Да, на самом деле, коты и кошки могут иногда привязываться к своему «хозяину». Бывали примеры, что они даже умирали от горя после смерти близкого им человека. А в Версале у некоего господина Фламана была кошка, каковая показала ему чрезвычайную привязанность и столько сметливости, что любая собака позавидует. Однажды вечером он возвратился довольно поздно с крупной суммой денег, какую он получал каждый год в один и тот же день. Едва отворил он дверь в свою комнату, как его кошка, никогда почти не выходившая оттуда, кинулась к нему под ноги с жалобным мяуканьем, так что ему трудно было идти, и как будто для того, чтобы помешать ему сделать еще хоть один шаг. Наконец, она бросилась к нему на грудь и со страхом смотрела на его постель. Господин Фламан, не понимая, в чем дело, ласкал ее и голосом, и рукой, но кошка не обращала на это никакого внимания. Когда же он стал подходить к постели, она соскочила на пол и ощетинилась: уши ее опустились, спина выгнулась дугой, шерсть на спине поднялась, и хвост проворно зашевелился направо и налево. Господин Фламан немного нагнулся и тут заметил у себя под кроватью чью-то ногу. Не теряя присутствия духа, он взял кошку на руки и сказал: «Пойдем, Биби, пойдем! Целый день взаперти сидела, проголодалась!» С этими словами он вышел, накрепко запер дверь и позвал людей, которые из-под его кровати вытащили разбойника, вооруженного кинжалом…
Можно ли после этого сказать, что кошка не любит того, кто ее любит?
Это главное! А людям, чтобы стать счастливыми, еще предстоит научиться не думать о тех, кто не думает о них… Не ждать тех, кто не ждет их… Влюбляться не в какой-то мифический образ, а в конкретное отношение к себе… Беречь тех, кто их бережет…
Коты и кошки эту науку давно освоили.
А. С. Пушкин называл Бюффона «великим живописцем природы», цитировал его и ценил, и это весьма солидная рекомендация. Несомненно, Бюффон сыграл большую роль в становлении естественно-исторической мысли в XVIII веке, и все наиболее крупные деятели Просвещения находились под влиянием его идей.
Но сейчас читать тексты Бюффона порой смешно. По его мнению, кошка — это «домочадец неверный и лукавый, и держат ее лишь по необходимости». Наверное, такой у графа был личный опыт, и он красной нитью проходит через все его сочинения. Листая страницы «Естественной истории животных» (это 36-томное произведение начало выходить во Франции с 1749 года), то и дело улыбаешься, ведь порой слова автора очень созвучны нашим мыслям, а иногда остается лишь удивленно вскинуть брови.
Бюффоновские описания кошек и собак изобилуют такими понятиями, как коварство и преданность, привязанность и холодность. То есть для описания животных Бюффон заимствует черты, присущие человеку. Выглядит это наивно, но как же это здорово приближает наших меньших братьев к нам и как облагораживающе действует на нас.
Кошка Катарина, тронувшая мрачное сердце Эдгара По
Американский писатель, поэт и эссеист Эдгар Аллан По (1809–1849), создатель классического детектива, триллера, а также жанра психологической прозы, родился в Бостоне. Его литературный дебют состоялся в 1827 году. Потом он служил в армии США, а его полноценная писательская деятельность началась в 1835 году: в марте на страницах ежемесячника «Southern Literary Messenger» появился его рассказ «Береника», а в июне вышло «Необыкновенное приключение некоего Ганса Пфааля». В 1844 году Эдгар По с женой переехали в Нью-Йорк, и там уже его литературная карьера достигла пика.
Любимую кошку писателя звали Катариной, и именно она «вдохновила» его на написание рассказа «Черный кот», ставшего классикой жанра хоррор (новеллы ужаса).
Этот рассказ впервые был напечатан 19 августа 1843 года в еженедельнике «The Saturday Evening Post».
Это очень мрачный рассказ из череды рассказов Эдгара По от лица убийц. Повествование в нем ведется от имени алкоголика, который под действием спиртного впадает в припадки безумного гнева. Его первой жертвой стал черный кот Плутон, который был его «любимым товарищем», которого он сам кормил, и тот ходил за ним повсюду, куда бы он ни шел. Однажды Плутон легко укусил своего хозяина и тот в алкогольном угаре достал из жилетного кармана перочинный нож, взял кота за шиворот и выколол ему глаз.
