Ознакомительная версия.
В этой связи особенно интересны пациенты с «расщепленным» мозгом. У некоторых из них было обнаружено ухудшение памяти, у других – нет. В настоящее время все еще не ясно, объясняются ли эти эффекты самим фактом хирургического разделения двух полушарий или нарушениями, локализованными где-то в другом месте мозга (Parkin, 1984). Тем не менее, Зайдел и Сперри предположили, что память человека существенно зависит от взаимодействия между полушариями головного мозга, и что нарушения, выявляющиеся у пациентов с «расщепленным» мозгом в заданиях на вербальное обучение, объясняются «недостаточной поддержкой зрительных образов со стороны правого полушария» (Zaidel and Sperry, 1974, р. 270). В этом контексте гипотеза о правополушарной специализации мысленных образов постулирует, что образные инструкции и обучение образной мнемонике не должны приносить пользу пациентам с «расщепленным» мозгом.
В одном из первых исследований такого рода Газзанига с соавт. (Gazzaniga, Risse, Springer, Clark and Wilson, 1975) тестировали четырех пациентов на воспроизведение двух списков ассоциативных пар. Трое из испытуемых перенесли частичное рассечение мозолистого тела, поэтому часть межполушарных связей оставалась сохранной. Их результаты значимо улучшились, когда при заучивании второго списка была предъявлена инструкция на использование мысленных образов. Четвертый пациент с полной комиссуротомией не продемонстрировал такого улучшения. Сам факт, что пациенты с частичным рассечением мозолистого тела оказались способны кодировать пары слов с опорой на образы, независимо от того, какие проводящие пути остались сохранны, был расценен как показатель, что вторичные формы обработанной информации «легко передаются по любым доступным путям» (р. 14). Однако эти данные нельзя считать безусловно достоверными, поскольку результаты пациента с полной комиссуротомией были чрезвычайно низкими во всех отношениях и могли отражать «эффект минимума», в то время как улучшение, продемонстрированное остальными тремя пациентами, могло быть просто следствием тренировки при выполнении незнакомого задания.
На самом деле, в ряде последующих исследований было показано, что пациенты, перенесшие рассечение мозолистого тела, могут использовать образы для улучшения результатов в заданиях на заучивание слов, а это может быть достигнуто только с помощью механизмов левого или доминантного полушария головного мозга. К сожалению, эти данные, как правило, носили характер неформальных наблюдений, без подробного описания исследовательских методов и полученных результатов, что оставляет сомнения в их научной достоверности. И все же этот принципиальный результат удалось подтвердить в строгом эксперименте, проведенном Милнером, Тейлором и Джонсом-Готманом (Milner, Taylor and Jones-Gotman, 1990). Они провели исследование восьми пациентов с комиссуротомией, шесть из которых перенесли полное хирургическое рассечение межполушарных комиссур. В целом по группе при заучивании ассоциативных пар высокообразных слов пациенты показали значимое улучшение показателей воспроизведения в результате использования образов, сформированных как с помощью экспериментатора, так и самостоятельно. Это убедительно доказывает, что хирургически отделенное левое полушарие способно осуществлять образное кодирование.
1. Разделение людей на визуализаторов и вербализаторов было предложено для описания преобладающего когнитивного стиля. Привычное использование образов является предиктором результатов выполнения пространственных тестов, а также воспроизведения изобразительного материала и высокообразных слов.
2. Образная и вербальная стратегии могут приниматься под влиянием соответствующих инструкций, но они также зависят от требований задания и особенностей стимульного материала.
3. Испытуемые часто сообщают об использовании образов при заучивании ассоциативных пар, состоящих из высокообразных слов, и в этой ситуации следует ожидать высокого уровня воспроизведения материала.
4. Инструкции на использование интерактивных образов увеличивают воспроизведение, но иногда они не более эффективны, чем вербальные инструкции. Инструкции на использование сепаратных образов могут и не иметь позитивного эффекта; инструкции на использование образов могут не влиять на воспроизведение прозы. Таким образом, образные инструкции улучшают результаты воспроизведения за счет большей организованности связей между запоминаемыми элементами.
5. Эффективность образной мнемоники у больных с нарушениями памяти, вызванными повреждением мозга, обратно пропорциональна степени тяжести нарушения их памяти, но, видимо, не зависит от его точной этиологии.
