Со всем пылом юности окунулся Рамоль в этот волшебный поток, напоминающий сновидение. Но судьба обделила его счастьем, которое щедро сыпалось на короля и его приближенных. Он встретил и полюбил маленькую фрейлину Жийону, обрученную с графом Шаваном. Никто из дам не вызывал столько споров, восторгов и негодования. Изменчивее перламутровых бликов, она как будто была создана для королевских фантазий. Каждый новый наряд словно перерождал ее. И так правдивы казались перевоплощения Жийоны, что улыбка беспечной амазонки вызывала ужас у тех, кто помнил, как вчера она умирала в одеянии египетской жрицы.
— Фрейлина — сама насмешка над искренностью, — считали одни.
— В ней радуга всех человеческих чувств, — говорили другие.
Мог ли виконт иметь надежду на взаимность? Из-за своей робости он не был даже представлен Жийоне и потому страдал молча и решил покончить с собой в день ее свадьбы. Праздники, балы, охота потеряли всякий смысл для Рамоля, и он принимал в них участие только затем, чтобы издали смотреть на свою недосягаемую возлюбленную.
— Отдай свою тоску маркизе, — посоветовал как-то один из приятелей, заметив его состояние. Виконт молча пожал плечами, посчитав это шуткой.
Близился день венчания Жийоны. Рамоль уже достал яд и перестал выходить из дома. Вечером накануне свадьбы он услышал настойчивый стук в дверь. С досадой Рамоль пошел отворить. Перед ним стояла женщина с лицом, скрытым вуалью.
— Виконт, прежде чем умереть, не могли бы вы оказать услугу даме? — услышал он тихий голос. Удивленный юноша поклонился. — Тогда седлайте коня и следуйте за мной.
Сам не зная почему, Рамоль подчинился. Всю ночь он скакал по темной дороге за неизвестной каретой и на рассвете увидел впереди море. На склоне горы виднелись очертания небольшого замка, терявшегося в густой зелени деревьев. Кусты жасмина росли прямо на его стенах, громадные ивы окутывали стройные башни серебристой мантией. Вокруг замка располагался старый парк, спускавшийся прямо к морю. Молчаливые фигуры античных богинь и героев притаились в уголках тенистых аллей, и прозрачный воздух дрожал от торопливых песенок множества ручьев. Яркие цветы манили и поили удивительными ароматами.
— Чье это владение? — спросил Рамоль старика мажордома, встретившего его у крыльца.
— Замок маркизы.
Незнакомка ожидала его в гостиной. Теперь он разглядел ее. Какая-то неуловимая красота сквозила в ее тонких чертах. Тихая улыбка не могла скрыть задумчивой печали темных глаз. Движения были исполнены нежности и доброты.
— Рамоль, я нарушила ваши планы, но позвольте мне прийти к вам на помощь. Смерть никогда не устанет ждать. Подарите мне время, которое вам стало ненужным, и я облегчу ваши страдания!
Виконт прижал руку к сердцу:
— Маркиза, ваше участие в моей судьбе для меня драгоценно, и я приму его, что бы оно мне ни сулило!
На закате она привела юношу на берег моря. Там у самой воды стоял трон, сложенный из камней. Казалось, крепкий удар волны или даже сильный порыв ветра может разрушить его, но когда Рамоль сел на него, то почувствовал, будто он высечен из цельной скалы.
Угасающее солнце коснулось горизонта и словно замерло. Синеватые тени легли на землю, невнятный шепот пробежал в кронах деревьев. Из-за дальнего мыса выплыло облачко и стало приближаться. Все отчетливее становилась его форма и наконец приняла вид человеческой фигуры. Виконт затаил дыхание. Склонив голову, вдоль берега медленно двигалась Жийона. Навстречу ей с другой стороны так же тихо шла маркиза.
Вот они остановились против трона. Юноша хотел встать, но не мог. Страшная боль пронизала его грудь. Маленькая фрейлина побледнела и исчезла. Маркиза протянула к нему руки, раздался стук падающего камня, и тоска неразделенной любви приоткрыла двери темницы, в которой томилась душа Рамоля.
На следующий вечер они снова отправились к трону и все повторилось. Так продолжалось семь дней. Наконец виконт смог улыбнуться. Мысли о смерти оставили его, и он не знал, как отблагодарить маркизу за свое исцеление. Жизнь опять ждала его, полная надежд и радости, но Рамолю не хотелось покидать замок.
