Тем не менее, в иудейской среде сохранились и другие оценки личности Великого царя. Самым близким по времени к жизни царя считается рассказ о нём из апокрифического памятника «Вознесение Моисея», датируемого началом I века н.э.{258} В главе V текста от имени Моисея пророчески обличаются прегрешения правителей династии Хасмонеев, «царей, соучастников преступлений». При них «настолько наполнится население и предел обитания их преступлениями и обидами Бога, что те, кто творил беззаконие перед лицом Господа, судьями станут и судить будут, кто как пожелает». В следующей главе явно речь идет об Ироде:
«И придёт за ними царь дерзновенный, который не будет из рода священнического. Сей человек безрассудный и злой, и будет судить он их, как они того достойны. Истребит он вождей их мечом и в неизвестные места порознь положит тела их. Погубит старших возрастом и юношей не пощадит. Тогда страх пред ним будет великий в земле их, и станет вершить суд над ними, как вершили его египтяне, тридцать четыре года, и покарает их.
И породит он сыновей, кои будут царствовать не столь долго, и придут в землю их когорты мощного царя Западного, и одолеет он их и уведёт в плен, и часть храма их огнем сожжет, некоторых же распнет вокруг поселения их».
В тексте точно указывается несвященническое происхождение царя, время его правления — 34 года. Западным царем именуется римский полководец Вар, подавивший в 4 году до н.э. беспорядки, начавшиеся после смерти Ирода (ИВ. С. 117–118). Поскольку после 30 года н.э. два сына Ирода (правитель Галилеи Ирод Антипа и правитель северо-западных заиорданских провинций Филипп) находились у власти дольше, чем сам Ирод, то текст явно составлен между 6 годом н.э. (превращение собственно Иудеи в римскую провинцию) и 30 годом н.э. Обращает на себя внимание оправдание жестокой кары членов династии Хасмонеев: «они того достойны».
Несомненно, что еще более благоприятные сведения о личности Ирода, исходившие из среды его сторонников «иродиан», особенно иудеев диаспоры, для благосостояния которой царь много сделал, именно ввиду его хороших отношений с римлянами, до нас в основном не дошли. Это можно объяснить решительным разрывом талмудического иудаизма с эллинистической культурой после разрушения римлянами Иерусалима и Иерусалимского Храма в 70 году в ходе Иудейской войны и подавления второго восстания против Рима, возглавляемого Бар-Кохбой (132–135 гг.).
Тем не менее, иродиане существовали довольно долго в иудейской диаспоре, о чём может свидетельствовать недавно опубликованная важная работа петербургского слависта А.А. Алексеева{259}. Исследуя текст древнерусского перевода «Иудейской войны», он обратил внимание на интерполяции славянского переводчика, в которых имеются упоминания о мессианских претензиях Ирода. Алексеев указывает, что Епифаний Кипрский, по происхождению иудей, в сочинении Panarion omnium haeresium (Перечень всех ересей), законченном после 367 г. писал, что иродиане верили в мессианское предназначение Ирода[10]. В этой связи исследователь отмечает характерное изложение в интерполяции обстоятельств расправы над членами синедриона после захвата Иродом Иерусалима в 37 году до н.э. В легендарном изложении интерполятора члены синедриона обсуждают вопрос о явлении Мессии, но при этом решительно отказываются рассматривать в качестве Мессии Ирода, так как он не является потомком царя Давида и «необрезанный аравитянин». Последнее является типичным обвинением против Ирода его иудейских противников, именовавших его, правда, «идумеем» и не сомневавшихся в его иудейском вероисповедании. Далее сообщается, что об отказе признать Ирода Мессией царю донёс член синедриона Левий, который и подбил Ирода на истребление своих коллег. Этот же Левий, в котором Алексеев видит первосвященника Боэтуса, тестя жены Ирода Мариамны и на которой Ирод женился в 23 году до н.э., в изложении интерполятора подбивает Ирода и на истребление невинных младенцев. Как полагает Алексеев, древнерусский перевод «Иудейской войны» был выполнен в начале XIII века, вероятнее всего в Галиции, точнее в г. Львове, где была влиятельная иудейская община. Именно под её влиянием, как пишет Алексеев, «Левий (Боэтус) инициатор избиения младенцев, оказывается точно так же инициатором избиения Синедриона, то есть предателем и отщепенцем в самой иудейской среде». При таком изложении царь Ирод представляется жертвой обмана и провокации.
