В том разговоре Ростислав меня уверял, что они выпили с приятелем по кружке пива. На этом разговор закончился, инцидент был как бы исчерпан. Каждый получил свое, и, главное, именно то, что хотел получить: сын выкрутился, получив «устное предупреждение», отец успокоился. А мастер? Мастер, в моем понимании, оказался перестраховщиком, неквалифицированным педагогом, не умеющим разговаривать с родителями, к тому же затаившим злобу за что-то на нашего, в общем-то, неплохого «мальчика».
Я сейчас удивляюсь себе, тогдашнему. Как это меня этот сигнал не насторожил? Почему я, образованный человек, не попытался найти информацию о наркотиках, признаках их употребления, состоянии этой проблемы в городе, в школе? Почему я не попытался пристально понаблюдать за сыном? Мысль о наркотиках была просто отброшена.
Позднее я все же узнал, что мастер был прав и звонок был не напрасным, но к этому мне еще нужно было прийти…
Если бы я на том этапе забил тревогу и начал принимать меры, наша семья, возможно, избежала бы многих материальных и моральных потерь и последующие 15 лет жизни мы с женой могли бы прожить в радости и достаточно счастливо. Не говоря уже о Ростиславе…
...
Жизненное наблюдение
Естественно, в своей жизни мы часто становимся свидетелями большого числа неприятностей разной степени, которые происходят с другими людьми, не с нами. Журналисты очень помогают нам в этом, особенно любителям смотреть новости телевидения из раздела «ЧП».
Так вот, все это нас как бы убаюкивает, успокаивает, вселяет в нас веру в нашу недосягаемость для неприятностей, в нашу исключительность. В результате такой нашей «заколдованности» (все мы выросли на сказках) мы подсознательно считаем, что с нами ничего такого произойти никак не может. Это первое.
А второе – мы все и всегда стремимся к спокойствию. В моем случае этот звонок мастера нарушал мое спокойствие, спокойствие моей семьи, нес в себе угрозу, он предвещал беду. В таких случаях почти все мы ищем и находим для себя успокаивающие нас аргументы, как бы уговариваем себя, по-детски прячемся от беды, как тот страус прячем голову в песок, не предполагая, что мы уязвимы, да еще и как уязвимы! Мы охотно принимаем желаемое за действительное. А на самом деле наилучший способ подготовиться к будущему – реально осознать и принять настоящее таким, какое оно есть на самом деле.
Принимая ситуацию, обстоятельства такими, какие они есть на самом деле, мы тем самым в душе берем на себя ответственность за существующий момент, за будущее развитие событий. И это побуждает нас искать решение в ситуации, которую мы приняли безоговорочно, как факт.
Для формирования правильного решения очень важно правильно и, по возможности, спокойно понять сложившееся положение дел. А для того, чтобы его до конца понять, его нужно сначала, опять же в силу возможности, безоговорочно принять.
В голове не укладывается, как такое можно принять? Но каждый это должен преодолеть сам и в конечном итоге ответить, прежде всего себе, на непростой вопрос «Что делать?» в этой непростой ситуации.
Ростислав окончил 10 классов, получил права, устроился на работу. Работа ему нравилась, и в начале все как будто бы шло нормально.
Однако через какое-то время у Ростика стали возникать некоторые проблемы с утренним подъемом, чего в начале трудовой деятельности не было. С его стороны все объяснялось просто: «Поздно лег, читал», «Допоздна слушал музыку». Тем же объяснял дневной сон после работы, опять же со ссылкой на то, что ночью не выспался. Постепенно сдвигался режим дня в сторону бодрствования в ночное время, разговоры на эту тему встречались «в штыки»: «Я уже не школьник, хватит меня опекать, я работаю, я сам решаю, когда мне спать, когда не спать». Иногда причина ночного бодрствования менялась: «Болел живот, ныл зуб, мучил насморк».
И, действительно, у Ростислава участились насморки, признаки гриппа типа «подламывания» мышц. На предложения измерить температуру он безропотно брал градусник, шел в свою комнату, затем сообщал, что температура 37,0 или 37,2. Причем эти «простуды» как-то быстро проходили, я относил это на молодость и хороший иммунитет.
Ростислав любил водить машину, делал это профессионально и всегда с большим удовольствием соглашался куда-то съездить. Со временем и тут начались проблемы: он или отказывался ехать, сославшись на то, что выпил пива, или по возвращении из поездки я обнаруживал, что за рулем машины был кто-то из его школьных товарищей, имевших права. Мне это, естественно, не нравилось, приходилось скандалить, но мириться с фактом.
В пристрастиях к еде тоже появились особенности. Раньше Ростик не был сладкоежкой, теперь же в чай он клал 4–5 ложек сахару. Сколько бы не покупали халвы, она съедалась в один присест или в одну ночь.
По телефону начали звонить незнакомые парни с сумрачными голосами. Если Ростислава не было дома, то на вопрос: «Что передать?» обычно отвечали: «Скажите, что звонил Саша (Леша, Роман и т. п.), он знает». Если же трубку брал Ростислав, то почти ничего не говорил, только отвечал на вопросы, отвечал односложно, междометиями, явно «шифровался».
Старые друзья понемногу стали исчезать из его круга, а новые в нашем доме не появлялись, во всяком случае тогда, когда кто-то еще был дома.
Иногда, придя с работы, мы с женой чувствовали запах уксуса, но у Ростислава и на это находилось объяснение, а мы наивно верили.
Он и раньше-то не был ласков, а теперь стал грубить бабушке, матери, мне. Его настроение менялось по принципу маятника.
Баня и сауна Ростислава больше не интересовали, появилось нежелание принимать душ. Сметана с большим количеством сахара, сладкий десерт из перетертого творога стали любимой едой Ростислава. Все это было подозрительно. Это продолжалось достаточно долго, наша подозрительность все усиливалась, вспоминался звонок мастера производственного обучения.
Несколько раз поздно вечером или ночью Ростислав приходил домой явно в состоянии легкого опьянения, но запаха алкоголя не чувствовалось. Утром хмуро отвечал, что выпил пива: «А что нельзя? А ты никогда не выпиваешь?» Обычно такие разговоры заканчивались на высоких тонах и безрезультатно. Между нами и раньше-то не было хорошего душевного контакта, а теперь он совсем был потерян…
...
Главный нарколог предупреждает:
Главный симптом, который требует серьёзного отношения родителей, – это слом привычного стереотипа поведения. У ребенка меняются привычки, вкус, появляются жалобы на здоровье.
Однажды ночью я проснулся, проходя мимо его комнаты, услышал храп и заглянул в комнату. Ростик сидел на кровати, в странной очень неудобной позе и крепко спал, рядом с ним на простыне лежал пустой шприц с остатками темно-коричневой жидкости, смешанной с кровью. Все стало предельно ясно. Приехали!
Не нужно, наверное, объяснять мое состояние в этот момент, не хочу вспоминать, что я передумал в ту бессонную ночь… Помню одну основную, очень обидную и горькую мысль: «Какой стыд! Какой позор! Как это пережить? Мой сын – наркоман!» Никому не пожелаю такого открытия!
Утром началось дознание, отпираться было бесполезно, в шприце была «чернушка» («ханка»). У меня появились неопровержимые доказательства наркотической зависимости Ростислава.
Ростислав признался, что в самом начале курил только «траву», что тогда, в истории с мастером производственного обучения, они «баловались «травкой». Если бы я тогда поверил этому мастеру! Но, увы, дверь в прошлое была уже закрыта!
А «травка», правда, звучит мило? Семнадцатилетний «мальчик» побаловались «травкой», а баловство это вылилось в многолетнюю наркотическую зависимость, разрушение личности, лишение этой личности счастливого будущего, превращение здорового парня с отличными генами в вялого, усталого, беззубого мужчину с нарушенным, возможно навсегда, сном и частыми депрессиями. Когда произошло это признание, я уже знал, что «трава» (план, шмаль, анаша, хэш) – это марихуана, конопля и ее производные. Итак, все началось с «травы», конопли, марихуаны.
Ростислав признался, что сначала «баловался травкой», потом без нее уже было плохо, а потом и очень плохо. Но «травку» не всегда удавалось достать. Наступило лето, и кто-то его надоумил. Ростислав с бывшим одноклассником по кличке «Бай» ездили на маковые поля, подрезали головки мака, собирали сок (опиумное сырье), примитивно его обрабатывали и кололись «по вене». Кто-то их убедил, что чистый, свежий сок («молочко») не дает привыкания, физической зависимости, это их успокаивало. Скоро они поняли, что это совсем не так, постепенно узнали, что такое абстиненция («кумар»), и освоили изготовление «чернушки» (производная опиума) из маковой соломки, которую широко используют наркоманы. По словам Ростислава, кололся он не каждый день, а 2–3 раза в неделю, когда мог найти «соломку» и когда были деньги.
