А между тем враги – и на диких землях, и за их пределами – не оставляли меня в покое. Недавно я задумался над тем, что ждало бы меня, если бы я благоразумно не подался на юг – завершить книгу, отдохнуть и подлечиться, – а остался бы в лагере. Я несколько раз заезжал туда – лагерь стоял заброшенным и покинутым. Он напоминал обиталище духов – духов моих львов, теней прошлого. Старые палатки трепетали на ветру, выгорали на солнце, мокли под внезапно налетавшими дождями. Как всегда, прилетели птицы-ткачики – здесь они устраивали свои гнезда и выводили птенцов.
В начале года я вывез из лагеря дневники, отчеты, статьи и записи, впоследствии вошедшие в эту книгу. Я также забрал оттуда то немногое, что было у меня ценного.
Так он и стоял, этот истерзанный лагерь, – как мемориал, посвященный моей пятилетней работе со львами. Десять месяцев никто его не трогал, сюда вообще не ступала нога человека. Но в самом конце года, когда по округе разнеслась весть о моем возвращении (к счастью, я в это время гостил у Альфеуса), некие люди пожаловали в лагерь. Я так и не узнал, кто это был. Нагрянули – и перевернули все вверх дном, распороли ножами парусину палаток, смешали с землей оставшиеся книги и бумаги, пошарили на полках буфета… Многое было украдено – а вот дорогостоящий прибор для зарядки батарей видеокамеры (который я забыл увезти) остался цел. Его почему-то поставили на кучу золы там, где я готовил еду.
Кожаный портфель с бумагами положили в пустую бочку, куда я прежде наливал воду для львов. Кто это сделал и зачем?
…Я оказался здесь на закате последнего дня 1994 года. Поначалу зрелище разоренного лагеря шокировало меня, но шок быстро прошел. Не испытывал я и чувства страха. Боль? Едва ли: ведь залечиваются даже куда более тяжелые раны. Когда забрезжила заря первого дня нового года, я принялся приводить все в порядок, подбирая обрывки моего прошлого – рассыпанные письма, старые рукописи, фотографии.
Да я и в переносном смысле собираю осколки прошлого, не желая быть поглощенным им. В минувшем году мне – как и Джулии – случалось впадать в такое состояние, когда безразлично, на том ты свете или на этом.
Теперь хочу набраться сил – и начать новую главу своей жизни, оставаясь всей душой со львами. Когда-нибудь и в Тули отлив сменится приливом. Как и мой друг Альфеус, я не устаю бороться за жизнь – за жизнь всех львов и за жизнь каждого.
Позвольте закончить свое повествование строками о горестном, но необходимом расставании и отплытии к новым берегам:
…И только лишь спустился он с холма,
Как был объят глубокою печалью
И с грустью в сердце размышлял:
– Как я смогу
По свету странствовать без скорби и печали?
Нет, невозможно мне пуститься в путь
Без раны в сердце и в душе…
И были долгими его дни скорби,
И ночи одиночества так долги,
И кто бы мог
Его оставить в скорби и печали,
Не пожалев?
Вот так и я -
Собрал души своей я множество осколков,
И множество детей, о коих я тоскую,
Нагие, ходят среди тех холмов,
И не могу о них не думать я
Без боли и тоски.
Нет, не венец
Снимаю ныне я с себя,
Но кожу
С себя срываю я своими же руками.
И то – не мысль,
С которой мне легко расстаться,
И это – бунт, назревший в сердце,
А не сердечный паралич.
Я дожидаться больше не могу!
Ведь море,
Что души смелые к себе манит,
Призвало и меня в дорогу,
И мне пора садиться на корабль!
К отплытию!…
Кейлил Джибран. «Пророк»
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
БУДУЩЕЕ ТУЛИ: ПРЕДЛОЖЕНИЯ ПО СОЗДАНИЮ ПАРКА МИРА
Свершилось! В Южной Африке состоялись первые демократические выборы. Большинство, которому так долго зажимали рот, наконец смогло заявить о себе. Южная Африка и юг Африки в целом вступили в новую эру – эру мира, о котором мы так долго молились. Теперь ботсванские земли Тули могут стать сердцевиной символического Парка мира, куда вошли бы также обширные дикие территории Зимбабве и Южной Африки. Уже выдвинуты инициативы по превращению сельскохозяйственных ферм, деятельность которых ведет к истощению земли, и ферм по разведению дичи в Южно-Африканский парк дикой фауны. Если бы это удалось осуществить, можно было бы снести ограду, когда-то возведенную правительством апартеида против повстанцев; эта ограда, равно как и хищническое землепользование, – порождение прошлого и должно кануть в небытие вслед за ним.