6. Больные с повреждениями левого полушария часто могут извлечь пользу из обучения использованию мысленных образов. Однако эффективность образов как мнемонической стратегии не зависит от целостности правого полушария. Действительно, образы могут обеспечить эффективные средства кодирования вербального материала даже у пациентов с расщепленным мозгом.
7. Это означает, что образное кодирование может выполняться посредством механизмов левого полушария. Если быть более точным, то, согласно данным, полученным при исследовании пациентов с локальными поражениями мозга, образное кодирование обеспечивается структурами левой затылочно-височной области.
В заключение перечислим некоторые ключевые положения предыдущих глав. В начале книги отмечалось, что когнитивные психологи по-разному определяют понятие «образы», поэтому сначала следует повторить те выводы, к которым мы пришли в отношении каждого из этих определений.
Образы как субъективное переживание
В главе 2 говорилось о том, что субъективное переживание образов нужно исследовать с помощью вербальных отчетов. Их можно получить в ответ на открытые вопросы – прием, который впервые применил Гальтон (Galton, 1880). Этот прием используется и за пределами когнитивной психологии применительно к другим видам образных явлений, таким как последовательные образы, образы сновидений, галлюцинаторные образы и гипногогические образы (переживаемые многими людьми при засыпании и пробуждении). Тем не менее, в рамках когнитивной психологии важно получить количественную оценку переживаемых образов, что можно сделать с помощью таких инструментов как «Опросник на мысленные образы» (ОМО) и «Опросник на яркость зрительных образов» (ОЯЗО).
Эти инструменты удовлетворяют стандартам, по которым обычно оцениваются психометрические тесты, и весьма полезны для изучения качественных аспектов индивидуального опыта (в особенности яркости образов). Хотя полученные в ходе такого опроса оценки не всегда имеют надежную связь с результатами выполнения людьми когнитивных заданий, это связано с тем, что они изначально и не были предназначены для этих целей. Прогнозировать результаты выполнения тестов на память и пространственные способности позволяют такие инструменты, как, например, «Опросник индивидуальных различий», которые оценивают привычное использование образов в ситуациях, требующих когнитивных ресурсов. На основе отчетов людей о реальном использовании ими образов в конкретных заданиях (например, при решении пространственных задач или заучивании ассоциативных пар) можно сделать превосходный прогноз их объективных результатов.
Образы как внутренняя репрезентация
Действительно, образы обладают определенными функциональными свойствами, которые делают их полезными при выполнении широкого круга когнитивных заданий, особенно заданий на пространственное мышление и запоминание. В главе 3 говорилось о роли образов при выполнении заданий на пространственные способности. Оказывается, что воображаемые объекты, события и сцены структурно эквивалентны физическим объектам, событиям и сценам, которые они отображают, и что их можно сравнивать и преобразовывать принципиально тем же самым способом, каким происходит сравнение и преобразование реальных объектов, событий и сцен.
Использование образов как внутренней репрезентации зависит от работы зрительно-пространственной рабочей памяти, включающей пассивное хранилище, или «зрительный буфер», в котором образы конструируются на основе реалистической информации о внешнем виде объектов, событий или сцен, хранящейся в долговременной памяти. Существуют два теоретических подхода к функционированию этой системы. Первый был разработан Баддели и Хитчем (Baddeley and Hitch, 1974), а затем Логи (Logie, 1995), а второй сформулировал Косслин (Kosslyn 1980, 1994). Несмотря на некоторые различия, эти концепции довольно близки в понимании отношений между образами и другими аспектами когнитивной сферы человека.
Образность как атрибут стимула
В главе 4 образность рассматривалась как свойство, или атрибут тех стимульных объектов, с которыми испытуемые сталкиваются в психологических экспериментах. Высокообразные элементы запоминаются лучше, чем низкообразные в достаточно широком ряду экспериментальных заданий. По-видимому, это связано со спецификой использования образов как зрительно-пространственной рабочей памяти и не может быть объяснено чисто лингвистическими свойствами запоминаемых элементов. Хотя эффект образности, воспроизводимый в общепринятых экспериментальных процедурах, является, вероятно, одним из самых достоверных фактов в современной психологии, важно отметить, что иногда его не удается зафиксировать в определенных клинических популяциях, и это указывает на его возможную связь с процессом, находящимся под стратегическим контролем самого испытуемого.
Ознакомительная версия.