Однако в целом, подобных свидетельств в традиционной еврейской среде практически не сохранилось. Как точно писал великий историк современности А. Тойнби, «его (Ирода Великого) подход к проблеме отношения еврейства и эллинизма заключался, во-первых, в трезвом признании непобедимости превосходящего по силе врага, во-вторых, в необходимости учиться и брать у противника всё, что может быть полезным для евреев, если те хотят выжить в неизбежно эллинизируемом мире… Пока Ирод стоял над палестинскими евреями, ему удавалось спасать их от их же собственного безумия (имеется в виду зилотство — отказ от такого подхода. — В. В.). Но Ирод не получил благодарности за политический урок, который он преподнёс своему народу. Соотечественники не простили ему того, что он оказался прав. Как только завершилось искусное правление Ирода, евреи сразу же свернули на футуристическую тропу, которая привела их к ужасной и неотвратимой катастрофе»{260}.
Иначе говоря, зилоты, эти «антиглобалисты» и слепые фанатики традиционных верований того времени, не только надругались над гробницей царя во время великого восстания против римлян в 66–73 годах до н.э., но и передали потомству образ царя как символ жестокости и злодейства.
Остается, впрочем, привести и мнение знаменитого французского историка христианства Э. Ренана. Свою статью «Ирод Великий» он заканчивает следующим размышлением: «Отныне Израиль не будет допускать над собой такого гнёта, каким его давил Ирод; от умаления авторитета выигрывает свобода. Ирод Антипа, Ирод Агриппа, римские прокураторы — представят лишь слабое препятствие развитию тех внутренних сил, зародыш которых еврейство носит уже в груди своей»{261}. Иными словами, отказ от авторитета собственной государственности позволил развиться внутренним силам иудейского народа и привёл к возникновению в его среде как христианства, так и раввинистического иудаизма.
Остается добавить, что проблема осмысления наследия иудейского царя Ирода приобретает, согласно А. Тойнби, значение как классический пример важного аспекта всего хода мировой истории. Этот великий историк рассматривает её как взаимодействие цивилизационных сообществ. Первым сформулировал эту идею, как и вообще представление о цивилизациях, русский ученый Н.Я. Данилевский{262}. Он полагал, что в основе категории «цивилизация» (Данилевский именовал её культурно- историческим типом) лежит обобщённо вся духовная жизнь определённой общности людей, охватывающая все стороны проявления исторической народной деятельности. В этой связи он подчеркивал, что только в еврейской цивилизации религия выделилась как нечто особенное и стала её всепроникающим началом. Только в цивилизации еврейской религия выработала особое отношение человека к Богу, понятие людей о судьбах своих как нравственно неотделимых от общей судьбы человечества и Вселенной. При этом народное мировоззрение в еврейской цивилизации являлось твёрдой религиозной верой, составляющей живую основу всей духовной жизни человека.
Конкретизируя эти идеи, Тойнби отмечает, что во время Ирода «эллинизм оказывал давление на еврейство во всех планах социальной жизни — не только в экономике и политике, но и в искусстве, этике и философии»{263}. В противоположность еврейскому, эллинский культурно-исторический тип проявился в сфере культурной и прежде всего в художественно-культурной. И что особенно важно, как отметил Ю.В. Андреев, «греки стали первым и единственным среди всех народов древности, который научился извлекать удовольствие из самого процесса мышления, не заботясь о том, какое применение могут найти результаты этих раздумий в обычной повседневной жизни… Именно в Греции впервые появился особый человеческий тип свободомыслящего интеллектуала. Сами греки называли таких людей философами “любомудрами”….На первый план выдвигался чисто эстетический или игровой аспект умственной деятельности, что вообще характерно для греческого отношения к жизни». Естественно поэтому, что эллины видели в ортодоксальных иудеях «неистовых фанатиков, ожесточенных и нетерпимых в своём безудержном религиозном рвении»{264}.
Соответственно, ярые противники эллинизма в иудейской среде — фарисеи и особенно зилоты, считали сторонников эллинизма, даже во внешних его проявлениях, таких как увлечение театром, спортом, а тем более изящными искусствами, аморальными идолопоклонниками. Впоследствии они решительно исключили из своей среды всех сторонников вольномыслия, клеймя их именем «апикойрес», от имени греческого философа «Эпикур». Естественной была и ненависть зилотов к более приземлённым и рационально мыслящим последователям эллинов римлянам, «создавшим лучшую в мире и очень рационально организованную армию, с помощью которой подчинили себе весь, как они выражались, “земной круг”. Хорошо продуманную вплоть до мельчайших подробностей политическую систему представляло собой и государственное устройство Римской республики, доказавшей свое неоспоримое превосходство над многими другими государствами Средиземноморья в длительной борьбе за мировое господство»{265}.
