мер, противодействующих проникновению религиозного яда в сознание школьника» – писал Флеров [248]. Третья часть письма представляла историю безрелигиозного воспитания в школе и содержание дискуссии о необходимости перехода к антирелигиозному воспитанию. Рассказав о возможных методах антирелигиозного воспитания, автор перешел к увязке программ ГУСа с антирелигиозным материалом. «Нет необходимости выдвигать какие-либо специальные антирелигиозные темы и усложнять этим программы… достаточно остановить внимание учащихся на известном антирелигиозном моменте, вытекающем органически из данной темы», – подчеркивал Флеров [249]. Преподавателям естествознания предлагалось обращаться к тексту Библии, противопоставлять его содержание научным данным [250]. Обществоведам рекомендовалось выявлять классовую роль религии, привлекать примеры мировой и отечественной истории [251]. Литературные произведения Флеров разделил на те, которые имеют антирелигиозный характер, и на те, которые содержат религиозные мотивы. Причем «Легенда о великом инквизиторе» Ф.М. Достоевского попала в разряд первых, а сказки А.С. Пушкина – в разряд вторых [252].
В заключительных частях письма рассматривались вопросы организации антирелигиозных кружков в школе и взаимодействия школы с населением. «Помимо той воспитательной работы, которую систематически должен проводить учитель, в исключительных случаях придется применять и более крутые меры против семьи, насилующей ребенка, – указывалось в проекте письма. – Здесь нечего стесняться разрыва с семьей, ибо дело зачастую идет и о физическом насилии над ребенком на границе с уголовщиной». И.А. Флеров предлагал и средства борьбы: «В этих случаях школа, опираясь на пионеротряд, на ячейку ВЛКСМ, на партийную ячейку, на другие общественные организации, должна вступиться за ребенка; он должен найти в советской власти защиту против религиозного угнетения, такую же, какую он имеет против всякого другого угнетения» [253]. Этот текст позднее вошел в методическое письмо № 15 Главсоцвоса «Антирелигиозное воспитание в школах повышенного типа» [254]. Безбожники, ожидая возможных конфликтов школы и семьи, готовились к борьбе с последней при поддержке общественных организаций.
Сотрудники Главсоцвоса основательно раскритиковали рукопись Флерова. В своих замечаниях они высказывали довольно оригинальные мысли. Инспектор школьного отдела Ф.Ф. Советкин в рецензии отметил, что «задача методического письма, прежде всего… должна заключаться в том, чтобы дать учителю ясно понять, что антирелигиозное воспитание – это процесс глубоко активный, определенно наступательный. Но наступательный не только на те предрассудки, которые уже сидят в головах детей и их родителей… но, главное, на всю психику ребенка в целом» [255]. Любопытно, что примерным Ф.Ф. Советкин считал дореволюционное воспитание детей: «…Закон Божий в общем воспитательном процессе занимал сравнительно ничтожную долю. Молитвы перед и после учения, перед завтраком и после завтрака, бесконечное множество духовно-нравственных статей на уроках объяснительного чтения, весь стиль детской библиотеки и книжек для классного чтения – все с начала до конца было пропитано религией, все кричало о Боге» [256].
Однако Советкину не нравились отсылки Флерова к Ветхому Завету: «Зачем вколачивать в голову ребят такой вздор, как сила и волосы Самсона, переход через море и т. п., который давно испарился даже из взрослых умов?» [257] Рецензент считал нецелесообразным использовать текст Флерова для методического письма Главсоцвоса [258].
Разработка письма для школ I ступени (1–4 группы) велась еще с мая 1928 г. [259] Текст письма в теоретической части повторял письмо для школ II ступени, что отмечалось рецензентами [260]. Это отчасти объяснялось тем, что в основу и того и другого положен текст И.А. Флерова. Подготовлено и альтернативное письмо «Антирелигиозная работа в деревенской школе I ступени», представленное в 1928 г. Третьей опытной станцией Наркомпроса РСФСР, однако и оно не было принято в качестве инструктивного письма Главсоцвоса [261].
Таким образом, несмотря на критические замечания рецензентов на проекты писем, в Главсоцвосе не имелось четкого представления, каким должно быть методическое письмо. И пока выпуск его задерживался, на местах разрабатывали и выпускали свои методические материалы, не согласованные с центром.
В 1928 г. Московский отдел народного образования издал сборник по вопросам общественно-политического воспитания в школе, в нем давались разработки и по антирелигиозной работе [262]. Отдел соцвоса МОНО после выпуска сборника продолжил разработку антирелигиозных материалов [263]. Опыт московских просвещенцев поддержали в других губерниях. «Мы можем последовать этому примеру: начать работать без программно-методических указаний со стороны, – предлагал И. Бойков на Новосибирском общегородском собрании в ноябре 1928 г., – а в наших объединениях (семинариях, кружках, конференциях) мы опыт свой будем собирать, обсуждать и совершенствовать. И таким путем найдем (издадим) сами и программу, и методику» [264].
Нижегородский губоно, вопрошая Главсоцвос, когда выйдет методическое письмо, сообщал, что ему это нужно знать, чтобы решить, следует ли направлять на места свое письмо? [265] В Архангельске 6 ноябре 1928 г. при утверждении своего письма, отмечали, что оно «дублирует работу Наркомпроса, вследствие того, что до сей поры обещанного Наркомпросом письма об антирелигиозном воспитании не получено» [266]. Письмо об антирелигиозном воспитании в школе в 1928 г. составили также на Северном Кавказе [267], в Кадникове (где дали указание проработать письмо на педагогических совещаниях и конференциях) [268], в Орле, в Брянске и некоторых других местах. В Орле, помимо выпуска инструктивного письма, давался и антирелигиозный материал к предстоящему Рождеству 1928/1929 г. [269] Там увязали содержание школьных программ (по школам соцвоса) и программ техникумов с антирелигиозным материалом [270].
Брянский губоно за настойчивость и инициативу заслужил несправедливую критику. 12 октября 1928 г. губоно направил Главсоцвосу письмо. В нем убедительно «просил поспешить с выпуском инструктивного письма, т. к. брянское учительство требует указаний». Губоно же «пока воздерживается дать на места исчерпывающие указания, ожидая таковых от Наркомпроса» [271]. Главсоцвос 22 октября 1928 г. пообещал и ему опубликовать методическое письмо «в ближайшее время» [272]. Не дождавшись, Брянский губоно в ноябре 1928 г. издал свое методическое письмо «Об антирелигиозном воспитании учащихся». Письмо предлагалось «зачитать для сведения и руководства на всех школьных коллективах, а также и на родительских собраниях» [273].
4 января 1929 г. в «Учительской газете» появилась статья Ф.Н. Олещука «О верующем учителе». В ней автор в качестве примера неправильной антирелигиозной методразработки назвал письмо Брянского губоно. «В нем составители ничтоже сумняшеся заявляют: “человек произошел от одноклеточного животного”», – писал Ф.Н. Олещук [274]. На самом деле, этого текста методическое письмо не содержало. В нем говорилось об увязке антирелигиозных вопросов с темами программ ГУСа. Присутствовал следующий текст: «телеология [так в тексте – В.Ш.] в объяснении устройства органов у животного мира, и что говорит на этот счет дарвинизм» [275]. Заведующий Брянским губоно Завьялов отправил в редакцию «Учительской газеты» и в Главсоцвос ответную заметку с просьбой опубликовать ее как опровержение [276]. Завьялов отмечал, что текста, цитируемого Олещуком,
