Ознакомительная версия.
В целом, синхронизация вольско-лбищенской культурной группы с абашевской культурой, позднекатакомбными культурными образованиями и ранним этапом бабинской культуры (КМК), обоснованная недавно Р. А. Литвиненко (2001, с. 167, табл. 1), не вызывает возражений. Факты, подобные приведенным выше, могут свидетельствовать о некоторой хронологической протяженности функционирования вольско-лбищенской культурной группы. Поэтому нельзя исключать ее участие в генезисе культурных образовании ПБВ.
Вольско-лбищенская проблематика изобилует интереснейшими сюжетами. Так требует объяснения вопрос о том, что заставляло носителей лесных культур с боевыми топорами и шнуровой керамикой осваивать совершенно не свойственные им экологические ниши в степных районах Волго-Уралья и даже полупустынях Северного Прикаспия. Некоторые аналогии с вольско-лбищенским керамическим комплексом отмечены даже в морфологии и орнаментации глиняной посуды укрепленного поселения Токсанбай, открытого недавно на Устюрте (Самашев З. С. и др., 2002, с. 178). Топография вольско-лбищенских поселений, в том числе и в лесостепных районах Поволжья недвусмысленно указывает на наличие враждебного окружения. В то же время функционирование собственного очага металлообработки (Кореневский С. Н., 1977, с. 48), актуализирует проблему определения сырьевых источников, а значит и выяснения характера взаимодействий со степными культурами Волго-Уралья.
Рис. 2. Вольско-лбищенская культурная группа.
Большой Дедуровский Мар: 1-3 – камень, 4-6 – кость, 7-15 – керамика; СевероБирский могильник: 1-4, 6-8, 11-13 – бронза, 5 – камень, 9, 10 – кость.
Рис. 3. Вольско-лбищенская культурная группа.
Могильник Тамар-Уткуль VII, курган 4: I – план и разрез кургана; II – план погребения 1; III – план погребения 2; IV – план погребения 3; V – план погребения 4; VI – план погребения 5; 1, 2 – инвентарь из погребения 1, 3-6 – инвентарь из погребения 3, 7-12 – инвентарь из погребения 5: 1, 2, 8, 10, 11 – бронза, 3, 4, 12 – аковина, 5 – кость, 6 – паста, 7 – керамика, 9 – камень.
ГЛАВА II
ПРИУРАЛЬСКАЯ АБАШЕВСКАЯ КУЛЬТУРА
Изучение абашевской культуры на Южном Урале имеет давнюю историю. Историографические обзоры по абашевским древностям лесостепных районов Приуралья присутствуют в ряде обобщающих работ (Горбунов В. С., 1986, с. 5-17; 1992б, с. 22-43, 143-144). Поэтому нет необходимости останавливаться на этом вопросе. Отметим лишь, что в настоящее время абашевская культура является одной из наиболее хорошо изученных в регионе. Основательный фундамент для характеристики абашевских древностей в Приуралье был заложен К. В. Сальниковым (1967, с. 18-145).
К середине 80-х годов XX века, благодаря масштабным полевым исследованиям, источниковедческая база пополнилась большим количеством новых памятников. Их систематизацией, типологическим анализом вещевых комплексов, классификацией погребального обряда и архитектурных сооружений на поселениях и в некрополях особенно плодотворно занимается В. С. Горбунов. Осуществление первичных исследовательских процедур позволило исследователю не только дать исчерпывающую характеристику абашевских памятников на Южном Урале, но и непосредственно выйти на уровень историкокультурных реконструкций, обратившись, вслед за К. В. Сальниковым, к вопросам происхождения, периодизации и хронологии, выяснения направленности культурных взаимодействий и исторических судеб абашевского населения, получившим наиболее полное освещение в обобщающих монографических работах (Горбунов В. С., 1986; 1992, с. 143-153).
С точки зрения определения таксономического ранга абашевских памятников Приуралья выделяются два основных направления. С развитием теоретического положения, сформулированного еще в конце 50-х годов ХХ века А. П. Смирновым (1957, с. 19) о возможности выделения особой «баланбашской» культуры в бассейне р. Белой связана концепция абашевской культурно-исторической общности, в рамках которой массиву абашевских памятников Южного Урала придается статус самостоятельной археологической культуры. Впервые толкование абашевских древностей Приуралья как отдельной археологической культуры внутри абашевской культурно-исторической общности было предложено А. Д. Пряхиным (1974, с. 14; 1976; 1977). К подобной трактовке явно склоняется еще один авторитетный современный исследователь абашевской культуры В. С. Горбунов, при этом синташтинские памятники в Зауралье рассматриваются автором в качестве локального восточного варианта приуральской абашевской культуры, наряду с баланбашскими, локализующимися к западу от Уральского хребта (Горбунов В. С., 1992, с. 144).
В то же время О. В. Кузьмина, последовательно и скрупулезно проанализировав систему погребальной обрядности и разработав детальную типологию материального комплекса, пришла к заключению о необходимости рассматривать абашевские памятники в Среднем Поволжье и Приуралье в рамках одной культуры. Различия между ними, по мнению автора, обусловлены расширением ареала распространения, в силу чего менялись основные векторы культурных взаимодействий, а также объясняются хронологической неоднородностью памятников внутри локальных вариантов (Кузьмина О. В., 1992; 1999; 2000; 2001).
Так или иначе, в указанных культурно-хронологических построениях фигурируют абашевские памятники, концентрирующиеся в лесостепных районах Башкирского Приуралья. Между тем в последние годы получены новые данные, свидетельствующие о продвижении абашевского населения в пределы собственно степного Приуралья, занятого в это время позднекатакомбной культурной группой. Это открывает интригующие перспективы для выяснения механизмов взаимодействия абашевской культуры со степными скотоводческими культурными образованиями на пороге ПБВ.
Справедливости ради следует заметить, что все известные в Оренбуржье абашевские памятники располагаются в подзоне северной степи и тяготеют к границе с лесостепью, примыкая к основному массиву абашевских поселений и некрополей Башкирии (рис. 1). Подобная локализация абашевских памятников в степном Приуралье совершенно естественна.
В общей сложности на рассматриваемой территории, в пределах Оренбургской области, известно 11 памятников, содержащих абашевские материалы. Часть из них сосредоточена в бассейне р. Самары, левого притока Волги. Другое скопление памятников отмечено на правых притоках р. Сакмары, впадающей в р. Урал недалеко от г. Оренбурга. Самым южным памятником является Родниковое поселение на р. Урал (рис. 1). Семь пунктов представлены немногочисленными коллекциями керамики абашевского облика, полученными при рекогносцировочном обследовании либо в результате проведения стационарных раскопок поселений эпох энеолита – бронзы.
Наиболее многочисленная группа поселенческих памятников концентрируется на р. Ток, правом притоке р. Самары. Это поселения Ивановка I, Токское, Пушкинское I, Сухореченское II (Моргунова Н. Л., 1979; Порохова О. И., 1979; Моргунова Н. Л., Порохова О. И., 1989) (рис. 1; 9). Еще одним пунктом, где обнаружены абашевские материалы в этом районе, является поселение Карьяпово (Порохова О. И., 1979). Здесь зафиксирован разрушенный абашевский бескурганный могильник, расположенный на энеолитическом поселении. Среди разрозненных костных человеческих останков обнаружены фрагменты абашевской керамики, каменные орудия, бронзовые пронизь и бляшка-розетка. На одной из соседних дюн находился абашевский поселок.
Примечательно, что чуть ниже по течению р. Самары от Сухореченского II поселения, еще в пределах Бузулукского района Оренбургской области, исследован известный могильник у Никифоровского лесничества приуральской абашевской культуры (Васильев И. Б., Пряхин А. Д., 1979) (рис. 1). Могилы размещались рядами по линии ЮВ-СЗ. Ямы прямоугольной формы с закругленными углами имели, в основном, широтную ориентацию. Реконструируется положение костяков в позе вытянуто на спине, головой на запад или северо-запад (рис. 4). Инвентарь достаточно разнообразный: керамика, бронзовые ножи различных типов, тесло, шилья, скрепка. Очень выразителен набор украшений: бронзовые браслеты, перстень, различные витые подвески, бусины, пронизи, бляшка-розетка, плоские орнаментированные бляшки разной конфигурации, серебряные подвески в полтора оборота (рис. 4; 5).
Остальные абашевские памятники на интересующей нас территории связаны уже с бассейном р. Урал. Самым южным памятником является Родниковое поселение, расположенное в 4 км к западу от пос. Чесноковка Переволоцкого района Оренбургской области, на пониженном участке первой надпойменной террасы правого берега р. Урал, который протекает в 0,3 км к юго-востоку (рис. 1). Поселение многослойное. В результате раскопок была получена выразительная коллекция приуральской абашевской керамики (Порохова О. И., 1983) (рис. 9).
Ознакомительная версия.