Некоторое время герой рассказа колебался между раскаянием и упоением собственной порочностью. Наконец, порочность победила, демоны снова взяли верх, и герой рассказа повесил беззащитного кота на дереве в саду. Вот как это описано в рассказе (перевод Н. В. Шелгунова):
Дух злобы, говорю я, довершил мое окончательное падение. Это страстное, неуловимое желание души мучить самого себя, насиловать свой собственный темперамент, делать зло только из любви к злу, побудило меня продолжать, и, наконец, довершить мучения, наносимые мною беззащитному животному. Раз утром я совершенно хладнокровно надел петлю на шею кошки и повесил ее на сучок дерева. Я повесил кошку со слезами на глазах, с горьким раскаянием в сердце; я повесил ее потому, что знал, что она любила меня, и потому, что я чувствовал, что она не была передо мною виновата; я повесил ее потому, что знал, что, делая это, я совершаю преступление — преступление настолько страшное, что оно ставит мою бессмертную душу, если только это возможно, вне бесконечной милости всепрощающего и карающего Судьи.
Кстати, тут в очередной раз происходит «провал логики» переводчика. Рассказ называется «Черный кот», кота зовут мужским именем Плутон, но Н. В. Шелгунов в тексте постоянно говорит о кошке. Это характерно для русскоязычных авторов, которые словно не понимают, что кот и кошка — это разные существа. А вот какого-то объединяющего термина в русском языке, к сожалению, нет (да, есть слова типа «кошара» или «мурлыка», но они вряд ли употребимы в серьезных литературных текстах).
В ту же ночь необъяснимым образом загорелся дом героя рассказа «Черный кот», и на единственной уцелевшей стене он потом нашел силуэт повешенного кота — что-то вроде барельефа, изображающего кота с веревкой вокруг шеи.
Когда рассказчик начал раскаиваться в своей жестокости, в таверне ему встретилась очень похожая кошка (или, скорее всего, тоже кот).
То была черная кошка, очень большая черная кошка, точно такая же большая, как Плутон, но только с тою разницею, что у Плутона на всем теле не было ни единого белого пятнышка, у этой же большое белое пятно, неправильной формы, занимало почти всю грудь.
Взяв ее домой, рассказчик поначалу относился к кошке дружелюбно, но длилось это недолго. В первое же утро обнаружилось отсутствие у кошки того же глаза, и рассказчик начал избегать зверя. Но привязанность кошки к нему росла по мере усиливающегося его к ней отвращения. Она ходила за ним по пятам с упорством, которое трудно было объяснить. А со временем он стал замечать, что пятно на груди кошки принимает форму виселицы.
Как-то раз, в погребе, кошка попала под ноги хозяину. Рассвирепев, тот занес над ней топор, но его остановила жена. В припадке бешенства он высвободил руку и раскроил топором ей череп, а тело замуровал в стену погреба. При этом кошка куда-то пропала.
Когда к нему пришли полицейские, расследовавшие исчезновение жены, из стены раздался жуткий вопль. Полицейские разобрали стену и нашли за ней труп жены, а на ее голове…
На голове ее, с окровавленной разинутой пастью и со сверкающим единственным глазом, сидело ужасное животное, вовлекшее меня в убийство, и предательский голос которого предал меня палачу.
Черный кот тут символизирует дурное предзнаменование. В начале истории рассказчик вспоминал слова своей жены, не совсем чуждой предрассудков, которая, ссылаясь на старинное поверье, утверждала, «что все черные кошки — оборотни», принявшие облик животного ведьмы.
Первого кота зовут Плутон — по имени римского бога подземного мира. В данном контексте явно прослеживается характерное желание героя рассказа перенести вину на нечто внешнее и «роковое». Ужас рассказа «Черный кот» заключается не столько в постепенной деградации героя и совершенном страшном преступлении, сколько в искажении его восприятия добра и зла, а также в медленном убеждении читателя в своей собственной «невиновности». К финалу повествования читатель начинает мыслить категориями преступника, и герой остается частично реабилитированным, зависимым от алкоголя больным. Таким образом, происходит демонстрация чудовищной степени деградации рассказчика и бессилия его окружения. С другой стороны, рассказ много говорит и о психологии самого автора. В нем Эдгар По излил страх перед собственными демонами и пороками: писатель тоже страдал от алкогольной зависимости и всю жизнь боялся причинить вред жене, ударить ее или оскорбить. Те же страхи терзали его и по отношению к кошке. И хотя Эдгар По никогда не поднимал руку ни на Вирджинию, ни на Катарину, в «Черном коте» он рассказал именно о том, что его жутко пугало.
