него, «коня») Печорин и выменял Бэлу у Азамата: «Клянусь, ты будешь владеть конем; только за него ты должен отдать мне сестру Бэлу: Карагез будет тебе калымом». Перед убийством Бэлы Казбич приехал к крепости на разведку на лошади ее отца. При описании Печорина возникает отчетливое сравнение: «Несмотря на светлый цвет его волос, усы его и брови были черные – признак породы в человеке, так, как черная грива и черный хвост у белой лошади». «Порода» сказывается не только в дворянине Печорине, но и в безвестной «ундине» из «Тамани»: «Она была далеко не красавица, но я имею свои предубеждения также и насчет красоты. В ней было много породы… порода в женщинах, как и в лошадях, великое дело». О Мери Печорин говорит в том же ключе, чем вызывает негодование Грушницкого: «Ты говоришь о хорошенькой женщине, как об английской лошади». О пристрастии Печорина к лошадям рассказывает он сам. Важные признания делает Печорин во время конной прогулки с княжной Мери. Наконец, в попытке догнать уехавшую Веру Печорин насмерть загоняет своего коня…
– понятие, правомерность употребления которого некоторыми учеными оспаривается. Модель героя или мотива, пришедшая в литературу из мифа через фольклор.
Вместе с тем Мелетинский в книге «О литературных архетипах» подробно разобрал объем и содержание этого понятия, и кажется, что после этого споры не имеют под собой основания.
Герой, совершающий выдающееся деяние, равно как и плут-озорник-трикстер, или мотив путешествия – все это и многое другое пришло к нам из доисторических и долитературных глубин. Но более того: когда мы говорим, например, о такой художественной детали, как халат Обломова, разве нельзя интерпретировать его как чудесный предмет?.. Если у кого-то есть сомнения, то в следующем случае их не будет: шинель Башмачкина у Гоголя точно отвечает всем требованиям этого архетипа.
Художественный мир произведения
– версия реальности, художественный аналог того фрагмента действительности, который выбирает автор.
Пространственно-временное единство (см. Хронотоп, Художественное пространство, Художественное время). Его построению помогают все компоненты литературного произведения. Автор создает мир в каждом литературном произведении. В нем живут его герои. Наша фантазия начинает работать, включаться в то, о чем мы читаем, и силой воображения мы как бы сами оказываемся внутри авторского художественного мира. Он воздействует на нас: читая произведение, мы, во‐первых, оказываемся внутри авторской реальности (эстетическое восприятие), во‐вторых, находясь там, чему-то можем научиться, что-то понять в себе самих, найти соответствие нашим личным чувствам (нормообразующая функция искусства).
(от греческого chronos – время и topos – место) – временны́е и пространственные характеристики художественного мира в литературном произведении, представленные как единство.
Термин введен Михаилом Михайловичем Бахтиным (1895–1975) в статье «Формы времени и хронотопа в романе».
Подобно тому как любой фрагмент действительности связан с определенным пространством и определенным временем (ср.: «Летом мы обычно живем на даче»), так и любое действие в художественном произведении осуществляется где-то и когда-то. Иначе мы не поверим автору, нам некуда будет переселяться во время чтения. Напомню, что в абсурдистской прозе все это заменяется действительностью языка.
Со второй половины XX в. понятие «топос» в науках о литературе употребляется как синоним «мотива» и «образа».
– любая трансформация физического времени в литературном произведении.
1) эпоха, изображенная в произведении. Например, исторический роман. Обратим внимание: когда мы читаем произведение, написанное много лет назад, то время событий, современных автору, а от нас удаленных, не может считаться историческим, т. к. это не авторский прием. 2) Хронологический отрезок, длительность, выбранная автором для повествования. 3) Последовательность событий в сюжете, далеко не всегда совпадающая с аналогичными ситуациями во внехудожественной реальности.
Понимание художественного времени как эпохи не составляет проблемы: открывая книгу, мы по умолчанию принимаем условие, что переносимся в далекое прошлое. Гораздо сложнее с произведениями иной тематики.
Нина Сергеевна Валгина, автор учебного пособия «Теория текста», в главе «Категории времени и пространства в художественном и нехудожественном тексте» дала сжатую и вместе с тем исчерпывающую характеристику этого явления. Дальнейший разговор во многом пойдет с учетом этого исследования.
В обычной жизни мы привыкли представлять себе время как линию: она идет от утра к ночи, день за днем, год за годом. В дохристианские эпохи ощущение времени человеком тяготело к циклическому, т. к. было связано с сезонными полевыми работами, происходящими ежегодно в одни и те же месяцы, когда основные занятия хронологически распределены. С приходом христианства время стало представляться в виде прямой: вектор движения направлен от прошлого (грехопадение Адама и Евы) к будущему (второе пришествие Христа) и соответствует пути человека к Богу с рождения до смерти. Соответственно, есть начало (рождение) и конец (завершение земного существования). Основные черты линейного времени – непрерывность, необратимость, упорядоченность.
Художественное время тоже может быть линейным, но не всегда в чистом виде. Оно при этом или прерывисто, или при необходимости возвратно, или параллельно (когда описываются события, происходящие одновременно, но независимо с двумя и более героями), а иногда циклично, как в фольклоре: события повторяются, то, что было, случается вновь.
Пример прерывистого времени – в «Легком дыхании» Бунина, и это связано с сюжетом и композицией. Возвратного – в «Отцах и детях», когда Тургенев по мере развития сюжета рассказывает о прошлом каждого из героев. Параллельное время вводится Львом Толстым в «Войне и мире», где множество сюжетных линий. Наконец, цикличное время моделируется прежде всего в литературных авторских сказках.
Пожалуй, самые главные характеристики событий в художественном времени – их последовательность и длительность.
Художественный мир может быть соотнесен с календарным временем: так, в «Евгении Онегине» Пушкин точно указывает, когда происходил тот или иной эпизод. В любом произведении время событийно, т. е. связано с тем или иным действием, важным при развитии сюжета. Наконец, учитываются позиции автора и персонажа. Если автор – повествователь, то собственного времени у него нет, он присутствует «всегда». Если автор – рассказчик, то его время совпадает с тем, в котором действуют герои, или течет параллельно, как в «Евгении Онегине» или «Мертвых душах».
Наряду с объективным существует и субъективное восприятие времени, зависящее от происходящих событий, от особенностей эмоционального состояния, от характера героев. В «Недоросле» пятое действие начинается очень рано утром, о чем мы не задумываемся. Но в XVIII веке жизнь строилась по иному расписанию, люди просыпались очень рано и спали меньше, чем сейчас. Объективное время дня (в «Евгении Онегине» это, например, петербургское утро) соотносится с субъективным: утра в понимании подавляющего большинства петербуржцев для Онегина не существует, оно вообще выпадает из жизни, т. е. по утрам он отсыпается
