Не менее важен и размер клеток. Иногда крошечному зверю для нормального путешествия требуется очень большая клетка, а сравнительно крупного довезешь в добром здравии только в маленькой. Например, галаго нужно много места, чтобы они могли бегать и прыгать, – ведь на воле они находятся в постоянном движении, а вот красивых антилоп, называемых водяными козликами, можно перевозить только в длинных узких ящиках, стенки которых должны быть обиты войлоком. Виной тому – чрезвычайная нервозность этих животных. Когда клетки везут в тряском грузовике или грузят на корабль, а затем выгружают с корабля на берег, они очень пугаются. Если площадь клетки позволяет, они в испуге начнут бегать по ней кругами, пока не потеряют равновесие, – так недолго и поломать стройные, хрупкие ножки! В длинной же узкой клетке животные защищены мягкими стенками, и за их ножки можно не опасаться. Кроме того, они не обдерут кожу о дерево.
Как это ни покажется странным, но еще одним созданием, которому для перевозки требовалась обитая войлоком клетка, оказалась фантастическая лягушка, так называемая "волосатая". У этих амфибий задняя часть тела – шоколадного цвета, а толстые бедра покрыты густой порослью, похожей на шерсть. На самом деле это длинные волоски кожи. У всех лягушек кожа в той или иной степени служит органом дыхания, помогая легким, – она поглощает из воды кислород. Вот почему необходимо содержать лягушек в сырости, иначе, если кожа высохнет, они могут задохнуться. Волосатые лягушки живут в быстрых горных потоках и большую часть времени проводят под водой. Следовательно, они в значительно меньшей мере, чем другие, используют для дыхания легкие, и волоски служат для того, чтобы увеличить поверхность кожи.
Над тем, как сохранить "волосатиков" при перевозке, пришлось изрядно поломать голову. Большинство других лягушек до погрузки на корабль можно держать в неглубоком ящике, а уже на борту пересадить каждую в муслиновый мешок и привязать мешки к большому ящику. Сидят себе смирнехонько до самой Англии, много пищи в пути не требуют; смачиваешь их водой два-три раза в день, они и довольны. Волосатые же лягушки, кроме странного украшения задней части тела, имеют еще одну особенность. У них на мясистых задних лапах имеются длинные узкие когти, похожие на кошачьи, которые они, как и кошки, могут выпускать и убирать. Если посадить волосатую лягушку в обычный мешок, она будет стараться выскочить: выпустит когти, вцепится ими в ткань да так и повиснет причудливым комом. Поэтому я решил, что перевозить этих лягушек нужно в ящике.
Тогда возникла другая проблема. Ящик должен быть очень мелким, иначе лягушки, испугавшись, начнут прыгать и разобьют головы о проволочный верх. В конце концов я посадил всех волосатых лягушек в неглубокий ящик с дырками, примирившись с тем, что, когда я поливал их, вода вытекала наружу. И что же? Лягушки, лишенные возможности прыгать, завели новую привычку: когда пугались, забивались в угол и старались "закопаться" в дерево. Уже на третий день у них была содрана вся кожа с носа и верхних губ. А это крайне опасно, потому что у лягушек на таких участках быстро образуются язвы. Лечение любой раны затрудняется тем, что лягушку нужно постоянно поливать водой. Таким образом, мне приходилось одновременно конструировать новую клетку и думать о том, как вылечить носы лягушкам, не причинив им при этом неудобства.
Я соорудил большой неглубокий ящик и обшил его изнутри простыночной тканью, под которую напихал ваты. Получилось что-то вроде стеганого одеяла. Теперь, если лягушки начинали прыгать или разыгрывалась качка, они были в полной безопасности. При этом отпала необходимость увлажнять их трижды в день: вата хорошо держала влагу и после одного раза в ящике ее было достаточно, но не слишком влажно. В пути язвы на носах у лягушек отлично затянулись, и они добрались до Англии целы и невредимы.
Глава восьмая,
В КОТОРОЙ НОВЫЙ НОЙ ВЫХОДИТ В ПЛАВАНИЕ НА СВОЕМ КОВЧЕГЕ
Тот, кто собирает животных, больше всего страшится момента, когда всю эту ораву придется везти к побережью, а там грузить на корабль и пускаться в долгий путь. Во-первых, необходимо удостовериться, что все клетки в полной исправности и все дверцы надежны. Во-вторых, нужно похлопотать о достаточном запасе провизии – не станешь же ты рассчитывать на то, что даже на самом лучшем корабле кок будет возиться с твоими животными, у каждого из которых свои причуды?!
Кроме мешков пшеницы, картофеля, ямса и всяких тропических овощей, нужно запасти огромное количество фруктов, причем не только спелых, а то они испортятся в первую же неделю пути, и кормить животных будет нечем. Следовательно, нужны еще недозрелые и совсем незрелые. Последние, вместе с яйцами и мясом, хранятся в корабельном холодильнике. Когда понадобятся фрукты, достаточно вынуть их из холодильника и разложить на палубе – они отлично дозреют на солнце. К тому же нужно точно рассчитать количество. Если возьмешь слишком много – избыток испортится и его придется выбросить за борт, если слишком мало – придется тянуть до какой-нибудь остановки, например в Бискайском заливе, где можно пополнить свои запасы. Итак, убедившись, что клетки в полном порядке и количество продовольствия соответствует потребностям, можно хлопотать о найме грузовиков для перевозки животных из глубины страны в порт. На этот раз нам предстояло проехать двести миль.
Когда я покидал Западную Африку, я взял с собой по три мешка картофеля и пшеницы, по два – ямса и кукурузы, по пятьдесят штук ананасов и манго, двести апельсинов и сто пятьдесят больших гроздей бананов, не говоря уже о сухом молоке, солоде, рыбьем жире и прочем. Взял также четыре сотни яиц, каждое из которых было проверено в миске с водой на свежесть, тщательно вымыто и упаковано в ящик с соломой. Мясной запас состоял из туши вола и двадцати живых кур. Для перевозки всего перечисленного, а также ста пятидесяти клеток всех видов и размеров и оборудования пришлось нанять три грузовика и один небольшой фургончик.
Я решил ехать ночью по ряду причин, в частности, потому, что в это прохладное время суток животные чувствуют себя лучше всего. Когда едешь днем, приходится выбирать из двух зол: или накрывать клетки брезентом, от чего животные могут задохнуться, или оставлять их открытыми, и тогда пассажиров занесет тучами красной дорожной пыли.
Спать в таком путешествии приходится урывками: ночью трясешься в кабине грузовика, зная, что, едва займется заря и караван остановится у обочины в тени огромных деревьев, придется выгружать каждую клетку, чтобы вычистить ее и накормить животных. Только после этого можно завалиться спать. А вечером, едва спустится прохлада, грузить все снова – и в путь. Дороги в Камеруне столь плохи, что ездить по ним можно со скоростью не более двадцати пяти миль в час, поэтому на путешествие, которое в Англии заняло бы день, у нас ушло три.
Прибыв в порт, я узнал, что погрузка корабля еще не закончена. Это значило, что с животными придется пока подождать. Хлестал ливень, и я решил не выгружать клетки из кузова. Только я об этом подумал, как небо очистилось и солнце принялось палить так нещадно, что волей-неволей пришлось выгрузить все клетки и перетащить их в тень ближайших деревьев. Как только все было сделано, снова налетели тучи, и через несколько минут клетки, запас провианта и оборудование, не говоря уж о вашем покорном слуге, оказались под ледяным дождем. Когда мы наконец попали на судно, я обнаружил, что все животные по-прежнему дрожат мелкой дрожью. Ох и задал мне этот ливень работы – каждую клетку пришлось заново вычистить, насыпать туда свежих опилок, а обезьян еще и самих посыпать опилками, чтобы скорее высохли и не подхватили насморк. После этого я выдал всем по чашке горячего молока, и, слава Богу, никто не заболел.
В первый же день морского путешествия у обезьян так разыгрывается аппетит, что они готовы съесть в четыре-пять раз больше обычного, только давай! Видимо, так благотворно влияет на них морской воздух. Это следует учесть, когда запасаешься провизией. Конечно, такие деликатесы, как кузнечики и термиты, на борт не возьмешь, а вот тараканов для самых привередливых птиц и животных сколько угодно: спустись вечером в машинное отделение и лови. Они обычно прячутся за трубами – теплое местечко! Правда, вскоре и матросам пришелся по душе этот спорт, и нам уже не нужно было ловить тараканов самим: их в огромном количестве регулярно притаскивали матросы, обслуживающие машины.
Морское путешествие длительностью в две-три недели может быть очень приятным, если ты не везешь вместо багажа целую ораву вечно голодных животных. В этом случае нагрузка у тебя куда больше, чем у любого матроса. Я просил будить меня в полшестого, чтобы перед завтраком успевать вычистить клетки. Позавтракав, я принимался кормить животных. И так весь день – то одно, то другое; я не мог уделить себе ни мгновения, пока в обезьянью клетку не будет поставлена последняя чашка вечернего молока. По мере приближения к Англии становилось все холоднее и холоднее; требовалось принять дополнительные меры, чтобы мои звери не подхватили простуду. Я взял за правило выдавать им на ночь горячее молоко и тщательно укутывать клетки одеялами и брезентом. Если штормило, я проверял, надежно ли клетки прикручены к поручням, дабы не случилось неприятностей, как однажды, когда я тоже возвращался из Западной Африки. Поздно вечером, во время последнего в тот день кормления детенышей обезьян из бутылочки, я заметил, что корабль что-то уж чересчур резво скачет по волнам. Взглянув на ряд клеток, выстроившихся вдоль поручней, я решил, что, как только кончу кормить, прикручу их накрепко. Не успел я подумать об этом, как налетел девятый вал; судно дало страшный крен, и все полсотни клеток вверх тормашками полетели на палубу. Я бросился к ним, принялся ставить на место и наконец-то прикручивать к поручням; к моему счастью, никто из зверей не пострадал, только обезьяны были крайне раздражены и еще долго на своем обезьяньем языке обсуждали происшедшее.
