Ознакомительная версия.
Да, я это понимала. У меня была своя жизнь и свои интересы, поэтому я не сидела без дела и не думала, чем бы мне заняться, когда Сережи нет дома. И все-таки принять новую ситуацию общения мне было очень нелегко. Вспоминаю слова одной учительницы, которая в беседе с родителями учеников как-то заметила, что, пока дети маленькие, они хотят быть с нами, а нам все что-то мешает, а потом они вырастают, и мы очень жалеем об этих упущенных возможностях общения с ними. Я услышала это, еще не будучи матерью, а теперь вот вспомнила вновь. И вроде бы мне не за что было упрекнуть себя: я старалась как можно больше быть с сыном. Но, может быть, именно поэтому мне было трудно принять новую ситуацию. Я все-таки не была к ней готова.
Да, доверчивым и наивным малышом, для которого мама – центр мира, человек не может быть всегда. Он вырос, стал более сдержанным в проявлении своих чувств, стал многое воспринимать критически, в том числе и какие-то черты самых близких людей. Вспоминаются его смешные словечки, его детские вопросы, его наивные и удивленные глаза – все неповторимые прелести детства, которые так умиляют и трогают. Все это, увы, проходит. А может, мы так лелеем эти моменты в памяти, так грустим о том, что они прошли, именно потому, что они так быстротечны. Но ведь все это, как вообще все, что было с человеком в его жизни, остается с ним, принадлежит ему! И детство моего сына всегда будет частью моей жизни. Есть множество фотографий. Есть мой дневник, в который я записывала самые важные, а часто забавные моменты. Теперь и сам Сережа заглядывает в него иногда и с улыбкой читает о том, как он говорил когда-то, что ему нравилось, что удивляло.
Да, уже нет того смешного малыша – он стал взрослым человеком. Теперь от общения с ним я получаю то, чего никогда раньше не было. Я могу обсуждать с ним любые проблемы, он задает мне самые разные вопросы. Мы рассказываем друг другу о трудностях в учебе и работе. Мы стараемся друг другу помочь в преодолении этих трудностей, когда это возможно. И все это на самом серьезном уровне, совершенно на равных. Дети растут – это грустно, и это прекрасно!
Существует расхожее мнение: учительский ребенок – это сирота при живых родителях. Если мама – учительница, то она всегда с чужими детьми, а на своих у нее ни времени, ни сил не хватает. Так говорят часто сами учителя.
Такая ситуация может сложиться, но сложится ли она именно так, зависит от самого человека. Учительская профессия, в большей степени, чем многие другие, требует самоорганизации. Бухгалтер или менеджер работает, пока продолжается его рабочий день. Он может быть долгим, но он все же ограничен какими-то рамками. Эти рамки установлены не работником, а работодателем.
Рабочий день учителя формально заканчивается тогда, когда заканчиваются его уроки. Некоторые, кстати, так и думают, что учитель после уроков абсолютно свободен. Но дальше-то начинается другая часть работы, не менее важная, иногда отнимающая еще больше времени. Надо заполнить журнал (теперь электронный), подготовиться к урокам, проверить контрольные, сочинения, спросить ученика, который почему-либо не ответил на уроке, объяснить что-то тому, кто проболел, и так далее. И если последние из названных моментов бывают не всегда, то первые – практически ежедневно. А еще есть много забот, связанных с классным руководством, – походы, экскурсии, праздники. И все это надо не только провести (после уроков, разумеется), но и подготовить. И все это, если делать творчески, серьезно, продуманно, очень увлекает, до такой степени, что учитель начинает чуть ли не сутками пропадать в школе. Несколько лет такой жизни, и человек опустошается внутренне. Это плохо для той же самой работы. Но это плохо и для его собственных родных детей, за которых он отвечает не в меньшей, а в большей степени, чем за учеников: у учеников все-таки есть родители.
Вот здесь-то и возникает необходимость себя, свое время четко организовать, свои силы разумно распределить. Пока ребенок был маленьким, я постоянно пребывала в одном из двух состояний. Если я готовлюсь к урокам или проверяю тетради, как он там без меня, чем занимается? Если я с ним, вспоминаю, что еще надо сделать к завтрашнему учебному дню. А нужно обеим сторонам жизни уделить необходимое внимание. Что важнее? Не хотелось бы так ставить вопрос. И то, и другое должно быть у человека. Только, по моим наблюдениям, успешных в своем деле учителей больше, чем таких родителей, которым удалось со взрослыми детьми сохранить близкие и гармоничные отношения, при этом не потакая им бездумно во всем, пока они маленькие, а все-таки так или иначе формируя в них необходимые качества личности.
