменение отношения к ним со стороны правящих кругов. Если ранее, когда они оказывали в
качестве торговцев необходимые услуги представителям
52 Mon. Boica, XXXI a, s. 538, № 283.
53 Stobbe. S. 299.
54 Stobbe. S. 305 f.
55 Aronius, № 458.
56Aronius, № 667.
57 Aronius, №771.
58 1257 год. Aronius, № 633.
59 1269 год. Aronius, № 737.
60 1251-1278 годы. Aronius, № 772.
342
светской и духовной аристократии, когда более дальновидные
политики, вроде шпейерского епископа Рюдигера, умели ценить и их значение для общего подъема торговли и благосостояния местности, в них нуждались и старались поэтому привлекать их разными привилегиями и особыми правами, то
теперь с утратой ими прежнего торгового значения и с переходом их к ссудозалоговым операциям и к денежной торговле по преимуществу на них начинают прежде всего смотреть
как на средство пополнения казны и как на своего рода пресс
для выжимания доходов из карманов подданных. Им оказывается по-прежнему покровительство, но лишь в той мере, в
какой это соответствует непосредственным интересам каждого данного правителя. Их ссудозалоговым операциям не ставится почти никаких препятствий, но зато они никогда не
могут быть уверены в прочности приобретаемых таким путем
богатств, которые в любой момент могут перейти в сундуки
правителя данной местности. Так, согласно грамотам английских королей, евреи в Англии находились в самых благоприятных условиях: их имущество рассматривалось как имущество, принадлежащее королю, и потому всякое посягательство
на него каралось как посягательство на королевское имущество, следовательно, гораздо строже, нежели покушение на
имущество прочих граждан. Сила английской короны являлась вернейшим ручательством в том, что обещанная евреям
защита не была пустыми словами. Положение евреев в Англии действительно представлялось, по крайней мере в течение первого времени при первых Плантагенетах, более благоприятным и обеспеченным, чем в какой-либо иной стране Европы. Но зато в то же время английские евреи не были ничем гарантированы от королевского произвола61, проявлявшегося всегда с особой силой, лишь только королевская казна
пустела и король начинал нуждаться в деньгах.
Таково же было происхождение и значение германского
Kammerknechtschaft’a, установления, согласно которому евреи, как известно, объявлялись принадлежащими непосредственно
императорской короне и подлежащими исключительно ее суду
и защите (а следовательно, и разного рода постоянным и экстренным поборам в ее пользу) или суду и защите тех лиц, кото61 См. по этому поводу цитированную уже выше статью Gross’а
Exchequer of the Jews. - Ahglo-Jewish Exhibition papers. P. 170; cp. Raumer. Geschichte der Hoheustaufen. Band V. S. 233-256.
343
рым император передавал это право62, и аналогичных с ним
учреждений в других средневековых государствах.
Между временем возникновения и развития этого учреждения и временем обращения евреев к ссудозалоговым и ростовщическим операциям по отдельным странам наблюдается полнейший параллелизм. Прежде всего в Италии, где евреи, как мы видели, никогда не являлись типичными банкирами и ростовщиками, учреждения, подобного германскому
Kammerknechtshaft’y, вообще не существовало. Во всех остальных европейских государствах эксплуатация евреев и
через их посредство карманов собственных подданных производилась повсюду одинаково интенсивно. При этом, чем
ранее начинался переход евреев к преимущественному занятию ссудо-залоговыми и денежными операциями, тем ранее
переходили они в собственность и исключительное подчинение центрального или местного правительства и тем ранее, следовательно, начиналась их эксплуатация. Прежде всего эта
эксплуатация началась во Франции и Англии. Во Франции
на евреев начинают смотреть как на доходную статью еще в
начале двенадцатого столетия; так, например, еще в 1121 году
граф Безье давал в приданое за своей дочерью между прочим
одного еврея63. «Поворотный пункт», по выражению Гюде-
манна64, в отношении правящих верхов к французским евреям падает на половину двенадцатого столетия. Уже во второй же год правления Филиппа Августа (1181 год) эксплуатация евреев правительством проявляется в самой резкой и
определенной форме, именно, в форме конфискации всего их
имущества и изгнания их из Франции. Евреям ставилось при
этом в вину прежде всего их занятие ростовщичеством. Что
упрек этот не был совершенно несправедлив, показывает тот
факт, что уже к этому времени, по свидетельству современного летописца, почти половина города Парижа оказалась в их
руках в качестве залога65. Имущество евреев как во владениях самого короля, так и во владениях его баронов приведено
было в известность и по соглашению было поделено между
62 Учреждение Kammerknechtschaft’a наиболее обстоятельно исследовано у Stobbe. S. 8-14.
63 Histoire g6n6rale de Languedoc. Т. II (1733). P. 418 suiv, № 388.
64 Gudemann. Geschichte… der Juden in Frankreich und Deutschland. S. 63.
65 Rigord. Gesta Phil-Aug (ed. Duchesne). P. 8.
344
королем и баронами66. Однако евреи были изгнаны не навсегда. В них нуждались в целях дальнейшей эксплуатации населения, и спустя семнадцать лет они были возвращены во Францию в царствование того же Филиппа Августа, причем им
вновь предоставлена была полная свобода заниматься ссудными и ростовщическими операциями, то есть именно тем родом деятельности, который ранее будто бы послужил главным
мотивом для их изгнания, на самом же деле, таким образом, являлся лишь предлогом, чтобы оправдать их последующее
ограбление. Примеру Филиппа Августа следовали и его преемники, и можно сказать, что практика последовательных изгнаний и возвращений (повторявшихся периодически) сделалась во Франции с этого времени наиболее обычной формой
эксплуатации евреев. В половине тринадцатого столетия в
царствование Людовика Святого последовало новое, на этот
раз частичное и непродолжительное изгнание евреев из королевских владений67. Пятьдесят лет спустя, при Филиппе IV, евреи были вновь изгнаны из Франции и возвращены лишь
при преемнике Филиппа68. После этого в течение всего четырнадцатого столетия евреи жили во Франции под постоянной угрозой изгнания, которое постепенно отсрочивалось, что, разумеется, каждый раз служило поводом к новым поборам.
