• имевших место незадолго до появления у ребенка привычки грызть ногти;
• получившихся весьма напряженными;
• в том числе, и для нас – неожиданно громкими, вызвавшими у нас необычно сильный приступ ярости, намеренное желание «отыграться по полной»;
• вызвавших у нас отчетливое ощущение, что мы одержали победу оглушительную и радостную, как никогда.
Когда мы найдем искомое, предстоит самое трудное – подобрать оптимальное время, форму и место для того, чтобы извиниться за то, что вспомнили. Ребенок мигом поймет, о чем речь, даже если мы начнем извиняться неожиданно. Раз он грызет с тех пор ногти или пальцы (разновидность онихофагии – дермофагия, выражается в обкусывании ороговелостей или кутикулы вокруг ногтя), память на ту «точку невозвращения» у него куда лучше нашей. Тем не менее не стоит делать этого внезапно, не подумав как следует. Разговоры о столь травмирующих моментах часто приводят к истерикам, вспышкам ярости и другим неожиданным реакциям. Причем предугадать, чем кончится дело, невозможно, этого не в состоянии сделать даже психолог.
Поэтому будем осторожны: однажды уже нанеся ребенку глубокую травму, сейчас мы рискуем повторить в пылу нового скандала ту же самую ошибку. Выберем момент, когда чадо вновь начнет грызть ногти, однако не первый попавшийся (по мере укоренения привычки оно начнет грызть их по все большему числу поводов), а произошедший после очередной ссоры с кем-либо. Неважно, что это будет: выговор по поводу плохих оценок, драка с соседским Димкой, которую нам пришлось прекратить, или просто очередной приступ непослушания, капризов, особенно в общественном месте, где злящиеся на нас дети особенно любят идти «ва-банк». В данном случае важно, что малыш столкнулся (и мы это определенно видели) с очередной ситуацией, потребовавшей от него всплеска агрессии. А после нее он, как всегда, принялся за собственные ногти вдвое усерднее, чем за противника.
Сейчас самое время сказать: «Сынок/доченька, ты, наверное, грызешь ноготки, когда вспоминаешь, как я когда-то тебя обидел(-а)?» Затем следует напомнить о том эпизоде, его обстоятельствах. Сделать это нужно коротко, сказав лишь самое главное, потому что реакция последует незамедлительно, а значит, на длинную тираду у нас времени не будет. Кстати, именно высокая вероятность неконтролируемой вспышки гнева в ответ на попытку задеть «больное место» в его душе требуют соблюсти некоторые меры предосторожности.
В частности, не следует затевать этот разговор, если вы с ребенком находитесь на открытом пространстве. Неважно, насколько оно безопасно – достаточно вероятности, что ребенок в слезах бросится бежать, а мы не сумеем вовремя его остановить. Кроме того, само собой разумеется, что такие беседы не предназначены для чужих ушей. Потому их нельзя проводить при посторонних, пусть даже речь идет о сверстниках чада, продолжающих свою возню в песочнице рядом.
Смысл устраивать этот очень важный разговор как раз в момент, когда ребенок и так «на взводе», ждет очередного выговора за свою выходку, очень прост. Он состоит в том, что каждый такой эпизод воскрешает в нем подавляемую за счет онихофагии агрессию и пробуждает в душе нашего чада воспоминания, о которых мы как раз и говорим. То есть именно сейчас оно испытывает все те же чувства, что и тогда, с новой силой. А это значит, что именно сейчас взаимосвязи между одним и другим наиболее очевидны для него и не требуют пояснений с нашей стороны. Кроме того, как раз в данную минуту ребенок даже при всем желании не сможет отвлечься на что-то другое. Старая рана, так сказать, опять открылась и кровоточит, хотя уже через полчаса ему опять станет значительно проще «не понять», о чем это мы вообще «разглагольствуем»… Кроме того, нам необходимо еще и привязать эту ситуацию к самой привычке грызть ногти – ведь нужно отучить его и от нее в том числе.
А между тем столь опосредованные взаимосвязи (насилие над собственными ногтями и давняя громкая ссора с мамой) в обычном состоянии детям, что называется, не по уму – это слишком для них сложно. Поэтому непредсказуемая реакция (вплоть до самой бурной) при таких разговорах очень вероятна всегда. Начинать их в период сразу после другого похожего случая разумнее вовсе не потому, что в это время взрыва эмоций не будет – будет или нет, и в чем он проявится, нам никто никогда заранее не скажет. Просто этот момент – чуть ли не единственный, когда ребенок сам сможет осознать, увидеть, как одно связано с другим. А значит, наши извинения, принесенные именно сейчас, не прозвучат для него пустым звуком и почти не потребуют усилий, чтобы их принять.
Но на извинениях и признании своей неправоты в этом запустившем онихофагию случае наша работа с агрессией чада не исчерпывается. Во-первых, первичную травму малышу могли нанести и не мы – такое случается значительно реже, но тем не менее. А это значит, что мы, возможно, так и не сумеем «организовать» эпизод с извинениями, по крайней мере, наши возможности здесь разом снижаются до минимальных. Во-вторых, есть и другой нюанс, состоящий в том, что наш малыш, возможно, просто не знает, как правильно выражать агрессию или обиду. Понятно, что этому «правильному» выражению всех нас учит природа – если угодно, инстинкт. Однако человеческое общество – это отнюдь не джунгли, в которых господствуют законы животного царства. И своими неоднократными запретами в духе «Нельзя драться и кусаться!», «Не бей Машеньку!» мы наверняка уже успели изрядно нарушить естественную программу действий, которую диктует каждому ребенку заложенный в нем инстинкт дикого предка. Но, нарушив эту программу, мы, скорее всего, не озаботились тем, чтобы дать взамен нее другую – правильную, с точки зрения современного социума.
Эта ошибка весьма распространена среди родителей, так что не нужно ее стесняться. Согласимся, что мы не устаем запрещать и наказывать за детские драки, но пытаемся убедить детей заменить рукоприкладство на разрешение конфликта на словах. Правда, при этом мы совершенно забываем, что кулаками и зубами ребенок учится владеть значительно быстрее, чем словом как таковым и дипломатией тем более! Потому-то дети частенько оказываются жертвами ловушки, в которой им запрещено прибегать к физической силе (вполне понятный им инструмент получения своего). А другими методами они при этом элементарно не владеют и не могут овладеть в силу возраста. Мы же не понимаем, почему чадо неустанно грызет себя (напомним, мы уже договорились, что именно таково значение привычки грызть ногти), хотя внешне не выглядит ни капризным, ни агрессивным… И нам, хоть мы и взрослые, невдомек, что ребенок просто подменяет доступное ему, но запрещенное родителями действие тем, что еще ему осталось делать в подобных условиях!
Таким образом, агрессия, которая отражается на ноготках нашего чада столь плачевным образом, может быть связана не с одним, зато очень болезненным, эпизодом, а с целым рядом эпизодов. В данном случае – целой серии ситуаций, когда ему было запрещено проявлять агрессию правильно и одновременно не дано никакой альтернативы. Показателем, что в нашем случае это именно так, служат следующие признаки:
• ребенок, в общем, не агрессивен и даже пассивен, ему не стоит особого труда удерживаться от проявлений агрессии, и вообще мы полагаем, что он к ней не склонен;
• при такой модели поведения он остается неудачником, поскольку не умеет обратить ситуацию в свою пользу другими путями, помимо «рукоприкладства» или спора;
• он капризничает, «канючит» значительно чаще, чем просит или требует;
• нашего «грызунчика» интересуют игры и телепередачи с элементами насилия, агрессии, динамичным сюжетом, однако в его играх они не прослеживаются;
• ему часто снятся кошмары, его сон беспокоен, он боится классических выдуманных персонажей наподобие «буки», бабы Яги и проч. Возможно даже, что он отказывается спать (засыпать) один или в темноте, без включенного ночника.
Если у ребенка заметно выражена хотя бы половина перечисленных особенностей поведения, он, несомненно, нуждается в нашей помощи, хотя по-настоящему глубоких проблем у него пока, к счастью, нет.
В данном случае, ребенок использует онихофагию как способ успокоиться после «запретной» вспышки. Кстати, кинофильмы и игры, полные насилия и динамики, служат ему в том же качестве, так что само пристрастие к ним нас беспокоить не должно… Нам лучше сосредоточиться на том, как научить его доступным и в то же время эффективным методам выплескивания агрессии.
Универсальных рецептов здесь не так уж много.
Каждому ребенку лучше всего подходит что-то одно, и родители находят этот способ зачастую случайно, путем длительных наблюдений за чадом. Так или иначе, самые распространенные варианты здесь таковы.
1. Дети своими эмоциями почти не управляют. Поэтому уже найденный способ самоуспокоения (в данном случае – в процессе обгрызания ногтей) говорит о незаурядном таланте нашего «бурундучка» в деле контроля над собой. А значит, мы можем начать с простого – предложить ему вымещать свою злобу, к примеру, на одной определенной подушке, то есть лупить ее изо всех сил каждый раз, когда от ярости уже просто «распирает». Если ребенку меньше пяти лет, подушка вполне подойдет, однако он может не сразу понять, что мы имеем в виду. Оттого пару раз нам придется показать ему, о чем речь. Допустим, сказать после очередного «напряженного момента» что-нибудь вроде: «Ух, как ты меня разозлил, не могу!», а затем пойти и лично «отметелить» подушку, только от души, без притворства… Если ребенку больше пяти лет, как мальчику, так и девочке этого возраста можно организовать, так сказать, подход уже «совсем взрослый»: купить боксерскую грушу и пару перчаток, чтобы не пострадали руки.