Но есть еще два момента в воспитании учительского ребенка. Все-таки учитель может прийти домой раньше, чем сотрудник коммерческой или юридической компании. Да, он приносит с собой тетради, свои, для подготовки к урокам и выставления оценок, и учеников (хотя уже давно мои ученики стали писать контрольные и самостоятельные работы на листочках именно потому, что я спешила домой к ребенку, а тетради носить тяжело). Но, проверяя контрольные, мама все-таки может находиться рядом, при необходимости ответить на любой вопрос, отвлечься от занятий и принять участие в игре. Маленький ребенок хочет, чтобы мама проводила с ним больше времени. Помню, как сын говорил: «Мам, ну, не занимайся, ну, пожалуйста!» Но он мог говорить так, потому что я была рядом, а ведь многие работающие мамы приходят домой не раньше восьми, а часто и позже.
Второй момент – это то, что, когда мама на работе, ребенок может быть рядом с ней. Просматриваю фотографии. Вот мы в Великом Новгороде. Вот мои ученики, а рядом мой сын со своим другом. Вот Пушкинский вечер в классе. Здесь есть и мой Сережа. Таких ситуаций было немало. Наступил момент, когда Сережа смог помогать мне в работе. Нет, не проверять тетради, конечно. Но когда он узнал устройство компьютера, закончив для этого курсы при Бауманском университете, я собрала у себя дома ребят, которым это было интересно, и он с удовольствием их учил. Так постепенно он подружился с моими учениками, несмотря на разницу в возрасте. И теперь, когда они, уже студенты, приходят ко мне домой, мы ведем общий разговор, который всем нам интересен. И это еще одна сторона моего общения с сыном. «Как дела, что нового?» – «Леша звонил». – «Это какой? Кошков? Ну и как он?» Согласитесь, не каждый человек может так поговорить с сыном или дочкой о своей работе. Так что и в этом отношении наша профессия имеет важные преимущества.
Почему вообще возник подобный вопрос? Недавно в журнале «Знамя» были опубликованы письма писателя Василия Гроссмана поэту Семену Липкину. В одном из этих писем встретилась фраза, которая заставляет задуматься. Вот слова В. Гроссмана (из письма С. Липкину – «Знамя» № 6, 2016 год): «…нельзя и не надо отдавать детям душу. Нельзя и не надо, потому что им душа эта не нужна, ни к чему». Очень горький вывод мудрого человека (о чем свидетельствуют его книги, в том числе великий роман «Жизнь и судьба»), прожившего долгую и трудную жизнь. Вывод сделан, видимо, из сложившихся отношений с детьми, о которых в письмах не рассказано подробно, упоминаются только отдельные моменты.
Можно ли согласиться с подобным утверждением? Думаю, нужно уточнить, в какой форме может происходить эта душевная самоотдача и как может выражаться потребность в ней детей. Мне кажется, если отношения строятся на тех основаниях, о которых я попыталась рассказать, то это и означает, что мы отдаем все-таки детям душу. Отдаем ли мы ее только детям, посвящая им себя без остатка? Конечно, нет! Но не отдавая им душу, мы не можем их воспитать и стать им близкими. Да, стать близкими, а это и значит, что им наша душа нужна. Опять же возникает аналогичный вопрос: им нужна наша душа, и больше ничто в жизни их не интересует? Ни в коем случае! Их должно интересовать и волновать еще многое, но родители, бабушки, дедушки… Вспоминаю стихотворение Валентина Берестова:
Любили тебя без особых причин
За то, что ты внук, за то, что ты сын,
За то, что живешь, за то, что растешь,
За то, что на маму и папу похож.
И эта любовь до конца твоих дней
Останется тайной опорой твоей.
Дети вырастают, у них все больше интересов, знакомых, друзей, у них появляются новые заботы, они создают свои семьи. Но все это порождает и новые трудности, сомнения, переживания. И наша любовь, а значит и душа, остается для них во всем этом «тайной опорой», как точно заметил поэт.
И это, я думаю, можно отнести ко всем детям, которых мы воспитываем, – к сыновьям, дочерям, внукам и к ученикам. Одна из лучших книг о воспитании, книга В. А. Сухомлинского, не случайно так и называется – «Сердце отдаю детям». Конечно, своим родным детям и тем, кто приходит к нам учиться, мы отдаем его по-разному. Это разные линии жизни, но во многом пересекающиеся, дополняющие друг друга. В них обеих реализуются в значительной степени похожие принципы, о которых я и попыталась рассказать.
Ознакомительная версия.
