постмодернистские высказывания У Эко в эссе «На полях “Имени Розы”»), она жива до наших дней и, более того, с каждой новой авторской интерпретацией становится все более актуальной.
Глава I
Зарождение и формирование литературного образа розы
По мере распространения розовых кустов по садам Европы этот цветок укореняется и в текстах европейской литературы. В основном речь идет о произведениях из Франции, Италии, Германии, Англии, Испании. На Востоке она связана со средневековой поэзией и философской прозой Персии. В поэзию Японии роза (особенно желтая – ямабуки) приходит из фольклора в VII–VIII вв. В литературе Китая роза, а также гибискус, или мугунхва, обосновывается в XVIII–XIX вв. – и уже во многом как результат восприятия западной традиции. В России она часто упоминается только со второй половины XVIII в. В США тесно связана с литературой XX в.
С самых древних времен роза в литературе выступает и воспринимается в двух разных ипостасях: фантасмагорической, иносказательной (мифология, народные легенды, религиозные тексты) и буквальной, материальной (описания сбора роз, упоминания конкретных видов – роза махровая, роза из Пестума, дамасская роза, украшение розами одежды и прически, плетение розовых венков и т. д.). При этом в первом своем обличии (мистическом) роза лишь условно названа розой, в действительности она таковой является далеко не всегда.
Роза в литературе Израильского царства
С образом розы связан, хотя и косвенно, один из наиболее древних текстов – «Песнь песней» (XI–X вв. до н. э.) из Танаха (еврейской Библии), включенная в Ветхий Завет. Проблема распознавания данного образа кроется в самых разнообразных вариантах перевода фитонима, который фигурировал в изначальном еврейском тексте на библейском иврите, – «роза Шарона», «цвет полевой», «лилия Шарона», «лилия долины», «роза долины», «нарцисс Саронский», даже «нарцисс жонкилля» (иерусалимская Библия) и «крокус» в пересмотренной стандартной версии (RVS). В русском переводе «Песни песней», Ветхий Завет, глава 2:
«Я нарцисс Саронский, лилия долин!Что лилия между тернами, то возлюбленная моя между девицами».
Исследователями делалось множество предположений, какой же вид растения имелся в виду1. Самыми убедительными являются версии водных растений: лилия, нарцисс, панкраций морской, лотос, цветок папируса и т. д.; но также безвременник Стевена, или луговой шафран Стевена, анемон, гадючий лук хохлатый. Узнать наверняка, какой цветок описан в тексте, не представляется возможным. Данное растение, как и библейские Древо познания добра и зла, Неопалимая купина, Корень Иессеев2, стал своего рода тайной, архетипом, сведения о виде и первоначальной символической семантике которого затерялись во времени. Таким образом, «роза Шарона» – предполагаемая роза, нематериальная, метафизическая.
Гюстав Моро. Суламита (1853)
В Средних веках, когда возникла традиция герменевтического анализа и переводов текста Библии, появилось понятие «мистического цветка», или «мистической розы». Сам термин Rosa Mystica, который приписывают Святому Бернару Клервоскому, подразумевал Деву Марию. Отчасти «роза Шарона» тоже имеет отношение к этому термину. В «Песни песней» важную роль играет символика «закрытого сада» или «заключенного сада». Именно из этого древнего текста символика «закрытого сада», или hortus conclusus, с которым связана Суламита (действующее лицо «Песни песней», перешла в иконологию Девы Марии в средневековых религиозных текстах и изображениях. Роза на кусте (или Дева Мария с младенцем) расположены в центре сада, окруженного со всех сторон стеной.
В «Песни песней» «нарцисс Саронский» и «роза Шарона» имеют отношение к иносказательному Богу, то есть к мужскому персонажу, а не к женскому (Суламите, или, символически, еврейскому народу). В христианской традиции мистическая роза (роза посреди «закрытого сада») будет иметь отношение к Деве Марии.
В современных английском и французском языках под устойчивой фигурой «лилия долины» (фр. le lys dans la vallee, англ, lily of the valley) подразумевается ландыш, а под «розой Шарона» (англ. Rose of Sharon) – гибискус или роза без шипов.
Литература Древней Греции и Древнего Рима
В древнегреческой мифологии роза имеет отношение к Афродите, Адонису, Эросу, Хлорис, брачному венку Гименея, Вакху (его атрибут – шипы розы – впервые появляется в мифе о погоне Вакха за нимфой и преградой на его пути из розовых шипов), в римской – к Венере, Купидону, Флоре.
В греко-римском мифе о Гарпократе – греческое имя египетского бога Гарпехрути или Гор-Па-Херд (Гора младшего), сына Осириса и Изиды – белая роза, преподнесенная ему Купидоном, сыном Венеры, означала тайну, молчание. Согласно греко-римской мифологии, Купидон хотел купить этим цветком молчание о любовной связи Гарпократа с Венерой3. На самом деле Гарпократ стал ассоциироваться с тайной намного раньше из-за неверного понимания греками причины изображения этого бога с пальцем во рту. Дело в том, что у египтян он изображался ребенком и потому держал во рту палец. А греки этот жест восприняли как предупреждение о молчании. Возможно, именно оглядываясь на трактовку данного мифа, древние римляне развешивали во время пиров белые розы, чтобы, пьянея, не разболтать лишнего (роза как бы напоминала им о молчании)4. Много позже, уже в Средние века в судебной практике было принято изречение «Sub rosa dictum»5 (в пер. с лат. «Я сказал тебе под розой»), и белые розы вывешивались там, где обсуждали что-то тайное.
Розовый венок Гименея символизирует конец прежней жизни и начало новой, цветение и отцветание6. Гименей – цветущий, женственной красоты юноша, умирает во цвете лет в день заключения брака, его хоронит мать – муза Каллиопа, или Терпсихора (по другим версиям его матерью могли быть Афродита, Клио или Аскала). Смерть Гименея, вероятно, символизирует потерю невинности и чистоты в результате вступления в брак. Иконология греческого Гименея переходит в римскую мифологию и литературу.
Коннотации розы, мигрировавшие в древнегреческую литературу из мифологии, связаны с физическим влечением и страстью, с болью любовных переживаний, с темой гибели, страданий, даже с загробным существованием: розы, что растут в Элизиуме или на Елисейских полях – «долине прибытия» в царство мертвых, дохристианской версии Рая, противоположности Тартару. Роза появляется в древних текстах в качестве божественного атрибута, детали культа, метафорического олицетворения красоты, элемента быта (украшения дома, сада, одежды) и т. д. Роза связана с праздниками провода зимы и прихода весны (розалии, флоралии, адонии7).
+++
Роза встречается в лирике Сапфо (ок. 630–572/570 гг. до н. э.) как бытовая деталь (плетение венков из фиалок, роз, укропа; сбор роз в Пиерии – небольшой деревне в Македонии), а также как символ загробного мира. В примерах из стихотворений Сапфо ассоциативные ряды сбора роз, луга или поля, сна и схождения в Аид соединяются в мотиве Элизиума, что является одним из самых ранних намеков на топос о деве-розе, который, согласно Н.Н. Мазур8, впервые полноценно сложится в сюжет о прекрасной деве, глядящей на розу или цветок, в поэзии древнеримского поэта Катулла, а еще позднее закрепится в творчестве итальянского поэта и драматурга Л. Ариосто. Сама первооснова топоса, на наш взгляд, лежит в центре мифа о мертвой
