Русские скорее объединяются с помощью этих мифов. Евреи объединяются с другими политическими евреями, но тут же отделяются и обособляются от всех остальных. Мифы играют с ними дурную шутку — при том, что они ничем не лучше и не хуже таких же украинских мифов про то, что Аттила был украинским богатырем Богуном Бочилой (по другой версии — Мочилой), или русского мифа про благо, принесенное русскими в Среднюю Азию и на Кавказ.
Что остается евреям? Сочинять новые мифы про Европу и США, объявлять себя своего рода агентурой «цивилизованного мцра» в дикой России. Но такой миф уже в конце 1980-х вызывал не столько сочувствие, сколько насмешку, а то и агрессию. Сейчас он тем более не вызывает ничего другого.
Миф об Израиле и о том, что все евреи — зарубежные израильтяне? Точно так же, как миф об «агентуре цивилизованного мира», сей миф годится для употребления только в России. Выехав в США или в Израиль, еврей сразу же сталкивается с тем, что его представления о новой стране проживания, мягко говоря, неточны.
В общем, любая еврейская мифология обрекает идеологического и политического еврея на духовное и культурное изгойство в России. В этом и правда отличие «их» мифологии о самих себе… Но не в том дело, что эти мифы хуже, зловреднее русских или украинских. Они дают другой результат потому, что обстоятельства другие.
Глава 7
Страна Великого Разочарования
Кричат им вослед:
«Дураки, дураки!»,
А это им очень обидно.
Б. Окуджава
До сих пор далеко не до всех живущих в нашей стране евреев дошла простая и в то же время очень страшная истина: Россия — это страна Великого Еврейского Разочарования. И ей этого не простят. Никогда. Можно справить Хануку в Кремле, но нельзя забыть, как Россия выставила на смех самые сокровенные мечтания чуда-юда, — и коллективные, и его отдельных представителей.
В России воплотилась в жизнь и показала свою несостоятельность самая большая, вековая мечта еврейства. Мечта, имеющая религиозные корни. Мечта настолько важная, настолько значительная, что ее всеми силами всех ушибленных социализмом во всем мире провозгласили Вековечной Мечтой Всего Человечества.
Про человечество — вранье, а вот мечта еврейства — это точно.
Менделеев предлагал транспортировать социалистов в Антарктиду — пусть там строят свое высосанное из пальца общество.
«Если хотите попробовать построить социализм — возьмите страну, которую не жалко», — говаривал Отто фон Бисмарк.
Фрейд в 1928 году писал про «эксперимент, который ставится сейчас в России».
Эксперимент поставили.
Россию оказалось не жалко.
Жертвами экспериментов оказались не пингвины, а мы с вами.
Россия ценой своей гибели доказала не только невыполнимость… если бы только невыполнимость!
Россия доказала, если хотите, нелепость и пошлость этой «вековечной мечты».
Оказалось: дешевка это, а не мечта.
Убить такое неправдоподобное количество людей, приложить такие невероятные силы, столько врать, воровать, лицемерить, гадить… и получить такой пшик… Ну разве это не обидно?!
Все евреи, для которых эта мечта по-прежнему важна, никогда не простят России того, что она оказалась такой нехорошей. Они изо всех сил постараются объяснить, что это не мечта дерьмовая, а страна попалась «неправильная», и народ в ней такой, как надо. То ли дело евреи или немцы — работящие и честные. С ними вот социализм бы и строить…
С ними эту ненависть разделят все коммунисты всего мира.
Все, кто и сегодня бормочет о «правильном социализме», о том, как его на самом деле «надо строить».
Все, кто виновен в неисчислимых преступлениях, совершенных в России, их недавние потомки никогда не простят России как раз того, что она была их жертвой.
Если бы они залили Россию кровью русских людей и сумели бы построить свой вожделенный коммунизм — все выглядело бы иначе.
Если бы они убили десятки миллионов людей, взорвали бы десятки тысяч храмов, расстреливали бы беременных женщин и иконы, неузнаваемо изуродовали Москву, истребляли бы саму историческую память народа, но «зато» построили бы рай на Земле, загнали бы человечество железной рукой в счастье и уцелевшие возблагодарили бы экспериментаторов, восславили бы эксперимент — тогда и преступления оказались бы оправданы.
А так…
И остается только туманно рассуждать насчет «правильного» социализма да разжигать в себе ненависть к тем, кто не участвовал в эксперименте, чьи предки не безумствовали, не выли на площадях, не были в рядах «строителей светлого будущего».
На эту тяжелую злобу, на мрачное желание любой ценой доказать, что все, весь народ поголовно завывал на площадях, жаждал «социальной справедливости», наталкиваться приходится довольно часто. А почему этим ребяткам, недавним потомкам убийц, так важно «доказать» любой ценой, что потомки убийц — это ВСЕ? Весь народ поголовно?
Ни в одной книге, когда-либо написанной евреем, я не нашел ни одного героя, который жил бы в эти годы и не был бы участником революционных безобразий. Если такой персонаж и появляется — это непременно подонок, мерзавец или просто последний идиот.
Так и у Померанца: если ему поверить, то получится, что вся Россия поголовно, до последнего человека, — это красные и только красные, без малейшего просвета… Да еще разве потомки красных. Огромное большинство русских людей, десятки миллионов человеческих существ, или вообще равнодушных к любой идеологии или контрреволюционеров, для него просто не существует. Они ему или непонятны, или чрезвычайно неприятны. Настолько, что лучше их и не упоминать.
Россия — это великое разочарование и для отдельных людей. И очень, очень обидное, унизительное для них разочарование!
В 1992 году, в ходе полемики, какой быть эстонской школе, выяснилась прелюбопытная вещь: многие не хотят свободного доступа детей в элитные школы, гласного, открытого отбора. Анализ ситуации показал: многие попросту боятся, что как раз их дети в такие школы не попадут. А раз не они — интеллектуальная элита, то пусть никто ей не будет, вот вам!
Если одним можно, а другим запрещено быть умными, то тем, кому запрещено, как бы и не обидно не быть умным и образованным. Вот если никто не запрещал, никто не мешал, а я не смог себя реализовать… да и нечего было реализовывать, — вот это совсем нехорошо. Свободная возможность получать образование, накапливать богатства, изменять свое социальное положение, все это для убогих людей оборачивается каким-то злобным издевательством, — как предложение безногому побегать.
Два поколения евреев имели исключительные, невероятные возможности для реализации себя. Потом еще два поколения имели возможности… ну, скажем так, очень неплохие. Если кто-то еще не воспользовался этими возможностями — значит, реализовывать просто-напросто нечего.
«Патриотизм — последнее прибежище подонка», — любил повторять Булат Окуджава, и я только позволю себе невинно спросить:
— Что, и для Кутузова — тоже? И Суворов — подонок, спрятавшийся в патриотизм?
Но есть более точное наблюдение: национализм очень часто — последнее прибежище неудачника. Хоть так он может почувствовать себя полноценным, нормальным человеком, частью какого-то уважаемого всеми сообщества. Ведь в другие сообщества — творческие, профессиональные, культурные — его или не пускают, или он не занимает в них места, на которое претендует.
НАЦИОНАЛЬНОСТЬ? НЕУДАЧНИКИ!
Но, конечно же, сильнее всех разочарованы советские люмпен-евреи. Те, что оказались неспособны стать ни современными людьми, ни людьми европейской культуры. Кто в своих пиджаках и блузках, со своими портфелями и книгами под мышкой, в своих «Жигулях» и вагонах метро остаются не людьми современной цивилизации, а костюмированными туземцами.
Сухой остаток когда-то бывшего еврейства, песок, просыпавшийся между пальцев истории, идеологические евреи обладают двумя очень приметными и довольно-таки неприятными свойствами: стремлением любой ценой доказать самим себе и всему миру, что «виноград зелен», что учиться чему-то и делать что-то и вообще не имело никакого смысла. Цивилизация не для них? Значит, это неправильная цивилизация! И вообще она никому не нужна! Учиться они не умеют и не хотят? Значит, учиться вообще вредно и бессмысленно! Они не могут нормально жить в России? Пора бежать из «этой страны»! (А в Израиле скоро опять станет плохо…).
Как часто я слышал от этих то напыщенных, то жалких бедолаг что-то в духе незабвенного Губермана:
