Несколько лет назад произошедшее в Пон-Сент-Эспри повторилось в Судане. И на этот раз вина спорыньи была доказана. Суданское общество нейробиологии (SSNS) наличие грибка в пшенице подтвердило. Данный случай, тем не менее, также остался практически незамеченным не только в научной литературе, но даже и западными таблоидами.
В конце января 2010 года в суданской провинции Кордофан разразилась эпидемия истерического хохота. Вслед за приступом беспричинного смеха заболевшие падали в обморок. Англоязычные газеты эпидемию проигнорировали, российские перепечатали информацию об «эпидемии смеха» с бразильских таблоидов, нередко с заголовками вроде: «Африка в хохоте», «Пшеница — просто обхохочешься». Но местным суданским жителям в этот момент было вовсе не весело, они пребывали в состоянии ужаса.
Больше газеты к этой теме не возвращались, но интересующиеся могли зайти на суданские форумы и проследить за ходом паники в феврале вживую. Тревожные сомнения и подозрения в действии нечистой силы охватили к тому времени и некоторых читателей форумов, в несчастье они обвиняли джинов и влияние комет. Метафизические объяснения чередовались с сообщениями тех, у кого были родственники в регионе. С родственниками периодически связывались по телефону, поэтому общую картину эпидемии можно было составить. Заболевание распространилось на несколько деревень Северного Кордофана и продолжило расширяться уже на территории соседнего округа в районе города Умм-Марахик. Странная болезнь вызвала состояние паники и страха среди населения. Заболевшие вели себя как сумасшедшие, истерически хохотали, находились в состоянии бреда и галлюцинаций. Одни впадали в кому, другие пытались куда-то бежать с дикими криками. Неизвестная болезнь охватывала жителей без заметного ограничения по полу или определенному возрасту. Было замечено, что в ряде деревень появляются стаи диких собак, доводя население до еще большего страха и ужаса (действительно ли деревни наводнили стаи собак, или это были лишь слухи или галлюцинации, осталось невыясненным). Некоторые жители пытались убежать из деревни, крича что-то об огненных джинах. У других начались корчи, судороги, тошнота. На третьих накатывала сонливость. Летальных исходов во время этой эпидемии отмечено не было. Параллельно было замечено, что Судан в это же время охватила странная золотая лихорадка, тоже напоминающая психическую эпидемию. Волна поисков золота прокатилась по многим районам страны.
Патологический смех, плач и странное поведение жителей довольно быстро привлекло внимание властей. Минздрав страны направил в пораженный регион двух человек для взятия образцов питьевой воды и крови больных, эти образцы были направлены в Хартум. Позже в Умм-Марахик была послана бригада медиков. Вскоре министр здравоохранения Северного Кордофана заявил, что министерством разработаны необходимые процедуры лечения пациентов от истерии (на тот момент в больницах находилось 104 человека), и пояснил, что результаты лабораторных исследований продовольствия показали отравление грибными токсинами, которые привели население к психозу. Позже появилась информация, что пшеница, поставленная из Дарфура, была заражена спорыньей. Так оно и оказалось.
Команда медиков провела детальное исследование клинических проявлений и возможных причин, лежащих в основе заболевания. Официально было зарегистрировано 122 отравившихся. Дети составляли 52 % больных, но пострадали они более серьезно, чем взрослые. Основными симптомами являлись визуальные галлюцинации, неконтролируемый смех, делирий, судороги и «скручивание» (для наглядности можно посмотреть известную картину Брейгеля с закрученной у женщины шеей во время средневековых плясок Витта). Сосудистые проявления обнаружены не были. Мужчины были подвержены отравлению более, чем женщины (60 %).
Позже статья профессора Ошейха Сеиди «Эпидемия судорог и психоза в суданской деревне» была напечатана в Журнале неврологических наук. Причина эпидемии была подтверждена, в пшенице обнаружено «изобилие спорыньи», а «дальнейшие тесты показали, что грибок продуцировал очень высокий уровень ЛСД-подобных алкалоидов»[5].
Это была не первая «эпидемия смеха» в истории. Строго говоря, множество психических эпидемий сопровождалось истерическим смехом (та же «практика смеха» во время так называемого Великого кентуккийского религиозного Возрождения, связь которого с отравлением спорыньей была предположена только в 1984 году[6]), но на передний план обычно выходили другие симптомы. «Чистых» (условно, поскольку другая симптоматика всегда также присутствовала) эпидемий истерического смеха известно по крайней мере еще две. Это так называемый «пополох» в Новгороде в 1571 году (по Соловьеву, впрочем, людьми тогда более овладел ужас, чем истерический смех) и знаменитая танганьикская эпидемия смеха 1962 года. Во втором случае год был примечателен массовыми психозами во многих странах и известен также началом странной эпидемии эпилепсии в той же Танганьике («кивательная болезнь» или «болезнь зомби», вновь возникшая там же в 2010 году на фоне новой эпидемии смеха в Судане), знаменитым Карибским кризисом, чуть не поставившим мир на грань ядерной катастрофы, Новочеркасским расстрелом рабочих в СССР, боевыми действиями в Египте и Йемене, нашествием саранчи в Марокко, Иране, Афганистане и Туркмении, поисками невидимых ползающих насекомых рабочими фабрики на юге США, эпидемией поиска «пропавших членов» (болезнь «коро») в Китае и т. д.
Вероятно, рано или поздно человечеству придется признать, что разнообразные эпидемии, в том числе и психические, нередко связаны между собой и могут идти на Земле циклично в определенные периоды и параллельно во многих странах, являясь отражением какого-то общего внешнего процесса. И спорынья здесь (как и эндофитные грибы с алкалоидами спорыньи) — лишь одно из передаточных звеньев. Возможно, что и сегодня такие глобальные процессы усиливают, а иногда и провоцируют финансовые кризисы, банковскую панику, народные волнения, вспышки насилия, движения сепаратистов, революции, свержения правительств, гражданские и внешние войны. Мы этого фонового влияния не осознаем и лишь изредка обращаем внимание на явно заметные проявления психозов в некоторых странах, не понимая, что это только вершина айсберга. Тем не менее иногда можно проследить связь исторических событий с известными эпидемиями. Можно также обнаружить ряд эпидемий в прошлом, о которых мы не подозревали или забыли, пытаясь объяснить связанные с ними события социальными, экономическими, политическим и другими привычными для восприятия факторами.
В этой книге заведомо будет много спекуляций, но по-другому и невозможно — нет разработанного понятийного аппарата для некоторых происходящих процессов, не существует специфической научной дисциплины, нет осознания необходимости междисциплинарных исследований. Отдельный исследователь не может владеть всем комплексом затронутых проблем на достаточном уровне, поэтому по некоторым аспектам здесь иногда будут лишь штрихи и намеки. Вероятно, со временем что-то из нижеизложенного не подтвердится, а другие спорные моменты, наоборот, уже будут восприниматься как нечто общеизвестное и тривиальное.
Энтузиасты осваивают задачу выращивания овощей и даже посевы зерновых в Заполярье, в Хибиногорске, в Мурманске, в тех местах, где раньше произрастал один ягель — дикий олений мох.
Красная летопись, № 1 (1936)
Одним из таких энтузиастов была, по мнению российских фольклористов, Баба-яга. В сказке «Василиса Прекрасная» от Афанасьева, которую многие читали в детстве, есть один странный момент. По сюжету Баба-яга дает Василисе разные невыполнимые задания:
Стала баба-яга спать ложиться и говорит:
— Когда завтра я уеду, ты смотри — двор вычисти, избу вымети, обед состряпай, белье приготовь да пойди в закром, возьми четверть пшеницы и очисть ее от чернушки. Да чтоб все было сделано, а не то — съем тебя!
Внизу страницы присутствует примечание, поясняющее нам, от какой именно «чернушки» Баба-яга хотела очистить пшеницу: «Чернуха — ягель, род полевого дикого гороха»[7]. Ни у кого не возникает вопросов об этом ягеле-горохе, примечание дословно перепечатывается практически во всех изданиях. Можно, конечно, предположить, что тексты современных коммерческих изданий никто не проверяет, но есть ли отличия, если книга старая и была подготовлена профильными специалистами? Возьмем университетское издание «Русские народные сказки» 1957 года под редакцией профессора В. И. Чичерова. Составитель сборника Э. В. Померанцева, советский фольклорист и этнограф, доктор исторических наук, на второй странице книги указано, что она же «автор предисловия и примечаний». Что нам говорит примечание к «чернушке»? Все как обычно — ягель на месте[8]. За всю историю переизданий сказок Афанасьева только один фольклорист В. М. Сидельников осмелился отойти от канона. Составляя в 1954 году хрестоматию устного поэтического творчества русского народа он, вероятно, наглядно представил перед собой визуальный ряд: ягель, тундра, олени, Санта-Клаус, Баба-яга… — и сноску о ягеле вычеркнул. Но горох все равно оставил[9]. Может, это примечание Афанасьева остальные составители просто не замечают? Дают задание «перепечатать дословно с такого-то издания» и не обращают внимания на забавную сноску? Нет, обращают. Редакторы проверяют, корректоры вычитывают, филологи вдумчиво пересказывают сюжет:
