Ознакомительная версия.
В связи с тем, что мы не располагали подобного типа методами для дошкольников и младших школьников, данная часть работы проводилась только на подростках (7-й класс) и старших школьниках (10-й класс). В обоих случаях для оценки выраженности симптомов использовалась Шкала тревожности как состояния и свойства Ч. Д. Спилбергера в адаптации Ю. Л. Ханина (Ю. Л. Ханин, 1980) в той ее части, которая касается устойчивой тревожности – условно назовем этот показатель «симптоматическим». Для выявления оценки определенных типов ситуаций – разработанный нами опросник видов социальной тревожности – школьной, самооценочной, межличностной (А. М. Прихожан, 1987, см. приложение 3), к которому добавлялась субшкала «классические фобии» шкалы О. Кондаша (О. Кондаш, 1973) – условное наименование этого показателя «ситуационный». В обоих случаях для оценки использовалась балльная шкала (от 1 до 4 баллов в первом случае и от 1 до 5 – во втором). В работе участвовали: в 7-х классах – 78 чел., а в 10-х – 52 чел.
Результаты по 7-м классам показали следующее: всего разные варианты тревожности проявили 41 чел. 9 чел. из них (22%) проявили тревожность по обоим показателям, 15 (36%) – по оценке симптома, 17 (42%) – по оценке ситуаций. Примерно сходная картина выявилась и в 10-х классах. Из 24 чел., проявлявших тревожность, у 10 (42%) она выявилась по обоим показателям, и по 7 чел. (29%) проявили тревожность по тому или иному показателю. Не выявилось и каких-либо значимых различий при анализе соотношения «социальных» видов тревожности и «классических фобий».
Таким образом, полученные результаты оказались достаточно противоречивыми и не давали оснований для каких бы то ни было выводов. Поэтому для анализа этого вопроса мы решили рассмотреть, как меняются или сохраняются эти проявления тревожности на протяжении определенного времени. Были выбраны периоды, характеризующиеся, по результатам изложенной выше работы, наиболее заметными изменениями в тревожности: 1–7-й и 9–10-й классы. Указанные выше методики проводились 4 раза, по 2 раза в год, в конце 1-й и середине4-й четверти.
По результатам первой пробы, проводившейся соответственно в 6-м и 9-м классах, были отобраны 3 группы испытуемых: 1-я группа – школьники, проявлявшие тревожность по обоим показателям (8 чел. в 6-м классе и 11 – в 9-м); 2-я группа – школьники, тревожность которых проявлялась только при оценке симптомов (14 чел. в 6-м классе и 16 – в 9-м); 3-я группа – школьники, у которых тревожность проявилась в оценке ситуаций (17 чел. в 6-м классе и 10 – в 9-м). [16]
Всего в этой части работы участвовали: в 6–7-х классах 39 чел., в 9– 10-х – 37 чел. Не касаясь данных отдельных проб, представим сразу общую картину. Результаты представлены в табл. 10.
Таблица 10. Динамика показателей тревожности (в процентном отношении к общему числу испытуемых в группе).
Рассмотрим сначала отдельные группы. При их анализе мы исходим из литературных данных о том, что общая тревожность в силу своего глубинного характера значительно труднее поддается перестройке и тем самым реже спонтанно меняется на эмоциональное благополучие. Изменения в общей тревожности следует искать внутри этого образования: она может «прикрепляться» к конкретным ситуациям, колебаться в определенных пределах по степени интенсивности и т. п.
Напомним, что мы специально выбрали возрастные периоды, в которых тенденция к изменению тревожности проявляется наиболее ярко. Из табл. 10 видно, что в первых группах (и в 6–7-х, и в 9–11-х классах), испытуемые которых проявляли тревожность по обоим показателям, обращает на себя внимание очень слабая, по сравнению с другими группами, представленность случаев смены тревожности на эмоциональное благополучие. Из 19 испытуемых этих двух групп лишь 1 чел. в 10-м классе проявил эмоциональное благополучие, что позволяет охарактеризовать тревожность, проявляющуюся по обоим показателям, как наиболее устойчивую. В этих группах примерно в равной степени представлены случаи смены показателей тревожности, когда высокая тревожность диагностируется то по одному, то по другому показателю, и случаи, когда тревожность на протяжении 2 лет выявляется по обоим показателям. Все это позволяет заключить, что в данном случае мы имеем дело с каким-то одним видом тревожности, в разное время проявляющимся по-разному.
Результаты вторых групп, куда были включены испытуемые, тревожность которых проявлялась по симптоматическому показателю, оказались различными в зависимости от возраста школьников. В 6–7-х классах данные распределились между тремя характеристиками динамики практически поровну, в 9–10-х – преобладает характеристика «смена показателей»: выраженность симптоматики меняется на оценку ситуации, и наоборот.
В целом количество случаев, когда показатели тревожности либо чередуются, либо сохраняются, в обеих возрастных выборках превышают те, когда она изменяется на эмоциональное благополучие. Это дает основания полагать, что подобные случаи также являются показателем того, что общая тревожность может преобразовываться в конкретные, частные ее виды. В старшем подростковом – раннем юношеском возрасте это происходит в более заметной форме.
Данные третьих групп, у испытуемых которых тревожность выражалась в оценке ситуаций, оказались наименее показательными. В обеих возрастных группах результаты разделились между тремя характеристиками динамики почти поровну, различий между теми случаями, когда тревожность меняется на эмоциональное благополучие, и суммарным выражением двух других характеристик динамики практически нет. Поскольку в этих группах мы имеем дело с показателями, которые характеризуют, прежде всего, конкретные виды тревожности, то можно полагать, что такое отсутствие различий связано с тем, что одинаковый экспериментальный показатель выражает разные виды тревожности: собственно частную, локальную тревожность и такую частную тревожность, которая является выражением общей.
Анализ возрастных выборок в целом показывает, что количество случаев, когда показатели тревожности чередуются, заменяя или дополняя друг друга, превышает число тех, при которых различные показатели тревожности сменяются эмоциональным благополучием в младшем школьном и подростковом возрасте более чем в 2 раза. Наиболее ярко последнее проявляется в старшем подростковом – раннем юношеском возрасте (соответственно 54% и 19% от общего количества изменений). Обращает на себя внимание также то, что в выборке 9–10-х классов количество случаев, когда какие-либо изменения в тревожности отсутствуют, существенно меньше, чем тех, когда разные показатели тревожности чередуются, меняя друг друга.
Проведенный анализ позволяет констатировать следующее.
1. Тревожность, диагностируемая и по симптоматическому, и по ситуационному показателю, равно как и только по симптоматическому, является, по крайней мере, в значительной части случаев формой выражения общей тревожности.
2. Тревожность, определяемая только по ситуационному показателю, может являться формой проявления общей (в этом случае ситуационный и симптоматический показатели могут чередоваться) либо представлять собой собственно форму частной тревожности. Именно смена разных показателей тревожности, как отмечалось, является, на наш взгляд, убедительным доказательством наличия общей тревожности, которая может приобретать разные формы.
Эти выводы, однако, судя по нашим данным, могут быть в большей мере отнесены к старшему подростковому – раннему юношескому возрасту. Относительно подросткового возраста мы можем так говорить, прежде всего, по отношению к тем школьникам, у которых и симптоматический, и ситуационный показатель в ряде случаев выступают совместно. В тех же случаях, когда на первый план выступает симптоматический показатель, можно, опираясь на приведенные в предшествующих разделах данные, лишь предположить, что за одинаковыми тестовыми показателями скрываются разные явления: как подлинная тревожность, так и не носящее характера тревоги повышенное внимание к собственным внутренним переживаниям, обусловленное их новизной.
На это же указывают и данные клинического изучения детей и подростков в ходе практической психологической работы. В нашей практической работе собственно частная, капсулированная тревожность встречалась во всех изучавшихся возрастах примерно в 20% случаев.
Имеющиеся материалы свидетельствуют, что различия между указанными двумя формами частной тревожности проявляются, во-первых, в характере осознания опасности: в последнем случае оно отчетливее, более конкретно выделяются источники угрозы, осознаются ее причины, однако это не подразумевает непременной адекватности подобного осознания.
Во-вторых, в ходе психологической работы: собственно частная тревожность сравнительно легко и практически полностью исчезает при обучении детей и/или близких им взрослых определенным средствам овладения конкретными типами ситуаций, саморегуляции поведения. В то время как при частной тревожности, являющейся формой выражения общей, наблюдается определенное «перетекание тревожности»: избавление от тревожности в одной сфере приводит к ее возникновению в другой, причем это может происходить неоднократно.
Ознакомительная версия.
