90. Допустив, однако (я не думаю, чтоб вы с этим согласились, но в виде довода, надеюсь, допустите), что это верно, нам предстоит затем задать себе вопрос: что можем мы сделать, чтоб избавиться от злосчастного соперничества и отвлечь наших рабочих от зрелища того, что слишком хорошо, чтоб быть полезным для них?
Но вопрос этот не из тех, которые могут быть определены нуждами или ограничены условиями искусства. Вести вообще более скромную и довольную жизнь, извлекать возможно больше удовольствий из самых ничтожных вещей; делать то, что, может быть, полезно нашим непосредственным соседям, кажется ли это нам пленительным или нет; не притворяться, будто мы восхищаемся тем, что в действительности нисколько не задевает нас за сердце; решительно отказаться от увеличения нашего обучения, пока мы не привели в полный порядок и строй то знание, какое мы уже приобрели – таковы бесспорные условия и законы истинной σοφὶα – мудрости – или σωφροσύνη – благоразумия, что приведет нас и к тонкому искусству, если мы решились иметь его; но мы вместе с тем достигнем и нечто лучшего: мы сделаем грубое искусство драгоценным и достойным высокого уважения.
91. Нет, однако, никакой необходимости в том, чтобы деревенское искусство было грубо, хотя оно и может быть своеобразно. Часто оно так же тонко, как и изящно, и не менее очаровательно, чем оригинально. И это всегда бывает, когда люди, обладающие тонким артистическим темпераментом, работают с уважением, которое, как я старался показать вам в одном из предыдущих писем, мы всегда должны питать к местным условиям и обстоятельствам.
Я поместил в ваших образовательных сериях фотографический снимок с двери деревянного дома в Аббевилле и витой лестницы над ней; и дверь, и лестница отличаются такой прелестной скульптурой, что живые виноградные листья, переплетающие их столбики, нельзя на фотографии сразу отличить от резной деревянной листвы. Последняя вполне хороша и может быть доступна искусству только при правильной его постановке.
Но эта скульптурная школа вместе с тем и деревенская. Она могла возникнуть только в лесистой стране, богатой известняком, где молодые деревца, окаймляющие ручьи, служили рабочим образцом сложной кружевной каменной работы, а белые меловые скалы, возвышающиеся над лугами, доставляли удобный материал для ручной работы.
92. Я, к сожалению, научился презирать заученную запутанность и игривые выполнения норманнских рисовальщиков, и могу только быть доволен сдержанной и гордой фантазией главных классических школ. Но и величайшее удовольствие, какое я в них нахожу, вполне ничтожно сравнительно с той радостью, какую я, когда не знал ничего лучшего, испытывал при виде решетчатых шпилей Руана и каменных изделий часовен Рё и Амбуаза, более похожих на белое кружево.
Но при этом заметьте, что первое условие этой действительно драгоценной деревенской работы заключается в том, что она представляет из себя то наилучшее, что может быть сделано при данных обстоятельствах, и во‑вторых, что, хотя она и деревенская, но тем не менее нисколько не легкомысленна и не эфемерна, а так же вполне гражданственна или общественна по своему рисунку и так же долговечна по манере рисовать, как и произведения наиболее ученых академий; и выполнение их обнаруживает энергию всех маленьких областей, не неизбежно соперничающих, но своеобразно совершенствующихся в тех стилях, в которых, по самой природе своей, их соседки не в силах им подражать.
93. Гражданское единство и сознание работающего, что он выполняет свою роль на великой арене, которая просуществует целые столетия, и в то же время теперь в пределах его города составляет частицу его частной жизни, отделяющей его от всего остального мира, развивает в нем одновременно и тот долг, который он сознает, как патриот, и то удовольствие, которое он испытывает, как художник.
В настоящее время мы в наших деревнях строим по правилам лондонской академии; и если у нашего деревенского художника окажется известная доля оригинальной живости и таланта, то он может быть уверен, что употребит ее на то, чтобы создать какую-нибудь смешную игрушку. Ничто не кажется мне более трагичным, как то, что эти художники, презираемые нами, так бесполезно тратят свою жизнь. На днях, гуляя по хрустальному дворцу, я наткнулся на игрушку, сделать которую художник мог, употребив на нее все свое свободное время за целых пять лет. Вы опускаете пенни в отверстие ее, и немедленно небольшой медный паровоз, находящийся посредине, приходит в нервно-суетливое движение, несколько звонарей начинают дергать за веревки у основания церковной колокольни без крыши; два отряда кавалерии выступают сбоку и маневрируют посередине; и две хорошо одетые особы, помещенные в нечто вроде лож, выражают свое удовольствие одобрительными аплодисментами.
В старом Генте, или Брюгге, или Йорке такой человек, как тот, который произвел эту игрушку, с товарищами одинакового с ним духовного настроения, знал бы, как употребить свои силы не для меньшей забавы, а для лучшей цели. В свободные свои часы за пять лет они бы высекли лучезарную корону для колокольни и вставили бы в них куранты, которые за целые мили указывали бы время с приятным боем часов и вариациями для четвертей и которые не стоили бы всем, проходящим мимо как по городу, так и по равнине, и того пенни, который теперь опускается каждым в отверстие игрушки.
94. Не думайте, что я меньше любого из вас сознаю всю невозможность вернуть в настоящее время деревенскую простоту нашим провинциальным городам.
Мое отчаяние как в этом отношении, так и почти по всем вопросам, которые я считаю необходимыми, по крайней мере так же велико, как и любого из моих более молодых слушателей, и только более мучительно, так как я на закате моих дней. Но то, что мне следует высказать вам относительно неизменных принципов природы и искусства, не должно быть подчинено влиянию ни надежды, ни страха. И если мне удастся убедить вас относительно этих принципов, то вы выведете из них много практических последствий, если когда-нибудь, как это часто выпадает на долю молодых англичан, окажетесь имеющими власть над иноземными племенами со своеобразными или ограниченными дарованиями.
Будьте уверены, что насильно принуждать совершенствоваться ни людей, ни растения вы не в состоянии. Если когда-нибудь в руки ваши попадет власть и вам вверено будет определять способы обучения, определите прежде всего, что привыкли делать те люди, которых вы намерены обучать, и поощряйте их делать это возможно лучше. Не выставляйте перед их глазами никаких других превосходств, не нарушайте никакой их почтительности к прошлому; не думайте, что вы обязаны рассеять их невежество или искоренить их предрассудки; наставляйте их только в благородстве и истине, отучайте их примером от привычек, которые вы считаете нездоровыми или унизительными; но дорожите больше всего местными союзами и наследственными дарованиями.
Проклятие так называемой цивилизации заключается в претензии на оригинальность; причем добровольно придумываются новые методы заблуждения, которые заглушают всюду, где могут, благородную оригинальность нации, возникающую вследствие чистоты ее расы и любви к родной стране.
95. Я мог бы сказать еще многое, но, думаю, что и сказанного достаточно, чтоб в данное время оправдать то, что вы без этого могли бы счесть странным в тех методах, которые я буду применять при ваших упражнениях в школах рисования. Я действительно стану излагать вам законы искусства, существенно наилучшего, и выставлять перед вами известное количество его бесспорных образцов, но ваша действительная практика ограничится предметами, которые выяснят вам значение и пробудят в вас понимание красот искусства вашей родной страны.
Первые серии моих лекций по скульптуре доказали вам, что я не презираю ни работу наших художников, ни мифологию Греции; но я должен с еще большей уверенностью, чем даже в моих наиболее ранних произведениях, подтвердить всю непригодность всех их стать руководителями английских студентов или художников.