Создание Парка мира дало бы возможность диким животным Тули – как из Ботсваны, так и из Зимбабве – свободно передвигаться по всей территории, которая когда-то являлась их владением. Львы могли бы забегать в Северный Трансвааль без опасения, что их там застрелят. Более того, здесь можно было бы акклиматизировать те виды, которые когда-то обитали в этих местах, а ныне исчезли. И самое главное – дикие животные трех стран будут способствовать тому, что Южная Африка, когда-то противостоявшая двум остальным государствам, снова станет частью единого целого. Свободное перемещение диких зверей через государственные границы станет символом окончания изоляции Южно-Африканской Республики от всего континента.
Эта мечта – не только моя. Она завладела многими. Парк мира как символ привлечет к себе внимание на международном уровне, и регион станет притягательным для многочисленных гостей.
Создание Парка мира на территории Южно-Африканской Республики, с которым будут сопредельны дикие земли Тули, потребует более решительных природоохранных мер и от ботсванской стороны. Экологическое значение международного Парка мира в полной мере проявится лишь тогда, когда должные природоохранные мероприятия будут проводиться во всех его частях. Землевладельцам в конце концов придется заняться охраной дикой фауны. Потребуется дополнительно обучить персонал, выслеживающий диких зверей, и персонал для борьбы с браконьерами. А может быть, международное значение Парка мира побудит правительство Ботсваны пойти еще дальше, и Департамент охраны дикой природы совместно с землевладельцами разработает новый план мероприятий по защите природы. Пусть землевладение остается в прежнем виде, но можно создать фонд пожертвований на охрану дикой фауны Ботсваны – это явилось бы вкладом правительства данной страны в формирование Парка мира.
Например, если взимать небольшой сбор со всех посетителей Парка и перечислять его в этот фонд, то можно в короткий срок собрать значительные суммы. Под эгидой фонда можно создать кооперативный центр культуры и ремесел и организовать рынок возле пограничного поста, через который туристы попадают на дикие земли. Небольшой процент с сумм, выручаемых от продажи кустарных изделий, можно было бы отчислять на природоохранное дело.
Если львы будут признаны одной из главных ценностей международного Парка мира, то потребуется не только искоренить браконьерство, но и установить на западной границе диких земель ограду – своеобразный правительственный кордон. Она помешает львам резать домашний скот, принадлежащий местным жителям, а у тех, в свою очередь, не будет повода убивать львов в отместку. Успех инициативы будет зависеть от того, смогут ли договориться народы, живущие в этом уголке Африки, и какие удастся принять решения в результате межнациональных консультаций по охране природы.
Парк мира должен как можно скорее стать реальностью, если мы хотим отвести от слонов Тули нависшую над ними угрозу. В течение последних лет Ассоциация землевладельцев обсуждает возможности использования слонов для получения прибыли. Несмотря на то что здесь не было проведено ни одного серьезного исследования популяции слонов, Ассоциация объявила, что их развелось чрезмерно много и здешняя'земля стольких не прокормит.
Ассоциация планирует продать сто или даже больше слонов покупателям из Южной Африки – например, алмазной компании «Де Бирс», владеющей заповедником «Венеция» в пятнадцати километрах к югу от ботсванских диких земель. Я категорически против этого, и такого мнения придерживаюсь не я один. С созданием Парка мира основной аргумент землевладельцев отпадет сам собой, поскольку увеличится территория, отданная во власть серым добрым гигантам, и снижать их численность не потребуется.
Тем не менее, несмотря на выдвинутые инициативы по созданию Парка мира, продажа слонов Тули продолжается. Экологические соображения по-прежнему приносятся в жертву экономическим. Недавно я прочитал даже такое объявление в газете:
«ПРОДАЮТСЯ ВЗРОСЛЫЕ СЛОНЫ без всяких ограничений!!!»
Позже я выяснил, что значит «без всяких ограничений». Это значит, что в любого слона, купленного в землях Тули, можно стрелять. Блестящее доказательство того, какой грязной игрой может стать бизнес на природоохранном деле. Только появилась надежда, что слоны займут ареал, принадлежавший их предкам, как выясняется, что многих из них еще раньше продадут на убой! Время покажет, сколько денег недополучит Парк мира, – при таком положении те, кто хотел бы посмотреть на слонов, сюда просто не поедут.
