Ознакомительная версия.
Этот сон начинается с длинного повествования, в котором Седерик говорит о своем одиночестве, грусти и ностальгической тоске. «Я думал о самоубийстве, но это – не то, что я хочу! У меня была потребность быть любимым… появилась женщина… сильно накрашенная… проститутка». Женщина ему сказала, что она его любит, но что он не обязан заниматься с ней любовью. «Мы беремся за руки… мы идем рядом… я ей говорю, что не знаю, как поведут себя мои отец и мать… Чем больше я настаиваю, тем больше она меня любит…» (он плачет).
«Я вижу себя стариком, сгорбленным, раздавленным… я вижу этого мужчину… надо принять решение, но он не хочет вызвать неприязнь ни своего отца, ни своей матери… он встретил любовь, но он переживает внутренний конфликт. Это – главным образом… в отношении своего отца!.. Я подумал, а если я пойду к отцу? Я смогу с ним поговорить! Я оказываюсь перед домом, в котором я вырос. Я колеблюсь, так как знаю, что для моего отца это будет тяжелым испытанием… он не согласен с тем, чтобы я встречался с девушками… он бы хотел, чтобы я был священником… он пытался унизить всех девушек в моих глазах… Я набираюсь храбрости… Я перед домом… он меня пока не видит… мне хочется покончить с этой историей раз и навсегда… „Отец, я не хочу во всем обвинять себя самого, я хочу решить это с вами!“ Но сначала я хочу избавиться от давления, которое он на меня оказывал… Я снимаю пальто… Я засучиваю рукава… Я чувствую себя откровенным, прямым и сильным. Он увидел меня; он рад встрече со мной… ах! Я себя плохо чувствую перед ним! Он благожелательно настроен по отношению ко мне… слово „блаженный“ приходит мне на ум… Я всегда считал своего отца святым… он много молится… Я чувствую себя жалким! Противопоставить себя этому храму! Этот мужчина – это целый храм!.. Он говорит… он говорит о пустяках… а я хочу сказать ему что-то важное! Я начинаю: „Пап… Отец… послушай меня! послушай меня“, – голос стал жалобный. Он начинает понимать… он задает себе вопрос… это нарушило его внутренний ритм… у меня спазмы в груди, в желудке: „Мой отец, я люблю девушек… девушки привлекают меня… я думаю о них весь день… они мне кажутся красивыми… с тех пор, как мне исполнилось двенадцать лет“. Хм, как будто я на поле битвы… я вооружен, огромное оружие… гранатомет… я снаружи… перед домом, и я… – громкий крик: Врррам… Я возвращаюсь к отцу… сердце отца разорвалось… много крови… он упал лицом вниз… хм… он потерял сознание… он хрипит… – ситуация идентична ситуации несчастного случая, пережитого в детстве. Я говорю: „Мой отец, мой отец“. Я в отчаянье… в совершенном отчаянье… я больше не могу ничего сделать, какое я дерьмо! Я убил моего отца! Что я здесь делаю? Я себя успокаиваю: у меня не было выбора! Я оставляю его там, я ухожу… я закрываю дверь на ключ, ухожу… ключ горячий, горячий, горячий! Такой горячий, что от него дом загорелся… я сажусь в поле, и я смотрю… маленькая лань лижет мне руки… и я горжусь собой! Она превращается в женщину… мы оба обнажены… мы любим друг друга… любим жарко, это хорошо…» и т. д.
Когда мы вспоминаем, что лань, как и луна, является одним из наиболее надежных материнских символов, то становится очевидным, что начальные высказывания были всего лишь защитной маской от эдипова желания обладать матерью и убить отца! Этот вывод легко сделать, когда данный эпизод сновидения закончен, но никто не мог предположить в его начале, какого рода проблематика будет вызвана к жизни нервными импульсами!
В свободном сне наяву падение не равнозначно дороге в ад!
Обязательство быть объективным заставляет меня привести еще одно свидетельство против практики направляемого сна наяву. Я изучил и описал четыреста шестьдесят символов, которые представлены в «Словаре символов», не ища и не обнаружив каких-либо аргументов, осуждающих директивность в терапии сном наяву. Исследование снов, которые являются источником для изучения нисходящего движения, заставили меня признать реальность, которая перевернула укоренившиеся идеи – даже те, которые я проповедовал десятилетиями. Негативная интерпретация, которая приписывается падению в мифах и легендах, подобно тревоге, которая сопровождает падение в ночных сновидениях, имеет в качестве естественной основы продолжающуюся с незапамятных времен борьбу живых созданий против закона тяготения.
Подсказки в виде образов, связанных либо с восхождением, либо с падением, занимают значительное место среди стимулирующих высказываний Роберта Дезуайа в адрес его пациентов. Этот подход представлялся ему оправданным наблюдениями того, что восходящее движение казалось благоприятствующим сублимации, а падение приводило к встрече с ужасающим содержанием подсознательного. Поэтому терапевт предлагал пациенту, спускающемуся в пропасть, запастись прозрачным скафандром или каким-либо иным защитным средством. Я не оспариваю ни достоверности наблюдений изобретателя направляемого сна наяву, ни уместности выводов, которые последовали из этих наблюдений. Опыт заставляет меня признать, что как наблюдения, так и выводы прямо зависят от метода, который он выбрал. Я также знаю о той весомой поддержке в данном вопросе, которую он получил со стороны Гастона Башляра[15], чьи блестящие исследования поэтического творчества привели к подобным наблюдениям. Позднее Жильбер Дюран[16] также напоминал о том, что перед тем, как пациент в своем сне наяву начнет нисходящее движение, необходимо принять некие предусмотрительные меры, в отсутствие которых «спуск в любой момент рискует превратиться в падение». Подобная формулировка предполагает, что динамика воображаемого допускает два режима спуска: медленный, контролируемый, положительный спуск и катастрофическое падение. Роберт Дезуай и Гастон Башляр показали важность вертикального передвижения в динамике онирических процессов. Действительно, какой бы ни была глубина падения или высота восхождения в сновидениях, они отражают благоприятную психическую стимуляцию. Но сам факт предложения пациенту спуститься или подняться в момент, когда это не совпадает с естественным развитием сценария воображаемых образов, порождает некое сопротивление, которое вызывает паразитарные побочные эффекты. Гримасничающие лица и враждебные персонажи, которые пациент встречает во время навязанного спуска, объясняются не лихорадочным падением, а выражают страх, переживаемый сознанием, чувствующим угрозу потери своих ориентиров. Этот страх становится паническим, если пациент чувствует, что его толкают в пропасть в то время, когда подобное испытание не является для него насущной потребностью в конкретный момент развития. Спуск в пропасть никогда не вызывает тревогу, если он спонтанный и происходит в нужный момент. Я располагаю сотнями сценариев свободного сна наяву, в которых пациенты спускаются с головокружительной скоростью в зияющие глубины, не испытывая при этом ни малейшего опасения. Основной вывод, вытекающий из этих наблюдений спуска или падения, состоит в том, что все они независимо от достигнутой глубины заканчиваются на уровне реального! Приведу лишь один пример из тех, которые я даю в статье «Спуск» «Словаря символов»: сценарий Жермена, иллюстрирующий вышеприведенные рассуждения. Многочисленные падения Жермена в его двадцать первом сценарии показывают, что пациент, спонтанно вовлеченный в нисходящее движение, не испытывает тревоги, которая могла бы оправдать применение искусственной защиты.
«Я приближаюсь к некоему вентиляционному отверстию, из которого со свистом дует ветер… мне удается протиснуться в этот цилиндр… спуск осуществляется все легче и легче… ветер немного меня тормозит, но я просто-напросто падаю вниз… теперь я в небе… я падаю на вершину очень высокого дерева… листва смягчает мое падение… я начинаю спускаться по веткам… но вот я достиг места, где веток больше нет, а я еще очень далеко от земли!.. Я нашел лиану и продолжаю спускаться… но я быстро обнаруживаю, что она слишком короткая… мне надо ее отпустить… я падаю… в огромную паутину… она гибкая… она плотно сплетена… я вытянул одну нить, и теперь с ее помощью продолжаю спускаться вниз… огромный паук пускается следом за мной… я чувствую сзади его дыхание, но стараюсь оставаться хладнокровным!.. Я достиг земли, когда паук уже коснулся меня своей лапой… я бегу, чтобы избавиться от него <…> Дорога, по которой я бегу, приводит к оврагу… я закрепляю канат и начинаю спускаться вниз… я спускаюсь очень быстро, но спуск длится долго… устав, я устраиваюсь во впадине в скале, чтобы провести в ней ночь… утром я обнаруживаю, что это – гнездо орла!.. Орел смотрит на меня… я его не боюсь… я понимаю, что он хочет мне помочь… я сажусь ему на спину, и мы взлетаем… мы летим над горами!.. Вдруг начинается град, большая градина ударяет орла… он наполовину оглушен… мы оба начинаем падать… с головокружительной скоростью… мы падаем в реку… птица ранена… мне удается ее втащить в лодку, которая проплывает мимо… нас уносит течением… к порогам… мы спускаемся по огромному водопаду… я чувствую, как лодка скользит вниз, но не испытываю никакого опасения… мы попадаем в спокойные воды… вокруг – зеленеющий пейзаж… я узнаю это место – это парк вокруг семейной усадьбы… и я знаю, что там меня ждут, чтобы вручить мне документ на право владения собственностью… вот и все!»
Ознакомительная версия.
