Ознакомительная версия.
Конфликт между супругами. Основной тип конфликта в браке состоит в том, что ни один из супругов не может уступить, не может занять адаптивную позицию. Такие браки характеризуются высоким накалом эмоциональной энергии, которую каждый из супругов выливает на другого. Эта энергия может быть мыслительной действенной, положительной или отрицательной, но Я каждого из супругов сконцентрировано прежде всего на другом. Циклы взаимоотношений проходят через периоды интенсивной близости, конфликта, за которым следует эмоциональное дистанцирование, потом примирение, открывающее новый цикл интенсивной близости. Конфликтующие супруги имеют, пожалуй, самые интенсивные из всех возможных отношений. Интенсивность гнева и отрицательных переживаний в конфликте так же велика, как и интенсивность положительных переживаний. Они думают друг о друге, даже когда находятся в разлуке. Супружеский конфликт как таковой не вредит детям. Есть браки, в которых большая часть недифференцированности уходит в супружеский конфликт. Супруги настолько сосредоточены друг на друге, что дети остаются по большей части вне эмоционального процесса. Когда в семье имеется и конфликт между супругами, и проекция проблемы на детей, то вредит детям именно эта проекция. Чем сильнее супружеский конфликт, тем меньше величина недифференцированности, которая фокусируется в другом месте.
Дисфункция одного из супругов. Это происходит в том случае, когда значительная часть недифференцированности оседает в адаптивной позиции одного из супругов. Псевдо-Я адаптирующегося супруга вливается в псевдо-Я доминирующего супруга, который принимает на себя все больше и больше ответственности за семейную пару. Степень адаптивности супруга определяется не по словесному отчету, а по долговременным наблюдениям позиции каждого из них по отношению к другому. Каждый в той или иной степени приспосабливается к другому, и обычно каждый из них считает, что именно он больше уступает другому. Тот из супругов, который в течение длительного периода времени выступает в роли приспосабливающегося, постепенно теряет способность к самостоятельному функционированию и принятию собственных решений. В этот момент достаточно лишь умеренного стресса, чтобы у приспосабливающегося супруга запустился механизм дисфункции, что может выразиться в физической болезни, эмоциональных или социальных нарушениях, таких, как пьянство, вызывающее или безответственное поведение. Эти отклонения очень часто приобретают хронический характер, и от них очень трудно избавиться.
Семейная расстановка, включающая одного супруга, который гиперфункционирует по отношению к другому, гипофункционирующему супругу, может иметь самую разную степень выраженности. Она может проявляться лишь эпизодически в семьях, где используются сразу все три механизма преодоления недифференцированности. Она является основным средством контроля недифференцированности, когда болезнь одного из супругов носит хронический характер и плохо поддается лечению. Инвалид или хронически больной супруг слишком многого лишен, чтобы вдруг попытаться отобрать какие-либо функции у гиперфункционирующего супруга, от которого он зависит. Этот механизм с удивительной эффективностью поглощает недифференцированность. Единственным недостатком здесь является дисфункция одного из супругов, компенсируемая другим супругом. На детей почти не влияет факт дисфункции одного из родителей, поскольку есть другой, функционально его замещающий. Основная проблема, которая может возникнуть у детей, это унаследование стиля жизни, где во главу угла ставится забота о больном родителе, что может быть спроецировано на будущее. Такие браки являются прочными. Хроническая болезнь или эмоциональная или социальная «непригодность» могут быть единственным проявлением степени недифференцированности. Супруг с гипофункцией благодарен за уход и внимание, а супруг с гиперфункцией не жалуется на жизнь. Развод почти невероятен, если только дисфункция не сопровождается конфликтом между супругами. Известны случаи, когда гиперфункционирующий супруг неожиданно умирал, а инвалид чудесным образом восстанавливал свое функционирование. Если он потом вступал в новый брак, то все развивалось по той же схеме, как в предыдущем браке.
Болезни детей. Эта семейная расстановка характеризуется тем, что родители действуют с позиции Мы, проецируя свою недифференцированность на детей. Этот механизм занимает настолько важное место среди всего спектра человеческих проблем, что для него было предложено отдельное понятие – процесс семейной проекции.
Существуют две главные переменные, которые управляют этим процессом в ядерной семье. Первая – это степень эмоциональной изоляции (разрыва) от большой семьи или от других лиц, важных для системы семейных взаимоотношений (об этом подробнее ниже). Вторая важная переменная – уровень тревоги. Любой симптом в ядерной семье – конфликт между супругами, дисфункция одного из супругов, детские симптомы – выражен менее интенсивно при низком уровне тревоги и более интенсивно – при высоком. Главные усилия семейной терапии направлены как раз на снижение уровня тревоги и на преодоление разрыва отношений.
