вести себя менее агрессивно. Им требуется выход для сверхэнергии, и они отыщут его, чего бы это ни стоило. Им и окружающим. Так не становятся ли таким выходом бурные «идейные» противостояния? Кажущиеся серьёзными, основополагающими, но в действительности являющие собой лишь надписи на стенах, которые очень легко заменить на другие. Но современные пассионарии слишком увлечены продавливанием своей точки зрения, чтобы думать о том, на что они растрачивают энергию, насколько важна их точка зрения для общества. И уж тем более о том, что есть вещи гораздо более серьёзные, действительно фундаментальные, о которых они не задумываются…
Думать некогда, нужно действовать.
Буллинг становится большой проблемой, заставляя людей избегать слишком плотного удалённого общения и, случается, изгоняя жертв преследования из Сети. Некоторые специалисты считают, что широко распространившаяся в цифровом пространстве «психология толпы» в том числе объясняется ощущением безнаказанности, порождённым распространённой в Сети анонимностью. Многим кажется, что Сеть до сих пор представляет собой некое «белое пятно», в котором можно раствориться, как в тумане, не оставив следов. Однако это ошибочное мнение. Мы давно стали объектом пристального внимания как государственных организаций, так и частных компаний; информация о нас стала предметом купли-продажи, и нет возможности спрятаться от всевидящего ока под фальшивым аккаунтом. Можно спрятаться от других участников беседы, но если кто-то захочет узнать, кто именно скрывается под тем или иным ником, сделать это – при наличии возможностей или знаний – не составит большого труда.
Кроме того, мы сами выкладываем в общий доступ массу информации о себе, которая, как известно, не исчезает. Сеть помнит всё, если не проведена специальная работа, и мы знаем немало примеров того, как на суд общественности выставлялись старинные высказывания, от которых их авторы давным-давно отказались, но которые вредят, а то и губят карьеры; мы знаем, что доступ к большому массиву информации о прошлом человека можно получить, даже не обладая специальными навыками или за относительно небольшую плату; что можно взломать почтовый ящик, завладеть чужим аккаунтом и написать гадости от лица ничего не подозревающего владельца. И ещё мы знаем, что в пространстве абсолютной открытости за нас никто не заступится, компании, на которые вы работали и с которыми сотрудничали, бросят вас на съедение толпе, не желая, чтобы на них упала тень вашей неосторожности. За недолгую историю «цифровых репрессий» мы неоднократно видели и бездоказательные обвинения, и даже прямой оговор, за которые никто не был наказан.
Карьеры и жизни рушатся, толпа злорадствует.
Мне кажется, это немного не похоже на ту Сеть, которую мы представляли в конце XX века.
«В мире без цифровой конфиденциальности, даже если вы не сделали ничего плохого, кроме как думали иначе, вы начинаете подвергать себя цензуре. Сначала понемногу. Меньше рисковать, меньше надеяться, меньше мечтать, меньше смеяться, меньше создавать, меньше стараться, меньше говорить, меньше думать» [59].
Эти слова произнёс человек, очень хорошо понимающий происходящее. Думаю, стоит прислушаться.
Мы так увлечённо строили открытое пространство, что оказались в мире, где свободу слова подменила свобода молчания; где разумнее опустить глаза, потому что неосторожная фраза может оскорбить чьи-то чувства, после чего активные единомышленники «оскорблённого» развернут в Сети беспощадную травлю; где ярлык могут повесить просто так, из личной неприязни, и он останется с нами навсегда. И мы начинаем подвергать себя цензуре, не желая оказаться растоптанным сетевой толпой.
Глобальная коммуникационная сеть научила нас молчать
А когда мы молчим, происходит то, с чем мы не согласны. Это не значит, что мы принимаем происходящее и смирились – хотя те, кто на нас давят, думают именно так. Это значит, что гигантское цифровое пространство, в котором возможно всё, оказывается несвободным. Нам кажется, что мы создали новое, а в действительности всего лишь оцифровали привычный мир со всеми его мечтами и надеждами, жестокостью, болью и запретами.
Это не удивительное новое, а копия старого, в основе которой лежит бинарный код.
Копия, которой очень легко управлять.
А точнее – контролировать.
Причём абсолютно на всех уровнях, и в том числе там, где мы совершенно этого не ожидаем.
Некоторое время назад одна из каршеринговых компаний, услугами которой я пользуюсь, сообщила, что, проанализировав манеру моего вождения, обратила внимание, что я несколько раз превысил скорость, на основании чего поднимет мне стоимость аренды в случае, если я ещё раз нарушу правила. Пикантность ситуации заключается в том, что я не был оштрафован за указанные нарушения, а о случаях превышения, которые я сам не заметил, компания узнала благодаря слежке за моими перемещениями, после чего последовало превентивное наказание для меня и увеличение прибыли для компании. Правда, с тех пор я стараюсь не пользоваться её услугами, но уверен, что рано или поздно этот «опыт» переймут другие участники рынка. С благой, разумеется, целью повышения безопасности дорожного движения. И минимизации своих рисков. И увеличении своей прибыли.
В цифровом симуляторе реального мира слежка тоже будет цифровой: бесчисленные сетевые роботы станут следить за использованием слов-маркеров и перекрёстными связями с подозрительными лицами. Как сейчас они следят за использованием в социальных сетях «нежелательных» определений. Список «нежелательных» определений известен и постоянно пополняется. Нельзя ругаться и переходить на оскорбления. Нельзя подвергать людей травле, но если они крепко провинились перед носителями господствующей идеологии или же просто активным сообществом, то можно, все мы помним, как за неосторожное высказывание Джоан Роулинг [60] подвергли настолько агрессивному буллингу, что последовательные борцы с буллингом постарались этого не заметить. Нельзя навлекать на себя гнев тех, кто может безнаказанно организовать массированную травлю. Нужно придерживаться общепринятых взглядов или оставаться положительно нейтральным. Не надо сомневаться в том, в чём сомневаться нельзя, например, в результатах выборов и некоторых научных теориях. Почему нельзя сомневаться? Потому что…
Запрещено
Или соглашайтесь, или молчите. Или безропотно принимайте на веру услышанное. Если все «правильные» каналы и блогеры об этом говорят, значит, это правда, и вы обязаны верить. Что бы вы ни услышали, вы обязаны верить. Или принимайте на веру, или высказывайтесь за пределами прекрасного цифрового мира. В последнем случае постарайтесь не оказаться записанным на видео, которое вернёт ваши слова в цифровой мир и уничтожит вас в нём. Следите за каждым словом и тщательно выбирайте собеседников.
Вам это ничего не напоминает?
Так уже было в прошлом. Так есть в настоящем. И таким станет будущее.
Чтобы мы ни делали, у нас всегда получается «1984».
* * *
Один из самых страшных опытов в истории медицины поставил американский психолог Мартин Селигман [61]. Он проводил эксперимент над животными, желая сформировать
