подробной информации о пространстве и навигации. Чем чаще мы используем его для этой цели, тем больше он становится, что объясняет, почему у таксистов его размер коррелирует со временем обучения и с тем, насколько хорошо они знают улицы Лондона, а также почему он возвращается к нормальному размеру после того, как они уходят на пенсию [142].
Нейробиологи до сих пор не могут точно определить функцию гиппокампа. Хранилище воспоминаний? Процессор, который реконструирует их, получая информацию от других отделов мозга? И то и другое? Впрочем, уже несколько десятков лет им известно, что он играет важную роль в формировании автобиографической памяти, в частности, о самих событиях и о времени, когда те происходили: люди с серьезными повреждениями этого отдела мозга с трудом вспоминают все, что с ними случается. Исследования таксистов показали: кроме автобиографической памяти гиппокамп играет важную роль в пространственной памяти и, по всей видимости, использует большую часть своих возможностей для решения навигационных задач. Когда Магуайр исследовала мозг врачей [143] и чемпионов мира по запоминанию [144] – и те и другие прошли интенсивный курс обучения и помнят огромное количество информации (не пространственной), – то обнаружила, что размер их гиппокампа не больше среднего. И это не совпадение, что пациенты с поврежденным гиппокампом не только с трудом вспоминают, кто они, но также плохо понимают, где они находятся, и в целом плохо ориентируются в пространстве, хотя рабочая память у них не повреждена и они без труда учатся другим навыкам.
Получается, что пространство и память тесно связаны, но каким образом? Одна из гипотез утверждает, что гиппокамп использует память о пространстве и местах как некую структуру или карту, на основе которой упорядочивает другие воспоминания. В таком случае извлечение памяти – это ее реконструкция, соединение отдельных элементов из разных отделов мозга – подобно тому, как ткань палатки натягивают на каркас.
Многие наши воспоминания привязаны к месту: трудно вспомнить событие – день рождения, первое свидание, обед с дру– гом, – не вспомнив, где оно произошло. Одно из лучших объяснений значения места для памяти записал антрополог Кит Бассо, изучавший западных апачей из Аризоны во второй половине XX века. Как и многие коренные народы, западные апачи сохраняют и передают навыки и знания с помощью рассказов. Если слушатель не может представить себя в том месте, где происходят события, то эти события трудно вообразить, и они как будто «происходят нигде» – это считается бессмыслицей. Для них «невозможны события без места, – писал Бассо. – Все, что происходит, должно происходить где-то. Место события является неотъемлемой частью самого события, и поэтому указание места события очень важно для его правильного описания – в сущности, изображения. По этим причинам… истории без места действия просто не рассказывают» [145].
Нам легче запомнить что-либо, если мы ассоциируем это с местом, и хороший способ освежить ускользающие воспоминания – вернуться на место действия. «Пространство – потрясающая подсказка для памяти, – говорит Мэй-Брит Мозер. – Если из гостиной вы за чем-то идете на кухню, а когда приходите, то забываете, что хотели взять, нужно вернуться в гостиную, и вы все вспомните». Похоже на народную мудрость, но ее подтверждают многочисленные исследования. В одном из самых оригинальных экспериментов психологи из Стерлингского университета обнаружили, что ныряльщики, запоминавшие список слов, сидя на океанском дне, гораздо лучше вспоминали слова под водой, чем на поверхности; если же они запоминали слова на поверхности, то все происходило ровно наоборот [146].
Принцип ассоциации с местом лежит в основе древней мнемотехники, известной как метод локусов или «дворца памяти», в котором слова или объекты связывались с местами вдоль знакомого маршрута. Этот метод в древности применяли греческие и римские ораторы: они представляли, что идут по улицам родного города или по комнатам своей виллы, собирая по пути ключевые положения своей речи. Почти все современные чемпионы по запоминанию используют подобную систему, которая помогает им запоминать последовательность из нескольких тысяч слов или цифр. Для этого не нужны выдающиеся способности: исследователи выяснили, что метод локусов может помочь любому человеку добиться невероятных результатов [147]. Для мысленного путешествия можно использовать любой маршрут – например, прогулку с собакой или по комнатам своего дома. Полезно включить воображение и представить нечто необычное. В книге Джошуа Фоера «Эйнштейн гуляет по Луне» [148] магистр памяти Эд Кук говорит, что эффективный способ запомнить «творог» в списке покупок – представить, что какой-то человек, которым вы восхищаетесь, плавает в бассейне с творогом прямо перед входной дверью вашего дома. Чем ярче образ, тем лучше он запоминается.
По всей видимости, метод локусов использует связь гиппокампа с пространством, и поэтому Магуайр не удивляет его эффективность. «Если вы хотите дать своему мозгу точку опоры, выбирайте систему пространственного восприятия – это очень разумный выбор», – отмечает она. Изучая пациентов с поврежденным мозгом, Магуайр пришла к выводу, что связь гиппокампа с пространством, и особенно способность конструирования сцен, очень важна для извлечения из памяти прошлого и представления будущего, а также для навигации. Она рассматривает сцены как «валюту» познания, и, возможно, именно поэтому повреждение гиппокампа приводит не только к амнезии, но и к общему ухудшению психического состояния.
Магуайр признает, что ее взгляд на гиппокамп как основу когнитивных способностей и памяти является спорным, хотя с ней согласны многие коллеги. Говард Эйхенбаум, который вплоть до своей смерти в июле 2017 года считался одним из ведущих специалистов по гиппокампу, рассматривал его как чрезвычайно сложную систему памяти, основная роль которой заключается не в том, чтобы помочь нам ориентироваться в пространстве, а в том, чтобы «ориентироваться в жизни» [149]. Он был убежден, что гиппокамп позволяет мозгу объединять все элементы события, в том числе пространство и время, и что когнитивные карты представляют собой «карты познания, а не карты физического пространства» [150]. В одной из своих последних статей Эйхенбаум писал: «Гиппокамп действительно играет главную и важную роль в навигации, но это лишь отражает его более общую роль в организации воспоминаний» [151].
Предположение о том, что гиппокамп использует пространственную систему для организации сложной памяти и других когнитивных процессов, происходит из любопытной возможности, согласно которой он эволюционировал таким образом, чтобы наши доисторические предки могли исследовать среду обитания, тем самым повышая свои шансы выжить (о чем мы упоминали в первой главе книги). Более сложные когнитивные функции, возникшие позже, такие как воображение и автобиографическая память, могли строиться на уже существовавших пространственных структурах гиппокампа. Это может объяснить, почему нейронные сети мозга, участвующие в физической навигации, играют роль и в психической навигации –