Процесс семейной проекции. Процесс, посредством которого недифференцированость родителей наносит ущерб одному или нескольким детям, протекает в рамках треугольника отец-мать-ребенок. Он развивается вокруг матери, являющейся ключевой фигурой в продолжении рода и, как правило, основной нянькой и воспитателем ребенка. Его результатом является развитие первичного эмоционального нарушения у ребенка, или же он может наложиться на какой-то дефект, физическое заболевание или недоразвитие у ребенка. Существует много градаций этого нарушения: от минимального до значительного, когда ребенок остается ущербным на всю жизнь. Процесс этот настолько универсален, что в той или иной степени проявляется в любой семье.
Наблюдение семей со средней степенью выраженности этого процесса позволяет получить общую картину его развития. По-видимому, определенное количество недифференцированности может быть поглощено супружеским конфликтом, болезнью одного из супругов и проекцией на детей. В некоторых семьях большая часть недифференцированности поглощается конфликтом между супругами, практически ничего – болезнью одного из супругов и относительно мало – детьми. Наиболее впечатляющие примеры дают семьи с аутичными или тяжело больными детьми, в которых нет конфликта между супругами, они оба здоровы, и вся тяжесть недифференцированности ложится на единственного и без того максимально ущербного ребенка. Я никогда не встречал семьи, где не было некоторой проекции на ребенка. В большинстве семей действует комбинация всех трех механизмов. Чем больше проблема переходит из одной сферы в другую, тем меньше шансов, что этот процесс нанесет только локальный вред.
Существуют определенные типы распространения недифференцированности на детей. Сначала процесс концентрируется на одном ребенке. Если его слишком много для этого ребенка, то процесс будет распространяться на других, правда, в меньшей степени. Существуют семьи, в которых степень недифференцированности настолько велика, что может нанести серьезный ущерб большинству детей, при этом один-два ребенка могут остаться незатронутыми эмоциональным процессом. В этих семьях так много беспорядка и хаоса, что в них трудно отследить ступени развития этого процесса. Мне не встречались семьи, в которых все дети были бы одинаково вовлечены в семейный эмоциональный процесс. Для описываемого здесь процесса могут быть и некоторые исключения, но общая его схема хорошо известна, а теория учитывает также и исключения. Относительно того, каким образом дети становятся объектом процесса проекции, существуют самые разные предположения. На простейшем уровне проекцию связывают со степенью включенности или выключенности (в терминах эмоциональной системы это все равно) материнских чувств к ребенку. Это автоматический эмоциональный процесс, который не может быть изменен никаким противодействием. На более конкретном уровне проекцию связывают со степенью недифференцированности родителей, уровнем их тревоги на момент зачатия и рождения ребенка и общей ориентацией родителей на брак и на детей.
Ранние мечты о браке и детях более характерны для женщин, чем для мужчин. Еще до достижения взрослого возраста эти мечты принимают вполне конкретные очертания. Женщина, мечтающая прежде всего о мужчине, за которого хотела бы выйти замуж, и в браке будет концентрировать большую часть своей эмоциональной энергии на муже, а он – на ней, и вся их симптоматика будет в основном фокусироваться на супружеском конфликте и болезни одного из супругов. Женщина, чьи ранние мечты и фантазии были направлены больше на своих будущих детей, чем на мужчину, за которого она хотела бы выйти замуж, чаще всего как раз и становится матерью ущербных детей. У некоторых женщин процесс проекции протекает столь интенсивно, что мужу в нем отводится лишь эпизодическая роль. Супруги с более низким уровнем дифференциации менее конкретны в своих мыслях и действиях по отношению к браку и детям. Дети, которых избирают объектом семейной проекции, – это обычно те, кто был зачат и рожден в период, когда мать переживала стресс: первый ребенок, старший сын или старшая дочь, единственный ребенок любого пола, ребенок, к которому мать испытывает особые чувства, или ребенок, который, по мнению матери, эмоционально выделен отцом. В такие «любимчики» чаще всего попадают единственный ребенок, старший ребенок, единственный ребенок данного пола, когда все остальные дети – другого пола, ребенок с каким-либо дефектом. Особое внимание уделяют также детям, которые с самого начала проявляют капризность, ершистость, непокладистость и не отвечают на чувства матери. Объем первоначальных эмоциональных инвестиций в таких детей весьма велик. Многие матери имеют предпочтения в отношении мальчиков или девочек в зависимости от их положения в семье, откуда они родом. Мать не может одинаково распределять свои эмоции между любыми двумя детьми, как бы рьяно она ни утверждала на словах о своем равном отношении ко всем детям.
Ознакомительная версия.