— Могу ли я остаться здесь еще? — спросил он.
— Пока вам не надоест, — ответила маркиза.
Наступила осень. Все чаще налетал холодный ветер, закутавшись в серые тучи. Море разгневанно ревело, прощаясь с летними днями. А в небе пролетали караваны птиц.
Как-то Рамоль сопровождал маркизу во время одной из прогулок. Они шли вдоль моря. Пенные валы опрокидывались на трон. Красноватые отблески солнца играли на влажных камнях, и оттого они казались драгоценными.
«Отчего так непоколебим этот трон?» — подумал Рамоль, любуясь им. Маркиза остановилась и взглянула на него.
— Это камни сердца, виконт! И тяжесть одного из них вам известна.
— Значит, в каждом камне заключено страдание человека? — воскликнул пораженный юноша.
— Да, это так.
Воспоминания о жизни в столице нахлынули на Рамоля, но он отогнал их. Красота старого парка, таинственное очарование маркизы наполняли душу его тишиной и покоем.
Но вот однажды он увидел, что в замке готовятся к приему гостей. Слуги развешивали на деревьях фонарики, посыпали дорожки серебристым песком. В мраморных бассейнах забили фонтаны.
— Завтра день рождения маркизы, — сообщил мажордом. — Соберутся все, кто хоть раз побывал здесь.
Виконт задумался. У него не было ничего, что бы он мог подарить маркизе. Весь следующий день до вечера Рамоль бродил по парку в раздумьях, когда вдруг заметил в море корабль. Он бросил якорь прямо против замка.
«Вряд ли это кто-нибудь из гостей, — подумал виконт. — Подводные рифы помешают лодке приблизиться к берегу. Скорее всего, капитан просто решил переждать непогоду».
Сильный ветер дул с моря, и скалы отвечали ему тихим гулом. Как танцующая звездочка, метался среди темных волн одинокий огонек корабля.
Странная фантазия овладела Рамолем. Желание добыть подарок навело его на мысль, что судно самой судьбой послано ему. Не раздумывая долго, он прыгнул в море и поплыл. Силы оставляли его, когда он наконец уцепился за якорный канат и взобрался на палубу. Она была пуста, и двери в каюты оказались заперты. За стеклами иллюминаторов стоял мрак, еще более густой, чем снаружи. Страх шевельнулся в груди виконта, он не решился звать моряков, а, схватив серебряный фонарь, освещавший судно, поплыл обратно. Буря уже разыгралась вовсю, и с громадным трудом Рамоль достиг берега.
Фонарь оказался очень красив, с изящными узорами на стеклах и каркасе. Верхнюю раму украшала надпись «Феликс — Счастье». Видно, корабль носил это имя.
Юноша поспешил в замок. Там гремела музыка, и за окнами мелькали тени гостей. Рамоль вошел как раз в тот момент, когда маркизе подносили подарки. Он взглянул на стол. Темное пламя рубиновых подвесок перекликалось с мягким светом жемчужных бус, изумрудное колье тонуло в паутине газовой шали, сапфировые серьги лежали в распустившемся бутоне белой розы. Здесь же находились и простые вещи — деревянные браслеты с незамысловатой резьбой, ожерелье из ракушек, медный крест, глиняный кувшин с белыми камешками. Виконт зажег фонарь и протянул его имениннице:
— Дарю вам живое счастье, маркиза!
Она улыбнулась:
— А когда огонь догорит?
Юноша смутился и ничего не ответил.
Между тем музыканты заиграли менуэт. Рамоль хотел отойти в сторону, но маркиза взяла его за руку:
— Вы не хотите к своему подарку прибавить этот танец?
Они вошли в зал. Как во сне двигался виконт, чувствуя, что сердце его вновь обретает способность любить. Прикосновение маркизы, ее близость опьяняли его неведомым восторгом, которому он боялся верить… Но танец окончился. Рамоль стал около группы кавалеров, еще полный грез. Громкие голоса вернули его к действительности.
— Да говорю же вам, что маркиза танцевала со мной и я не мог ошибиться! — почти кричал высокий вельможа.
— А я клянусь честью, что этот танец она была моей дамой, — отвечал ему молодой человек в мушкетерском костюме.
