является лишь «условием связности», оно «гарантирует <...>, что произнесенные слова принадлежат к тому же диалогу, что они составляют один текст — а не набор независимых высказываний» (
там же).
Ionesco E. La cantatrice chauve. С. 29.
Там же. С. 30.
Хармс Д. Елизавета Бам. С. 239. Должно быть «мержавка», «укокосыла» и «губам», а не «мерзавка», «укокошила» и «губами», как соизволил исправить А. Александров (см.: Хармс Д. Полет в небеса. С. 203), уничтожая, таким образом, всякий смысл, заключенный в разрыве тона, представленном в неправильной манере матери говорить.
Там же.
Ionesco E. La cantatrice chauve. С. 80.
Хармс Д. Елизавета Бам. С. 227.
Ionesco E. La cantatrice chauve. С. 71—72.
Хармс Д. Елизавета Бам. С. 228—229. Эта реплика вызвала гнев Л. Лесной, которая в заключение своей статьи приводит следующий эпизод: «Впрочем, обереуты сами сказали о себе устами автора "Елизаветы Бам":
— Если ты идешь покупать птицу, посмотри, есть ли у нее зубы. Если зубы есть, она не птица.
— А таракан, — добавил зритель» (Лесная Л. Ытуеребо).
Ionesco E. La cantatrice chauve. С. 79.
Хармс Д. Елизавета Бам. С. 230.
Там же.
Ionesco E. La cantatrice chauve. С. 19.
Хармс Д. Елизавета Бам. С. 226.
Ionesco E. La cantatrice chauve. С. 49.
Хармс Д. Елизавета Бам. С. 230.
Там же. С. 204.
Beckett S. En attendant Godot. Paris: Minuit, 1952.
Sherzer D. Dialogic incongruities in the theater of the absurd. С. 279. Далее в статье можно прочесть следующее очень верное замечание относительно персонажей: «In their face-toface interaction there is no interactional involvement» (там же. P. 283).
См. то, что мы сказали по поводу «подразумеваемого», в примеч. 264 к наст. главе.
Ionesco E. La cantatrice chauve. С. 11.
Это начало II сцены — великолепный пример нарушения данного постулата:
«Мэри (входя). Я служанка. Я очень приятно провела время. Я ходила в кино с мужчиной и посмотрела фильм с женщинами. После кино мы зашли выпить водки и молока, а потом почитали газету.
Г-жа Смит. Надеюсь, вы приятно провели время. Вы сходили в кино с мужчиной, а потом выпили водки и молока.
Г. Смит. И еще газета!» (Там же. С. 21—22). Г-жа Смит воспроизводит почти слово в слово высказывание Мери, в то время как это должно было бы входить в общую память обеих собеседниц (даже если глагол «надеяться» сам по себе аннулирует предыдущее высказывание). А г. Смит, привлекая внимание к газете, о которой его жена забыла упомянуть, доказывает это желанием восстановить реальность в целом в каждом высказывании.
Хармс Д. Елизавета Бам. С. 238.
Там же.
Ionesco E. La cantatrice chauve. С. 72.
Там же. С. 74.
Хармс Д. Елизавета Бам. С. 230.
Там же. С. 234.
Там же. С. 239.
Об этом стихотворении см. часть, посвященную А. Крученых, в главе 1 настоящей работы.
Результат нашего анализа, следовательно, не позволяет согласиться с суждением Вяч. Иванова: «Драма у Хлебникова является абсурдом в философском смысле и тем самым приближается к совершенной духовной атмосфере Запада, а произведения Введенского и Хармса,. наоборот, представляют собой заумь в семантическом плане <...>» (Ivanov Vjač. La zaum' e il teatro dell'assurdo di Chlebnikov e degli Oberiuty. С. 48).
Ionesco E. Notes et contre-notes. Paris: Gallimard, 1966; цитаты — по изданию 1979 г.
Там же. С. 252.
Там же. Курсив наш.
Хармс Д. «Мыр» (приведено полностью в конце главы 2).
Хармс Д. «Кока Брянский...» <1933>, цитируется в нашей статье: Daniil Harms dans le contexte de la littérature de l'absurde russe et européenne. P. 156. Текст не закончен; ремарка позволяет судить, что речь идет о первом действии. Перед этим отрывком есть зачеркнутое название «Пиеса», после которого следует другой отрывок, сообщающий о персонаже — «писателе Шварце» (по-видимому — Евгении Шварце), свадьбе с Марусей и втором акте (см.: ОР РНБ. Ф. 1232. Ед. хр. 345).
Этот маленький диалог был поставлен в рамках спектакля М. Левитина в театре «Эрмитаж» (бывшем Театре Миниатюр) в Москве: «Хармс, Чармс, Шаардам или школа клоунов» (1982). Чтобы преодолеть незаконченный характер текста, М. Левитину пришла превосходная идея заставить повторять его несколько раз, пока Кока Брянский не задушит свою мать; это подчеркнуло фонетику текста, тем более что диалог постепенно наращивал скорость и механизировался, как и жесты актеров. В совершенно другой, но также весьма удачной интерпретации театр Zan Polio играет сцену всего один раз и вводит невесту Марусю перед тем, как действие окончательно застопоривается (см.: Charms D. Der Glyzerinvater. Wir sind keine Heringe (1988). Zan Polio Theater. Berlin, 1988).
Camus A. Le mythe de Sisyphe. Paris: Gallimard, 1942; 1973. P. 48.
Daumal R. La pataphysique et la révélation du rire // Bifur. 2.
